Девушка не побоялась убежать и исследовать заброшенную деревню в нескольких милях от своей, хоть отец и запретил это делать из-за возможной опасности. Но она не ожидала, что начнётся снежная буря, из-за которой она не могла сориентироваться.

Джойлин отбросила пессимистичные мысли. Снежные бури не длятся вечно: это рано или поздно закончится, и она найдёт дорогу домой. Единственной проблемой было то, что обратный путь может занять прорву времени, и отец успеет заметить её отсутствие. Но с этим она ничего поделать не могла − ей оставалось лишь постараться своим приключением, особенно если ей попадёт от отца. Девушка свистнула и натянула вожжи.

Капаки были массивными животными с собачьими телами, безволосыми шкурами, бивнями как у моржа и мохнатыми хвостами, закрученными колечком. Каждый был крупнее и намного сильнее, чем девочка из рода арктических дварфов, но капаки были послушны в той же мере, что и сильны, и с лёгкостью могли тянуть упряжку.

Джойлин спрыгнула на снег, похвалила каждого капака, почесала за ушами и дала вяленого мяса карибу. Потом взяла гарпун в руки. Девушка сомневалась, что деревня действительно может быть опасной. Взрослые беспокоились о множестве глупостей. Хотя, она и так знала, что покидать пределы родной деревни без оружия опасно.

Капаки начали скулить, стоило девушке отойти на пару шагов, − животные хотели пойти с ней. Джойлин не могла взять с собой всех пятерых, и ей не хотелось кого-нибудь из них выделять. Она успокоила их, и те утихли.

Буря всё усиливалась. Ближайший дом − пара соединённых туннелем куполов, целиком построенных из прессованного снега и частично ушедших в землю, − находился всего лишь в нескольких ярдах от неё, но из-за погоды строение едва было видно. Девушка нащупала низкий вход и вползла внутрь.

Обследуя одно жилище за другим, Джойлин начала подозревать, что её приключение окажется не таким уж захватывающим, как планировалось. До неё здесь уже успели побывать — другие юные исследователи оставили метки на замёрзших стенах и успели унести всё ценное отсюда, что значило, что она вряд ли найдёт здесь хоть что-то стоящее внимания.

− Ну что ж, это и так было весело, − по крайней мере, она удовлетворила свою любознательность. − Возможно…

Снаружи послышался какой-то шум, хотя толстые стены вокруг и приглушили его. Шум прекратился так же внезапно, как и начался.

Первым делом Джойлин подумала, что это капак. Но если бы их что-то взволновало, они лаяли бы долго, а не пару мгновений. Если, конечно, лай тут же не прервали. Сердце глухо стучало в груди, и девушка уверила себя, что ничего не случилось. Будучи тихими и послушными со своим хозяевами, капаки были совершенно другими перед лицом опасности. Даже самый большой и голодный медведь постарается найти себе другую жертву вместо капака.

В любом случае, Джойлин нужно было проверить всё самой и убедиться, что животные в порядке. Её отец говорил, что инугаакалакурит должны быть столь же сильно преданы капакам, как и животные − им. Она глубоко вздохнула и вылезла на поверхность.

Сначала она не могла понять, где что находится: снежная буря была такой сильной, что девушка не видела ни капаков, ни саней. Джойлин испугалась, что никогда не сможет их найти. Потом она заметила свои следы на снегу. Немного подумав, она пошла по ним.

− Рывок! − позвала она. − Лазурь! Жулик!

Ни один капак не отозвался на свои клички.

Я поступила неправильно, − подумала Джойлин. − С ними что-то случилось. Мне стоило остаться внутри.

Но дварф уже вышла, и часть её, требовавшая разобраться в том, что случилось, была сильнее, чем голос разума, побуждавший её бежать отсюда и прятаться. Девушка затаила дыхание и поползла вперёд, пока в белой мгле не проступили силуэты.

Изувеченный капак недвижимо лежал в луже собственной крови. Пара тиричиков, каждый длиной в юрту, припали к тушам капаков. Тиричики были похожи на змей или драконов: извилистые тела, четыре пары коротких лап, маленькие рога и клыки, которые выступали из пасти, даже когда челюсти были закрыты. На мордах у тварей была пара отверстий, из которых то и дело высовывались щупальца. Существа были белыми, как кость, за исключением розовых глаз и пятен крови по всему телу.

