«Ну, прямо Википедия!», — восхитился я.

— Во сколько обходится содержание всего этого хозяйства?

— Я не особенно в курсе, могу ошибиться. Финансово-хозяйственную часть ведет моя жена, она сейчас по делам в Солнечногорске. Попозже приедет к Вам и отчитается…, — ответил Бату, — я знаю лишь, что Генрих Федорович за всё за год вперед заплатил. Так, что до следующего мая денег на это «хозяйство» не понадобится.

Уже полегче… Содержание лошадей, как я знаю — удовольствие очень хлопотное и дорогое! Дешевле и проще целый автопарк содержать…

— А, с этой э… Конефермы, возможна какая-нибудь прибыль? — на всякий случай интересуюсь, — брат не успел меня посвятить в свои планы, может Вы подскажите, для чего всё это…?

— Прибыль, конечно возможна…, — Бату показал рукой куда-то вглубь табунка, — вон, видите того жеребчика? Когда подрастёт, будет стоить миллионов пять.

— Долларов? — у меня привычка всё в баксах считать.

— Да нет, рублей! Остальные уйдут, где-то, за пятьсот тысяч каждая, — видя моё глубокое разочарование, добавил, — хотя, Герман Федорович не для продажи это дело затевал….

— А, для чего?

Вместо ответа Бату уставился неподвижно в какую-то точку в степи. Через минуту точка выросла в размерах, ещё через минуту степь заполнилась грохотом копыт и, мимо нас в направлении конефермы пронеслась девушка лет четырнадцати верхом на лошади. Только, глазками в нашу сторону любопытно стрельнула, да чёрная коса перед глазами почти горизонтально мелькнула. «Вот так, должно быть, выглядела атака амазонок! Впечатляет…».

— Может, для этого? — наконец-то, ответил Бату.

— Что, это?

— Лошадям иногда надо давать «газку» — для их же пользы…

— Кто, это?

— Это, моя дочь. Помощница…

— Вы за неё не боитесь?

— Моя Лиза ездить на лошади научилась раньше, чем ходить! — с плохо скрытой гордостью в голосе ответил Бату, — кстати, Генрих Фёдорович не запрещал местным ребятишкам по вечерам кататься… Ну… У нас здесь, нечто вроде детской конноспортивной секции…

— И, я не запрещаю… И, вообще — пусть все идёт, как шло! Потом разберёмся. Ну, что, Василий Григорьевич, проедемте ко мне во дворец?!

— Конечно, поехали, вечереет уже…

И, попрощавшись с Бату, мы поехали дальше.

— …А, после того — ну, «брата моего предка», были случаи исчезновения? — продолжил я тему.

— Да нет, не было. По крайней мере, я о них не знаю… До начала тридцатых годов ваш дворец пустовал, затем в нём было управление строительством канала. Когда канал построили, там разместили районные органы власти. Во время войны эти органы уплотнили, подселив беженцев. Особенно, много детей ленинградцев-блокадников было — на откорме. После войны властям построили соответствующие здания, а в вашем Замке много чего и кого поперебывало, в том числе дворец пионеров и краеведческий музей.

— Да, народу много тусовалось… Если, с десяток и пропало, могли тупо не заметить!

— Понятно тогда, почему Ваш брат так долго ремонт делал…, — поддержал шутку юмора Боня, — строители исчезали! А, кто их — молдаван, считает, то? Ха, ха, ха…

Минут пять мы ржали, как будённовские лошади.

— …Погребок там у Вас знатный, — продолжил Боня.

— И, чем же он знатен?

— Генерал строил дворец прямо над копаемым колодцем. Копали, как я уже по-моему, говорил — метров до пятнадцати, пока на практически сплошной скальный грунт не наткнулись. После облома с водой, решил Генерал преобразовать колодец в винный погребок. Как раз, виноградник ему какой-то француз заложил, чтоб вино делать… Не пропадать же трудам! Снизу расширили, построили винтовую лестницу. Но, до своего вина Генерал так и, не дожил… До, во время и после войны там овощехранилище было. И, надо сказать — картошка и прочие корнеплоды по три года хранились! Яблоки да груши до нового урожая дотягивали. Что, странно: в других местах точно такие же овощехранилища копали — эффект не тот…

— Кстати…, — вспомнилось Боне, — по договору о купле — продаже, одна комната должна быть оставлена под краеведческий музей Солнечногорска и, в неё должен быть свободный доступ в определённые часы. Я этим музеем заведую… На общественных началах.

