Однако многие археологи уверены, что, как и каменный Стонхендж в Англии, деревянный Стонхендж Перу был связан с календарем.

Если насканские города засыпал песок пустыни, то загадочное святилище— календарь древних насканцев — весьма методично уничтожают их нынешние потомки. В этом пустынном краю, где не хватает не только воды, но и древесины, в ход идет каждое полено. А деревянные колонны здешнего храма — прекрасное топливо. В печах жителей долины Наска постепенно исчезает одна колонна Эстакерии за другой. В 1957 году, во время последней «переписи» насканских колонн, их осталось всего 47. Однако с той поры это количество явно уменьшилось. К счастью, колонны насканского святилища не превратились в золу к тому моменту, когда Эстакерию открыли ученые. Он все еще стоит, этот загадочный, покинутый людьми деревянный остров посреди песчаного океана. Стоит и ждет своей разгадки, как почти все, что мы знаем или, вернее, не знаем о наскан-цах и южном Перу.

На стенах насканских храмов мы тщетно будем искать изображения богов. Насканцы-завоеватели, завладевшие перуанским югом и сменившие представителей культуры Чавин, изображали своих божеств главным образом на керамике. На многих сосудах перед нами предстают фантастические существа с человеческими чертами, а также хищник из семейства кошачьих — очевидно, главное божество древних перуанцев. (Однако ягуар насканцев отличается от знаменитого чавинского ягуара и не может похвастать такими же страшными клыками.) Нередко на сосудах мы видим и окровавленные человеческие головы. Многие сосуды культуры Наска имеют форму отсеченной человеческой головы. Эти сосуды, как и крепости в долине реки Акари, свидетельствуют о воинственности своих создателей.

О ратных делах чавинцев мы знаем крайне мало, нам известны лишь «портреты» воинов в Серро-Сечин. О военном искусстве Паракаса говорит оружие из «города мертвых», а паракасские захоронения свидетельствуют об уважении, каким пользовались талантливые полководцы. Насканцы же демонстрируют нам свое отношение к борьбе и оружию намного красноречивее: излюбленный сюжет изображений — головы-трофеи.

Исследователи, пораженные обилием отсеченных голов, поначалу долго не могли понять, кому и зачем их отсекали. У доколумбовых индейцев, особенно в Мексике и Центральной Америке, больше, чем где-либо, были распространены человеческие жертвоприношения. Может быть и насканцы обезглавливали людей во время каких-нибудь жестоких, религиозных обрядов? Очевидно, нет. Головы-трофеи, которые мы видим на керамике культуры Наска, принадлежали побежденным врагам (как известно, североамериканские индейцы почти всегда скальпировали пленников). Удачливые насканские «охотники за черепами» постоянно носили свои военные трофеи при себе, подвесив их у пояса или же прикрепив к руке или бедру. Трофеи свидетельствовали о воинской доблести их обладателей, им приписывалась и определенная магическая сила. Очевидно, считалось, что доблестному «охотнику» вместе с черепом побежденного передается и его душа, некая «мана», как называют сверхъестественную силу полинезийцы.

Правда, обряд обезглавливания людей ввели в древнем Перу не насканцы. Отрубленная голова была найдена в одном из поселений древнейших докерамических культур, в местности, носящей ныне название Асия. В городе ягуара Чавине также сохранился фриз с изображением воина (?), держащего в руке голову-трофей. Непосредственные предшественники насканцев — представители культуры Паракас— изображали на своих прекрасных тканях странных существ, держащих в руках головы людей. Но никогда и нигде в доколумбовом Перу этот кровавый обычай не распространялся в таких масштабах, как у насканцев. Может быть, те, кто так зависел от погоды, обезглавливая пленных, совершали какой-то извращенный культ для обеспечения плодородия своих полей? А может быть, они полагали, что если прольется кровь пленника, то прольется и живительная влага на поля насканского земледельца?

Девяносто девять процентов черепов на керамике Наска принадлежит мужчинам, то есть пленным вражеским воинам. В насканских долинах были найдены головы принесенных в жертву людей. Все они, за исключением одной, принадлежат мужчинам. Эту единственную женскую голову нашел и описал вездесущий X. С. Тельо.

Головы-трофеи из долины Наска хранятся и в коллекциях археологических и этнографических музеев далеко за пределами Перу. Один из таких военных трофеев, хранящийся в этнографическом музее Гётеборга, тщательно изучил шведский ученый Пауль Риден. На основе своих исследований он составил точный «рецепт» насканского способа консервации отрубленной человеческой головы. Победитель проделывал в лобной части головы жертвы небольшое отверстие, вынимал мягкие части мозга и мышечные ткани и заменял их кусочками материи. После удаления глаз пустые глазницы заполнялись тампонами. Веки пришивались к щекам, свернутыми полотняными полосками затыкались ноздри. И наконец навсегда закрывался онемевший рот пленника: губы сшивались веревкой или скалывались иглами кактуса. Лицо мертвого натиралось зеленой или красной краской.

Таков, согласно Ридену, «рецепт» мумификации человеческих голов «по-наскански». Другой знаток древней Америки — немецкий ученый Эдвард Зелер— высказал предположение, что насканцы уменьшали размеры головы своих поверженных неприятелей так, как это делали еще в нашем столетии другие «охотники за черепами», эквадорские хибаро. Однако найденные головы не подтверждают это предположение.

Процесс препарирования голов несчастных жертв насканских «охотников», очевидно, завершался не уменьшением размеров боевого трофея, а нанизыванием его на веревку, на конце которой была укреплена небольшая деревянная дощечка. Владелец головы просовывал эту дощечку в отверстие во лбу и поворачивал, чтобы трофей не мог свалиться. Веревку он привязывал к палке, служившей для насканских воинов некоей «орденской лентой» или «свидетельством о воинской отваге». Чаще всего именно так «охотники за черепами» и подвешивали головы своих жертв. Палку с подобным украшением можно было воткнуть в землю перед жилищем или поставить внутри него, иной раз ее втыкали посреди поля, чтобы получить богатый урожай, или даже помещали в храме…

На насканских сосудах (как и на мочикской керамике) запечатлены и другие кровавые сцены, например «обрубание пленника». В этом случае на веревке висела не только отсеченная голова, но и отрубленные конечности несчастного.

С погребениями насканцев дело довольно долго обстояло так же, как и с их городами. Ученые их почти не знали. Только в XX веке археологи постепенно начинают открывать первые насканские могильники. Например, найденное на одном из притоков Рио-Гранде-де-Наска захоронение представляет собой часть обширного культового центра. К нему относится прежде всего круглое здание — центральный храм, внутри которого были найдены останки животных (по всей вероятности, принесенных в жертву), а также множество монолитов. По соседству со святилищем располагались помещения, очевидно, принадлежавшие жрецам. Позднее Уильям Дункан Стронг нашел могилы культуры Наска и в столице «охотников за черепами» — Кауачи. Могилы и здесь были связаны с культовым центром— «с «Большим храмом». Руки покойных связаны с ногами, тела их расположены лицами на юг— к «Большому храму».

В одном случае могилы наскан-цев расположены почти у самой поверхности земли, в другом — на глубине 4–5 метров и имеют форму бутылки с овальным или круглым дном.

Могилы знатных представителей насканского общества строились с величайшим старанием; перекрытия сделаны из дерева, стены сложены из высушенного на солнце сырцового кирпича. Близкие покойного отправляли вместе с ним в последний путь мумифицированные головы пленников, а также провизию, семена (например, зерна киноа), оружие, главным образом копьеметалки и знаменитые насканские ножи с полукруглым лезвием для отделения голов от туловища.