А вот и дуб.

Собрал свои пожитки, вынес за ёлочную ограду и нагрузил их на коня.

Подъезжая к месту, почуял запах дыма. На костре в медном котелке грелась вода. Горин, раздетый по пояс, пытался обмыть рану на боку. На правой руке, от локтя до плеча темнел синяк. Да, досталось ему.

— Скоро ты, Володимир Иванович. Видать, недалече скарб твой был. — Морщась, проговорил Горин.

Я снял с коня сумы и скатку с бронью. Достал свой котелок, зачерпнув воды, подвесил рядом с медным. Потом достал аптечный пакет. Вынул бинт, бутылёк с перекисью.

— Ложись на бок, Илья Демьянович. Посмотрим рану твою.

Горин, кряхтя, повернулся и лег на бок. Я полил рану перекисью, достал бинт и сделанным тут же тампоном промокнул разрез. М-да, придётся штопать. Достал из аптечного пакета шовный материал, не зря взял.

— Илья Демьянович, придётся рану шить.

— Воляй.

Хм, шить без обезболивания? Меня как-то шили без обезболивающего, незабываемые ощущения. Достаю шприц и ампулу с новокаином. Его у меня десять ампул. Ещё есть пара ампул лидокаина, но его поберегу. Заполнил шприц и стал обкалывать рану. Отбросил шприц с пустой ампулой в костёр, незачем предку видеть, может не смогу объяснить что это такое. Разорвал пакет с кетгутом и иглой, достал щипцы. Горин повернулся покосился на бок.

— Ещё не всё? Ох, а почему я бок не чую?

— Повернись, и не дергайся, Илья Демьянович. Я только боль убрал, сейчас швы наложу.

Горин повернулся, а я начал накладывать швы.

— Вот и всё.

Я обработал дополнительно края швов йодом и наложил пластырь. Горин повернулся и удивленно посмотрел на бок.

— Всякое видел, но такое! А это что? — И он провёл пальцем по пластырю.

— Это накладка на раны, Илья Демьянович. Надо ещё повязку наложить.

И я бинтовал рану под удивлённое бормотание Горина.

Вода в котелках уже вовсю кипела. Я достал гречку в мешочке и отсыпал порцию в котелок. Сдвинул чуть в сторону оба котелка, пусть варится. Достал из пакета левомеколь, выдавил на ладонь мазь, и обернулся к Горину.

— Займёмся синяком.

Горин вяло отмахнулся.

— Само пройдёт

— Пройдёт быстрей, если намазать. У меня хороший бальзам.

И стал осторожно втирать мазь в синяк.

— Чудны твои снадобья. Откуда они?

Что теперь сказать? Надо как-то выкручиваться. Решил валить всё на великих поддельщиков.

— Из Китая. Там на все руки мастеранайдутся.

— Китая? Это где?

— На восход. Полгода пути. Страна Цзинь, называется.

Название теперешнего Китая вспомнил, а по времени в пути, не уверен. Привык мерить расстояния сутками на поезде или часах лёта на самолёте.

— Далеко. И ты там был?

— Нет, не был. Знаком был с жителем этой страны. Он меня и научил.

Я глянул на костер.

— Каша готова, сейчас заправлю, и будем есть.

Достал из сумы банку тушёнки и два пакетика чая. Загородившись спиной, открыл тушёнку и вытряхнул в котелок с гречкой. Чай кинул в котелок Горина. Достал приправы и подсыпал в кашу. По поляне поплыл аромат тушеного мяса и пряностей. Перемешал кашу, снял с огня и поставил рядом с лежкой Горина, который морщась от боли в боку копался своих сумах.

— Что ищешь, Илья Демьянович?

— Да вот, в бою с погаными, ложку видать обронил.

— Ну, ничего, у меня есть.

Достал деревянную, расписанную под Хохлому, и сунул её Горину. Он её принялся рассматривать.

— То же э… Цзыньская?

Усмехнулся. Вот Хохломские ложки в Китае ещё не подделывают.

— Нет, Илья Демьянович, сувенир не оттуда.

Принялись есть кашу. С первой ложкой Горин вздёрнул брови к верху.

— Зело вкусна каша!

Усилитель вкуса, великая вещь. Котелок быстро опустел. Горин отложил ложку. Я поднялся и принёс котелок с чаем. Потом достал мешочек с сахарным песком, две кружки из черного пластика и чайную ложку. Налил чая, сыпанул сахара. Горин смотрел во все глаза.

— Зело богат ты, Володимир Иванович.

— С чего бы это?