«Так вот, откуда агроном так много знает: местный энтузиаст-краевед!»

— Да, за ради Бога! Я же уже сказал: пусть все идёт, как шло. Лучше скажите, во сколько обходится содержание этого дворца? Ну, там — земельный налог и, прочая мудотория?

— Это Вы у своей экономки спросите! — ехидно ответил Боня.

— У какой экономки?

— У вашей. Вы, что же думаете: Герман Федорович купил себе домишко, сделал шикарный ремонт и пустовать бросил? Нет, барина ожидает верная дворня!

У меня слегка отвисла челюсть — про это я не подумал! Это ж, каждому надо платить зарплату. А, больничные, отпускные, декретные, профсоюзные и прочая, прочая, прочая… А, вы думаете нам — боярам, легко?

— И, много у меня «верной дворни»?

— Сейчас аж, целых двое: как я сказал — экономка и, как положено — дворецкий… Супруги. Был ещё секьюрити, но он сбежал, не выдержав тягот службы в отдалённом гарнизоне.

— Уффф… Всего-то, двое! — у меня от души отлегло, — пусть бежит, если без выходного пособия…

— Кстати, я им уже давно про ваш приезд маякнул. Так что, барина ожидает банька и обед! Точнее, ужин.

— Я надеюсь, банька будет с девками?

Женщины на заднем сиденье «Волги», примолкли услышав про девок… Это я, позабыв про них ляпнул!

— Для девок Вы, Ваше Благородие, титулом не вышли! Девки ныне, не менее, чем барону полагаются.

— Вот же, блин, досада! Придётся подсуетиться…

Тем временем, мы въехали на перекресток с другим шоссе, я повернул вправо — к совсем уже близкому Солнечногорску. Боня продолжал комментировать:

— Это мы въехали на тот древний тракт. Если бы ехали прямо — попали б, прямиком на Большие Болота.

— Тракт, где кончается?

— Тракт упирается в Волгу. Там раньше была паромная переправа. Ещё, есть старая дорога от места переправы — вдоль Волги, до Нижнего… Шоссейку, по которой мы ехали, уже при Советской власти проложили.

Начались огромные сады. По большей части — заброшенные и засохшие, но кое-где — ещё зеленеющие…

— Одного только детского питания — соков да пюре, на десятки миллионов производили! — чуть, ли не простонал Боня.

— Вася! — подала голос с заднего сиденья одна из теток, жена или сестра, я не понял, — если ты, своим нытьем, доведёшь себя до инсульта с параличом — вода в твоих арыках не появится!

— Пускай выговорится! — возразила другая, — если, внутри будет негатив накапливать, ещё хуже будет…

И, понёсся бесконечный женский треп за здоровье… После садов мы проехали небольшую, полузаброшенную промзону. Боня траурно молчал, поэтому я мог только догадываться о предназначении некоторых зданий и сооружений. Промзону сменил частный сектор, затем спальный микрорайон со школой, детсадами да больницей. Очень много заброшенных, полуразрушенных или только начинающих разрушаться строений…

В общем, типичный рецессивный российский районный городок! Улицы прямые и широкие, сравнительно хорошо озеленены. Кое-где, на газонах пасутся коровы и козы… Ну, колхоз колхозом! Имеется небольшой парк отдыха с аттракционами, по-моему, не работающими. Несколько десятков пятиэтажных «хрущёб» заброшены да растащены… Ага! А это — попытка «многоэтажного» строительства: недоведённый до ума каркас панельной девятиэтажки.

Центральная площадь с типовым зданием бывшего райкома — нынче мэрией, с традиционной статуей Ленина перед ней. На улицах весьма умеренное количество пешеходов и автомобилей. Старый, изношенный, но на удивление — целый асфальт! Видимо, сказывается отсутствие резких перепадов температуры, как в остальной — не аномальной России…

По пути высадили, поочередно, обоих тёток… Боня вызвался сопроводить меня до самого дворца.