Леший отступил в тень.

— Подожди.

Осип остановился.

— Осип. Скажи, почему я, не умеющий ездить на лошадях и никогда не державший боевой рогатины, вдруг стал всё это уметь?

Леший улыбнулся.

— Древо даёт быстрое излечение и знания предков. Умение, что спит в теле, может проснуться. Память тебе поможет. Помни отцов своих.

И исчез.

Чёрт, надо скорей сообщить. Стоп! И как? Сказать: «Илья Демьянович, Владимир Дмитрич, тут мне один леший нашептал…»

М-да, вопрос. Так, про лешего им ни слова. Кубину скажу, придумает, как втолковать важность новости. Вот только как преподнести? Чёрт. Блин. Пригнулся, держась за голову. Оказывается, думая, стал ходить туда-сюда и не заметил толстой ветки. Потёр ушиб. Показалось, что сидящий на ветке ворон усмехнулся. Показал ему кулак.

Так, чтоб убедить Велесова и Горина объявить мобилизацию, нужны доказательства. А где их найти? Убедить разведку отправить? Допустим, отправили. А если врага не нашли? Больше групп отправить? Тут что-то убедительное стоит придумать. И срочно.

— Блин, хоть звезда что ли упала, когда убеждать воевод стану. Скажу: «О! Звезда, падая подтвердила».

— Кгарррг!

Я глянул на ворона.

— А, ты ещё тут? Может что, посоветуешь?

— Кгарррг! Кгарррг! Кгарррг!

— Перевод, пожалуйста. А, что ты можешь? Вот леший бы мог. Морок какой-нибудь напустить. Только вряд-ли пошевелится. Слышь, Осип? Ау?

Тишина. Махнул рукой и двинулся к стоянке. Вслед мне что-то тихо зашелестел лес.

Продравшись через кусты, вдруг вышел не к стоянке, а к реке. Странно, вроде бы шел правильно. Осип, что ль, балует? Зачем? Осмотрелся. Ага, вон сгоревшие камыши недалеко.

Где-то рядом журчал ручей, впадавший в реку. Прошел пару шагов и увидел родник, бьющий из земли. Вода из него стекала в небольшую ямку, потом, журча, вытекала в реку. Зачерпнул воды, хлебнул. Вкусная и холодная. Послышались шаги. Я отошел от берега и укрылся за кустами.

По еле заметной тропе на берег вышел Горин. Сладко зевая и потягиваясь, спустился к реке. Потом замер и стал озираться, как будто не понимая, куда он попал. Горин тряхнул головой, подошел к роднику, зачерпнул воды и напился. Я вышел на берег.

— Доброе утро, Илья Демьянович.

Горин дёрнулся и удивлённо уставился на меня.

— Э… это ты, Володимир Иванович?

Потом оглянулся и, почесав затылок, сказал.

— Ты вроде с нашим дедом Матвеем всё говорил? Надо ж, наш молчун Матвей Власович нашёл родную душу.

Горин опять зачерпнул воды из родника, попил и умылся.

— Не понимаю, что я сюда пошел?

Передёрнул плечами и подошел ко мне.

А меня интересовала проблема — как сказать Горину об отряде монгол? Если спросит — откуда, мол, такие сведения? Вот, елки зелёные! Начнём издалека.

— Илья Демьянович. Скажи, а набеги степняков часто бывают?

Горин удивлённо посмотрел на меня.

— Нет. Только последний год зачастили что-то.

— И что, не хотелось бы прекратить эти частые набеги?

Горин пожал плечами.

— Хотелось бы. Но как их прекратишь? Запретить им приходить?

Я хмыкнул. Шутник.

— Просто. На больших реках бродов мало. Поставить тихие дозоры. Если появятся, известить. Собрать ратников и ударить. Если каждый раз им укорот давать, реже приходить станут, а то и вовсе не придут больше.

Горин в досаде ударил кулаком по ладони.

— Да есть дозоры-то. Только всё равно приходят, нехристи. Черемисы и мордва замирены давно, клятву верности князю Юрию Всеволодовичу давали. Но находятся такие, что проводят поганых тайными тропами и неизвестными бродами.

— Значит, патрулировать надо, а не только на месте сидеть. Больше толку будет.

Горин кашлянул и спросил.

— Патрулировать? Это что?

— Э… кхм. Мобильн… в общем, это когда дозор постоянно в движении. Обходя окрестности. Чуть что, так весть дружине. И в атаку!

