Согласно Жильсону, автор, использовавший мифологические темы и мотивы ради воплощения в этом рассказе христианской модели мира, вовсе не собирался рассказать о поиске, ведущем к обретению знания: речь идет о поиске возвышенной любви. Дело в том, что во всех концепциях августинцев и бернардинцев «когнитивные формулы являются лишь метафорами, описывающими эмоциональные состояния». Поиск рыцарей короля Артура в этом случае символизирует духовный опыт эмоционального свойства, кульминацией которого является восторг, этот «наивысший расцвет в нас благодати».

Толкование Этьена Жильсона выдержано в духе учения томистов XIII века: каким бы ни был внешний облик этого загадочного объекта, Грааль является не чем иным, как благодатью, великодушно (и даже в какой-то степени «беспричинно») ниспосланной Богом; человеческим существам, исполненным благодатью Божьей, остается лишь претворить ее в жизнь. Подобная трактовка отличается от того толкования благодати, которое дает святой Августин: согласно ему, Бог приберегает ее для избранных, порой даже отказывая в ней праведникам, — позднее эта мысль будет подхвачена и развита Кальвином в его учении о божественном предопределении. Это не та милость Божья, о которой размышлял Пелагий, считавший ее бесполезной, поскольку любое человеческое существо, по его мнению, должно самостоятельно выбирать путь: спасти свою душу или погибнуть в грехе. Грааль в этом рассказе более соответствует концепции бернардинцев и цистерцианцев: это милость, предполагающая как свободную волю во всей ее полноте, так и личную ответственность за собственный выбор.

Отправившиеся на поиски Грааля рыцари получают эту милость, но не знают ей применения или же используют ее не по назначению: самый яркий (и не единственный) тому пример — сир Гавейн. То же в целом можно сказать и о человеческом роде. Найти этот таинственный сосуд, как утверждает Этьен Жильсон, может каждый человек, но не всякому дано открыть Грааль и сделать его содержимое своим собственным; его обретение не означает обладания неким «реальным предметом», поскольку Грааль — это проявление божественной любви. Итак, мы вновь оказываемся перед проблемой «содержимого» сосуда, названного Граалем. Действительно ли Грааль заключал в себе кровь Распятого или, точнее, некое послание христианам, раскрывающее секрет «царской крови»? В дальнейшем мы увидим, как этот вопрос, ставший основным в развитии интересующей нас темы, приведет ее к невероятным искажениям. Тем не менее, согласно Этьену Жильсону, поиск таинственного Грааля есть не что иное, как «поиски тайн Бога, которого невозможно познать без его благодати».

Четвертый рассказ псевдо-Мапа повествует о приключениях, составлявших фабулу предшествующих версий; неизвестный автор удовлетворился тем, что заново обработал устоявшийся сюжет, наполнив его новой концепцией духовности. Однако главный герой поиска отныне не Персеваль и не Гавейн, их роль значительно уменьшена в пользу новых персонажей — Галахада и его отца Ланселота Озерного, величайшего на свете рыцаря.

Впрочем, наиболее интересными оказываются приключения Ланселота Озерного: препятствия, подобные тем, с которыми боролся Ланселот, обычно встречаются на жизненном пути любого человека, каким бы длительным или кратким ни было его земное существование. Из всех испытаний Ланселот, разумеется, выходит победителем, поскольку он лучший в мире рыцарь, однако это ни на шаг не приближает его к заветной цели. В один прекрасный день он оказывается в окрестностях замка Грааля. Прежде чем попасть в него, он сражается со львами, которые оказываются фантастическим плодом его воображения. Наконец некий голос велит рыцарю войти в замок: там его ожидает часть того, ради чего он предпринял столь долгий и опасный поиск. В замке никого нет, однако из одного зала слышны музыка и пение, сопровождающие странный, неведомый рыцарю ритуал; сквозь приоткрытую дверь льется удивительный свет. Ланселот хочет войти, но дверь не открывается; все тот же голос говорит ему: «Ты не должен этого делать; не входи, Ланселот, — беги. Если ты нарушишь запрет, ты жестоко раскаешься в содеянном».

