— Так намного лучше, — сказал он. — Стойте спокойно, вы, оба. Латимер, дай сюда свой бластер.

Ошеломленный раб потянулся за уроненным оружием. Гахуд поставил широкую ноту на бластер и отрицательно фыркнул.

— Ладно, оставьте его себе, — согласился Фолкэйн.

Минотавр был импульсивным, но он не был идиотом. Получи Фолкэйн оружие, он, не рискуя собой, мог бы уничтожить других. Как бы то ни было, следовало идти на компромисс.

— Я хочу, чтобы вы оба проводили меня назад, к саням. Если вы позовете своих роботов, других людей или предпримете что-нибудь для моего пленения, эта бомба немедленно взорвется.

Латимер с трудом поднялся на ноги.

— Других людей? — озадаченно переспросил он. Его взгляд прояснился. — О, остальные офицеры и экипаж. Нет, мы не можем позвать их.

Он перевел слова Фолкэйна Гахуду.

Фолкэйн сохранял безразличное выражение лица, но внутри у него кипело возбуждение. Реакция Латимера окончательно подтвердила его прежнее предположение. Гахуд и Латимер были одни. Не только другие корабли, сам флагман был автоматизирован.

Но это же невозможно!

Предположим, Дахана — или поместье Гахуда, по крайней мере, — страдали от недостатка людской силы.

Далее, шенны не ожидали, что кто-нибудь из Лиги будет около Бета Креста. У них не было причин полагать, что «Оракул» провалился. Даже предположив, что конкуренты появятся, они посчитали, что их экспедиция будет настолько небольшой, что роботы смогут справиться с нею.

«Оракул», должно быть, описал эту черту технического общества, нежелание делать большие дела на виду у всех. Конечно, так оно и было. Ни одного корабля Лиги, кроме «Сквозь Хаос», не было поблизости от голубой звезды. Чтобы не идти на затяжное рекрутирование соответствующего экипажа, Гахуд взял с собой только роботов. Он отправился без всякого сопровождения, кроме раба-человека, который и доставил ему столь важное сообщение.

Что это была за цивилизация, такая бедная в тренированном персонале, такая беззаботная относительно научного изучения новой планеты и настолько богатая машинами?

Гахуд опрокинул барьер. Никто не пришел в ответ на грохот его падения. Робот в кабинете стоял, как замороженный. В жутковатом молчании Фолкэйн сопроводил своих пленников из кабинета в гравишахту и через коридор до шлюзовой камеры.

Здесь они остановились и вызывающе сверкнули глазами на Фолкэйна. У человека было время составить план.

— Я хотел бы взять вас обоих заложниками, — сказал он, — но мой экипаж слишком мал, я не могу рисковать, взяв Гахуда. Ты пойдешь со мной, Латимер.

— Нет! — пришел в ужас Латимер.

— Да! Я должен иметь гарантию, что не буду атакован на пути к моему флоту.

— Ты не понимаешь? Моя информация…

— Я думал об этом. Я не считаю, что он спешит испарить тебя. Ты слишком ценен для него, и не только как переводчик. Иначе ты не был бы здесь.

«О тебе шла слава в Солнечной системе, как о необычайно хорошем космонавте, Хьюдж Латимер. В данный момент, я надеюсь, ты не знаешь того, что знаю я. Ты — половина экипажа. Без тебя, как бы ни были хороши у Гахуда роботы, у него возникнут большие проблемы. Он может вернуться домой, ол райт, но посмеет ли он сделать что-нибудь еще, поскольку есть вероятность, что я не лгал о наличии армады за моей спиной? Кроме того, кто знает, между вами может существовать своего рода привязанность».

— Он не атакует судно с тобой на борту, по крайней мере, постарается избежать этого. Правильно? Ну, ты уже в скафандре, проедешься до моего корабля, и я тебя отпущу. Его радар подтвердит, что я сделал это, и он сможет взять тебя на борт. Если он не увидит тебя, отделяющегося от саней вскоре после того, как они достигнут моего корабля, тогда он может открывать огонь.

Латимер колебался.

— Быстрее! — рявкнул Фолкэйн. — Переведи и сообщи мне его решение. Мой палец начинает уставать.

По правде говоря, он старался держать их обоих в нервном напряжении, не позволяя им спокойно обдумать свое положение. Обмен фразами под его понуканием был очень кратким.

— Хорошо, — мрачно уступил Латимер, — но я захвачу свой бластер.