С берега послышались шаги. Мы обернулись и замерли. У Горина вообще челюсть отпала. К нам, точней, к роднику, с котелком шел Велесов. Только странно шел, как во сне. У Горина от удивления горло перехватило.

- Володимир Димитрич, кх-х.

Кашлянув крикнул.

— Боярин!

Велесов замер, удивлённо таращась на нас.

— А?

— Володимир Дмитрич, ты куда это собрался? Никак за водой пошёл? А холопы поди спят, окаянные?

Велесов поднял руку и уставился на котелок.

— Не пойму я что-то. Никак леший балует?

Они даже не подозревают, как они правы. Определённо Осипа проделки. Только непонятно, зачем нас сюда всех свёл? Я мог бы и позже с ними поговорить. Он меня сюда вывел. А их разбудил и как лунатиков к реке ко мне отправил. По очереди.

Велесов озирался и часто моргал, не понимая, где он и зачем. Я посоветовал.

— Попей воды из родника, Владимир Дмитриевич, она холодная и вкусная. Сразу придёшь в себя.

Велесов повернулся и подошел к роднику. Напился и посмотрел на нас.

— Что вы тут делаете, бояре?

— Мы тут рассуждаем о частых налётах степняков.

Велесов зачерпнул воды в котелок, встал, потом посмотрел на него и поставил на землю.

— И что?

Я прокашлялся.

— Считаю, что эти частые стычки и появление мелких отрядов неспроста. Этот отряд, что вчера разбили, был без добычи. Определённо куда-то шел. Мыслю, что мелкие группы степняков — это один отряд. Возможно, где-то есть их стоянка. И там их много.

Горин и Велесов уставились на меня.

— Почему это?

Тугодумы. Похоже, не проснулись ещё.

— На Полески налетели, раз. Эта сотня шла без добычи, два. Ранее налёты были, взять хоть нападение на тебя, Илья Демьянович, три. Ещё перечислить? Думаете, они сами по себе? Нет. Они из одного отряда. И где-то есть их стоянка. Куда они все соберутся. И задача у них — разведка, я думаю.

Велесов покачал головой.

— Не мог большой отряд незаметно пройти. Увидели бы.

— Мне тут Илья Демьянович говорил, что находятся среди мордвы проводники, которые могут провести незаметно поганых. Надо отправить дозоры по местам, где могут встать на стоянку до пяти тысяч воинов. Ведь если они здесь, то не просто так сюда пришли.

— А сколько ратников соберётся, если исполчать?

Велесов ответил сразу.

— Пять сотен бояр.

Чёрт, мало.

— Как же так? Ратников мало, поганых ведь больше.

Горин хотел сказать, но Велесов опередил.

— С чего тебе, Володимир Иванович, взбрело в голову, что поганых тут много? А бояре с десятком оружных холопов исполчаются. Ещё дети боярские. Так что ратников до пятидесяти сотен будет. Но снаряжать новые дозоры, мыслю, не надо. Их и так достаточно.

Мысленно плюнул. Про лешего, что ль сказать? Нет, не буду. Зачем он свёл нас сюда, если убедить их не могу? Горин и Велесов направились к стоянке. Я постоял в раздумье и, подхватив забытый Велесовым котелок, пошел за ними.

— Бояре, обождите.

Они повернулись и замерли, с ужасом глядя на реку. Не понял, там что? Повернулся, замерев в изумлении. Было от чего.

Легкий туман, наверно, сползся со всей реки и преобразился в скачущих на нас всадников. Они размахивали саблями, стреляли из луков, быстро приближаясь. Я понял, что это морок, созданный лешим, но как правдиво всё выглядит! Прям, три де, какой-то. Оглянулся на бояр. Они оба упали на спину и шарили рукой по поясам, ища оружие. Но из оружия были только ножи и, выдернув их, они стали размахивать, пытаясь убить проносящихся степняков. В их глазах стоял страх от непонимания и бессилия. Тут конная лава кончилась.

Я посмотрел на реку. Картинка сменилась.

Теперь леший сделал морок с проходящими пленниками. На фоне из горящих домов и церквей молодые женщины и дети, связанные верёвкой за шеи, шли, подстёгиваемые всадниками по бокам колонны. За ними привязанные за руки к сёдлам молодые парни бежали, пытаясь не упасть. Вот один не выдержал и, споткнувшись, стал волочиться по земле. Всадник даже не обернулся.

Опять смена картинки.

Поле боя. Мертвые ратники, пронзённые стрелами, страшными ранами и торчащими копьями из тел.