Очевидно, в запретной комнате проходит некий тайный ритуал, в котором Ланселот не имеет права принимать участие, из чего рыцарь делает правильный вывод: он никогда не узнает всей правды о Граале, в его сознании образ этого чудесного предмета всегда будет неполным. Ему позволено лишь прикоснуться к тайне: подойти к двери и увидеть чудесный свет, исходящий из запретного зала. По мысли автора, Ланселоту ниспослана благодать и он силится найти ей применение: мы рискнем предположить, что это «благодать, дающая возможность делать добро, но не благодать действенная» (формулировка, позднее использованная Паскалем и янсенистами).

Вопреки нестерпимому желанию (то есть вопреки своей свободной воле), Ланселот сознательно отказывается от обретения Грааля. Ему не была ниспослана «действенная благодать», которая позволила бы ему полностью раскрыть тайну Грааля, то есть ощутить наивысший восторг, проистекающий из мистического единения с Богом. В тексте содержится достаточно ясное тому объяснение: Ланселот допустил ошибку, вступив в любовные отношения с королевой Гвиневрой. Конечно, он исправился, пообещал отказаться от своего преступного желания (чего, впрочем, он так и не выполнил), получил отпущение грехов и приложил все усилия к тому, чтобы раскаяться, но этого оказалось недостаточно. Ланселот был отстранен от благодати, ниспосланной Граалем, потому что в глубине сердца он выбрал иной путь: Гвиневра — вот тот заветный Грааль, который он ищет. В этом рассказе нет ничего общего с мистическим эротизмом трубадуров, согласно которым любовь к Прекрасной Даме открывала путь к любви божественной: в цистерцианском понимании Грааля нет места светской любви. Отказавшись от дальнейших поисков, Ланселот возвращается во двор короля Артура, что неизбежно приводит его к прежним грехам.

Открытие Грааля выпало на долю трех рыцарей с чистыми сердцами и помыслами. Это удалось сделать Персевалю, который, правда, был отодвинут автором на второй план из-за своего «языческого происхождения». Вторым был двоюродный брат Ланселота Богорт, раскаявшийся грешник, символизирующий человеческий род во власти сомнений и страданий. Третьим оказался Галахад, обладающий всеми лучшими качествами, лишенный недостатков и не повторяющий отцовских ошибок. Поэтому, если Ланселот является воплощением всего лучшего, что есть в «земном» рыцарстве, Галахада можно смело назвать чистейшим образцом рыцарства «небесного».

На роду каждого из трех рыцарей была своя дорога (впрочем, почти в точности повторявшая все извилины сюжета предыдущих версий), но, в конце концов, пути Галахада, Персеваля и Богорта сошлись в «Замке отважных», где Галахад, «Добрый Рыцарь», излечил Короля-Рыбака, после чего три рыцаря были допущены к тайной литургии Грааля. Так сгустившиеся над «Gaste Terre» злые чары (бедствия, перенесенные страной из-за ранения короля) были окончательно развеяны, и королевство обрело былую мощь. Однако приключение на этом не закончилось: героям предстояло совершить еще одно путешествие-инициацию. На таинственном корабле Соломона Галаад, Персеваль. и Богорт добрались до страны Саррас, где, в некоем «Химерическом Дворце», Галахад был объявлен «королем Грааля». Таким образом, свершилось предзнаменование: Галахад, в начале этой истории занявший гибельное место за Круглым столом, стал правителем.

Наконец, ставшему королем Галахаду было дано право узнать, что же хранил в себе Грааль: «опустив взгляд в священный фиал, он задрожал, поскольку его смертное тело узрело духовную сущность». Обладать подобным зрением не под силу простому смертному, поэтому Галахад, успев лишь обнять Персеваля и попросив Богорта передать прощальный поклон своему отцу, Ланселоту, опустившись на колени, испустил дух. Но «как только Галахад умер, произошло невиданное чудо: оба его товарища увидели воочию, как из небес появилась некая рука, которая, взяв священный сосуд и копье, унесла их с собой, на небеса. С тех пор ни один человек не мог отважиться на то, чтобы попытаться вновь увидеть святой Грааль» (рассказ в изложении Альбера Бегена).