— А я наш взаимно самоубийственный пакт. Достаточно справедливо. Пошли в шлюз.

Латимер голосом дал указание шлюзовой камере.

Когда закрывался внутренний люк, Фолкэйн в последний раз взглянул на Гахуда. Огромная фигура металась по коридору, стучала кулаками по стенам и дико мычала. Латимер первым сел в грависани, Фолкэйн предпочел быть вторым, это позволяло ему в случае надобности эффективнее воспользоваться гранатой.

Сидеть, скорчившись, вдвоем в крошечной кабине, да еще в скафандрах, да еще править одной рукой — ах, как это было неудобно. Так что подъем был далеко не блистательным. Уже в полете Фолкэйн включил связь с кораблем.

— Дэйв! — Загремел в его наушниках голос Чи Лан. — Ты свободен! Ура!

— Нам, возможно, придется драпать, — сказал он на английском, чтобы понял Латимер. — Дай луч своему автопилоту, пропусти меня внутрь и начни ускорение сразу же, как только я войду в корабль. Не обращай внимания, когда я сперва выпущу пассажира.

— Заложник, да? Я поняла. Тупоголовый, растряси свой электронный жир и дай ему луч.

Минутой позже Фолкэйн смог отпустить управление.

Сани устойчиво плыли вперед, зловещий силуэт боевого корабля уменьшался за кормой. Фолкэйн посмотрел на съежившегося за его спиной Латимера.

Дуло бластера почти упиралось в живот победителя.

— Не думаю, что Гахуд выстрелит в нас, — сказал Фолкэйн.

— Не сейчас, — ответил Латимер.

— Ладно, как насчет того, чтобы расслабиться? У нас впереди скучный рейс.

— Как можешь ты расслабиться с этой штукой в руке?

— Конечно, у каждого из нас свои трудности, но все равно нам следовало бы воспринимать все гораздо легче. Откроем шлемы, зажжем друг другу сигареты.

— Я не курю, — сказал Латимер. — Тем не менее.

Он одновременно с Фолкэйном откинул назад лицевую пластину.

— Я не сержусь на тебя, — солгал Фолкэйн. — Мне бы хотелось, чтобы наш спор решился без драки.

— Мне тоже. Я восхищаюсь твоим мужеством. Оно почти равно мужеству шенна.

— Если ты можешь дать мне какое-то представление о…

— Нет. — Латимер вздохнул. — Я ничего не скажу. Кроме. Как они там, на Луне, мои друзья из «Оракула»?

— Ну, сейчас…

Латимер изменил положение, и Фолкэйн уловил-таки свой шанс. Он мог бы ждать его сколько угодно и вообще не дождаться. Но сани отошли настолько далеко от боевого корабля, что никакой локатор не мог бы сообщить о том, что происходит внутри.

Усталое тело Латимера расслабилось на сиденье, бластер лежал только на одном колене.

— Похоже вот на это, — спокойно сказал Фолкэйн. Его левая рука с зажатой в кулаке гранатой оттолкнула дуло бластера в сторону и прижала его к стенке колпака. Правая рука метнулась вперед сквозь лицевое отверстие шлема Латимера и нанесла мощный удар в челюсть.

Латимер пытался бороться и даже один раз выстрелил из бластера. Затем оба замерли. Тяжело дыша, Фолкейн отпустил горло Латимера. В пробитое бластером отверстие со свистом выходил воздух, но капитан не обращал на это внимания. Дыра запечаталась сама собой, одновременно резервные емкости вновь подняли давление до нормального. Фолкэйн засунул бластер за пояс и напряженно оглянулся назад. Флот шенны на фоне бездонного звездного космоса был неподвижен. Конечно, вряд ли оттуда можно заметить такую маленькую вспышку и короткий выхлоп пара.

Освободиться от гранаты было сложнее. Фолкэйн отключил основной двигатель и развернул сани так, чтобы мини-люк был направлен в сторону от боевого корабля. На этой модели клапаны были упрощены до сфинктерных диафрагм на каждой стороне жесткого цилиндра. Это приводило к постоянной утечке газа и сравнительно высокой потере воздуха при входе или выходе из саней. Но это компенсировалось скоростью и гибкостью использования клапанов, да и сани не предназначались для длительных прыжков через пространство. Закрыв шлем, Фолкэйн высунул голову и плечи в бездну и с силой швырнул гранату. Она взорвалась на достаточно безопасном расстоянии. Несколько осколков срикошетили о колпак, но серьезного вреда они не причинили.