Джойлин сглотнула и отступила назад, сказав себе, что буря её спрячет от ненужных взглядов. Ещё пара шагов и тиричики не смогут её заметить. Под ногами хрустнул снег. Страх охватил её, и девушка замерла. Но тиричики не оторвались от своей добычи. Она сделала ещё пару шагов, и существ, несмотря на размеры, уже было не видно. Почти в безопасности, − сказала она себе, − ты почти в безопасности.

А потом щупальце одного из тиричиков вытянулось в её сторону. Она вспомнила, как отец рассказывал ей, что эти щупальца являются органами чувств змеев. Они давали тиричикам чувство направления − так они ощущали жертву − и это было более надёжно, чем зрение, особенно в снежные бури или при ярком солнце.

Тиричик пополз в её сторону. Второй последовал за ним. Отец Джойлин ещё говорил, что тиричик убивает и ест всё, но отдаёт предпочтение людям и дварфам. Девушка кинулась бежать, а тиричики преследовали её без единого шипения или звука, молча, словно призраки, и лишь шуршание снега выдавало тварей. Джойлин знала, что они быстрее её. Единственной надеждой было спрятаться в одном из домов раньше, чем они её настигнут.

На секунду девушке показалось, что она сбилась с пути, хоть она и видела следы. Но снежные домики всё-таки оказались на месте. Она прыгнула в отверстие входа и забилась глубже в дом. Сразу же за ней последовала голова тиричика. Голова на длинной, гибкой шее метнулась за ней, раззявив челюсти. Шипы на спине тиричика соскребали замёрзший снег с потолка дома. Тиричик схватил её за лодыжку и потянул назад. Закричав, дварф схватила гарпун и ткнула им в морду существа, не столь навредив ему, сколько ошеломив, − тиричик отпустил её. Джойлин поползла вглубь дома, оставляя за собою кровавый след, − нога была сильно повреждена.

Тиричик вновь попытался укусить её, но не дотянулся. Тварь вытащила голову из дома, и на секунду Джойлин было подумала, что в безопасности. А потом весь дом начало трясти − тиричик решил сломать его. Снег посыпался на голову девушке, когда жилище начало разваливаться под ударами когтей на круглых плоских лапах.

Она поймала себя на том, что трясётся от страха и плачет. Девушка попыталась взять себя в руки, но ничего не вышло. Она сжала в руках гарпун: если получится, то ей удастся нанести ещё один удар. Снаружи послышались странные голоса, и тиричики перестали разрушать дом. Очевидно, что-то другое отвлекло монстров от жертвы.

Сначала Уилл услышал едва различимые глухие удары. Из-за странного белого света, скорее скрывающего предметы, чем помогающего увидеть, халфлинг должен был подобраться поближе, чтобы понять, что происходит. Пара больших белых существ − смесь дракона и многоножки — пытались разрушить небольшой дом из снега − вне всяких сомнений, тварям нужно было то, что находилось внутри, чем бы оно ни было.

Он понятия не имел, как Рэрун почувствовал монстров. Халфлинг подозревал, что при таких условиях даже Кара со своим драконьим чутьём не заметила бы ничего. Однако дварфу это удалось, и Уилл был рад.

Большой Ледник оправдывал свою репутацию опасного и неприветливого места из-за всех этих острых и ненадёжных льдин, скользкого и хрупкого снега. Хуже всего было то, что окружающая заставляла Уилла чувствовать себя не в своей тарелке − без Рэруна в роли провожатого он бы не прожил здесь и дня.

Но халфлинг и сам был хорошим охотником. Вот у него и появился шанс продемонстрировать то, на что он способен. Правда, Уилл очень надеялся, что всё ещё сможет с той же ловкостью двигаться и сражаться в этих толстых шерстяных одеждах, защитных линзах и тяжёлых подкованных сапогах.

− Начали, − сказал Дорн и спустил тетиву лука.

Рэрун последовал примеру друга. Павел разрядил арбалет, а Уилл метнул ядро из пращи. Несмотря на плохую видимость, все снаряды попали в цель.