— Ну, так сахар зело дорого стоит, купцы мало привозят, и последнюю рубаху сдирают. А у тебя вон, три фунта сахару, почитай на три гривны. А остальное, ложка вон дивная, и прочее.

Уставился на мешочек с сахаром. Ух ты! У меня значит денег куча, а я думал мало. Интересно, а на гривну что сейчас можно купить? Я достал одну гривну и показал её Горину.

— Илья Демьянович, меня на Руси долго не было, на гривну что сейчас купить можно.

Горин удивлённо посмотрел на меня.

— Холопов, дворов на три-четыре. Коня, боевого, или пять саврасок. Коров дюжины полторы. Бронь хорошую, булатной ковки меч или саблю. Много чего. Можно на десять гривен нанять дюжину воев.

Ого! Я по местным меркам богатенький буратино, оказывается. Убрал гривну, достал перстень мамы.

— А это сколько будет стоить?

Горин посмотрел и пожал плечами.

— Я не купец, но мыслю гривны две, три.

И он отхлебнул чай. Брови поползли вверх. Раскрыл рот и задышал, обжегся.

— Это чай, Илья Демьянович, его маленькими глотками пить надо. Полезен очень и бодрости добавляет.

Потом его ещё кофе угощу, вот удивится. Допил свой чай. Надо собираться. Кстати, арбалет собрать надо. Вытряхнул скатку с бронью, достал свёрток со сложенным арбалетом. Раскатал тряпку и достал многофункциональный нож. Развернул его в плоскозубцы, и начал собирать, затягивая гайки и болты, на соединениях арбалета.

Затянул последнее соединение, оттянул рычаг, наложил болт. Оглянулся, в метрах пятнадцати лежало сухое дерево. Навёл арбалет на него и выстрелил. Болт пробил гнилушку насквозь и зарылся в траву. Поднялся и пошёл искать болт, у меня их и так мало. Горин, кряхтя, поднялся, и пошел следом, кренясь на бок.

— Сильно твой самострел бьёт.

Горин осмотрел дырку в стволе, и стал рассматривать арбалет, который я положил на поваленный ствол, пока искал болт в траве.

— Чудной самострел твой, я ещё не видал таких.

Ещё бы. Делал его, взяв чертежи из справочников по вооружениям у отца. Отец был специалистом оружейником, и у него справочников и военных энциклопедий была целая библиотека. Я собрал арбалет, смешав несколько конструкций. И он, не смотря на кустарщину, имел мощный бой. Правда, я стрельнул из него только раз, в стену сарая. Болт пробил её и заодно дверь дома, что оказалась на пути, и воткнулась в косяк следующей двери. После чего он был отобран отцом. Он отвесил мне подзатыльник, осмотрев конструкцию, хмыкнул, и ругать не стал.

— Ага, вот он. — Я нашел болт и направился обратно. Горин крутил в руках арбалет.

— Далеко бьёт сей самострел?

— Триста метр….э-э-э, сто пятьдесят сажен.

Горин пожал плечами, положил арбалет на землю.

— Лучник быстрей и дальше, пока самострел зарядишь, стрел пять выстрелит.

— Согласен, но у арбалета свои достоинства.

С лука я стрелять умею, правда, по сравнению с нынешними мастерами стрельбы, я даже не новичок. Вот арбалет, с него я класс показать могу. Даже без тренировки, Робин Гуд обзавидуется.

Всю жизнь с отцом по гарнизонам. Как стрельбы, так я с отцом. Стрелял из всего что имелось. Стрелял метко, удивляя только отца, остальные хмыкали и говорили — есть в кого. Потом в училище всех удивлял.

Горин стал собирать сумы и вьючить лошадей. Я то же занялся этим же. Собрал пожитки и перебросил на коня. Растяпа я, однако. Остановился, то первым делом самолёты, то бишь кони, потом остальное. Ну, ничего, научусь. Стали обряжаться в броню. Помог сначала Горину. Потом стал сам облачаться. Так как, не смотря на июль, было прохладно, решил куртку не снимать. Надел поддоспешник на куртку, влез в кольчугу, и надел наплечники. Поменял местами часы и браслет, последний зарядил. Надел ремень и прицепил саблю. Всё остальное на месте. Привязал заводного и осмотрелся, вроде ничего не забыли. Горин уже в седле. Прислонил копьё к седлу, придерживая лямку щита, взобрался на коня. Всё, можно ехать. И наш маленький караван запетлял, огибая деревья.

— Илья Демьянович, далеко до ближайшего селения или города?