— Не будет никакой войны, — усмехнулся Виахо. — Мы позаботимся об этом. Не «порабощением», конечно, мы выбьем оружие из их рук. Мы свяжем их экономику с нашей. Мы будем руководить их промышленностью до тех пор, пока она не сможет функционировать независимо от нас. Но главное здесь — лишить реваншизм любых шансов на успех. Шенны вовсе не против того, чтобы получать приказы от сильного руководителя.

В открытых дверях появилась женщина с какими-то документами.

Виахо окликнул ее:

— Можно вас на минутку, леди Белданиель? Позвольте вам представить, мистер Махасвани с Земли… Леди Белданиель — наш самый ценный сотрудник по контактам с шеннами. Она была воспитана ими. Вы слышали об этом? Леди Белданиель, как вы полагаете, Лига делает все, что в ее силах, для поддержки данной расы?

Тонкая, средних лет женщина нахмурилась, не гневно, но сосредоточенно:

— Не знаю сэр, — ответила она прямо. — Но я также не знаю, что может быть для шеннов лучше, чем стать членом Технической Цивилизации. Альтернативой будет уничтожение.

Она улыбнулась.

— Учитывая, что вы тоже настаиваете на выживании.

— Но как быть с их экономикой? — запротестовал Махасвани.

— Ну, конечно, мы не можем действовать просто так, — согласился Виахо. — Мы не пираты. Мы сделаем определенные капиталовложения и ожидаем прибыли от них. Но, повторяю, улучшая этот мир, мы приносим пользу его обитателям.

Махасвани вспыхнул.

— Вы имеете в виду, ваша чертова Лига имеет наглость присваивать себе функции правительства?

— Не совсем так, — промурлыкал Виахо. — Правительство не смогло бы добиться столь многого.

Адмирал встал.

— А сейчас прошу извинить, мы с леди Белданиель ненадолго покинем вас. Что поделаешь, дела, дела.

У подножия земного сада, словно ласкаясь к стройным крылатым пальмам, плескался голубой прибой. Девушки принесли выпивку и табак и отошли. Ван Рийн отвернулся от экрана, только что завершилась демонстрация кинозаписи последней экспедиции к Сатане.

Огромная звезда стала меньше, высокогорья начали успокаиваться после бурь, но последние все еще терзали океаны и равнины. Ван Рийн с довольной улыбкой обернулся к целому ряду небольших экранов, с которых на него смотрели человеческие и негуманоидные лица представителей самых мощных промышленных компаний Галактики.

— О’кей, друзья, — сказал он. — Вы сами видели, что я вам предлагаю. Как бы там ни было, я, старый, усталый человек, который предпочитает одно: греться на солнышке и смаковать свои воспоминания. В конце концов я имею дело только со сладостями и пряностями, а не с темными дьявольскими заводами. Я не хочу сам заниматься ими на этой милой планете, хотя деньги оттуда можно будет вывозить целыми кораблями и каждую секунду. Но я буду счастлив продать свои права. Естественно, мы заключим небольшое соглашение об участии в прибылях. Ничего особенного, чисто символически, самое большее тридцать или сорок процентов от общей суммы. Я очень умеренный человек. Приступим к обсуждению?

За пределами Луны «Сквозь Хаос» начал ускорение. Фолкэйн оглянулся на кормовой видеоэкран.

— Ах, что это была за девушка, — пробормотал он.

— Кто? Вероника? — спросила Чи.

— Да… — Фолкэйн зажег трубку. — Я вообще не понимаю, зачем нам вновь отправляться в путь, когда мы уже обогатились на всю оставшуюся жизнь. Я, честно, не понимаю.

— А я понимаю, зачем ты отправляешься снова, — сказала Чи. — Еще немного того существования, которое ты вел на Луне, и ты бы взорвался.

Ее хвост переменил положение.

— Да и я уже начинала беситься. Все-таки хорошо вновь оказаться в космосе!..

— И найти новые развлечения, — подхватил Адзель.

— Да, конечно, — согласился Фолкэйн. — Я пошутил. Хотя звучит это довольно претенциозно: мы принадлежим к авангарду цивилизации.

Металлическими руками, установленными специально для этой цели, Тупоголовый шлепнул на стол колоду карт и коробку с покерными фишками.

— В таком случае, капитан, — сказал он, — в соответствии с намеченной вами программой на ближайшие несколько часов вам предлагается заткнуться и взяться за полезное дело.

— пел кто-то по-французски.

Гуннар Хейм остановился как вкопанный. некоторое время он стоял, озираясь в поисках источника голоса, звучавшего в темноте.

Голос доносился откуда-то издалека, изрядно заглушаемый грохотом машин на берегу у доков. Но лишь один человек этой ночью в Сан-Франциско мог изобразить подобную пародию на эту злую старую балладу.

Хейм пошел на звук голоса. Он еще не утратил способности двигаться быстро и бесшумно, когда нужно. Через мгновение он услышал звон и сердитое дребезжание струн.

Справа от него темной стеной громоздились пакгаузы. В этот час, когда до рассвета оставалось не так уж много времени, город тускнел, утопая в тумане; лишь над крышами виднелась розовая дымка, да башни дворца на Ноб-Хилл светились грудой далеких огней. Слева, словно лоснящийся дракон, лежала грузовая субмарина, покрытая лунной чешуей, но возле нее не было ни людей, ни роботов — портовых грузчиков. Гавань, гладкая и блестящая, напоминала эбеновое дерево. Горы на восточном берегу, в нескольких километрах от порта, образовывали темный массив, усыпанный искусственными звездами. настоящие звезды были весьма тусклыми, равно как и защитный спутник, быстро поднимавшийся над горизонтом — словно все светила удалились от планеты, утратившей силу. Луна находилась в полуфазе возле зенита. Сквозь сырой осенний воздух невозможно было различить светлое пятно Аполло Сити на ее темной стороне.

Хейм обогнул сарай у пирса и увидел менестреля. Тот сидел на пале лицом к воде, еще более жалкий и маленький, чем ожидал увидеть Хейм. Его пальцы с таким остервенением дергали двенадцать струн, словно он сражался с врагом, а лицо, освещенное луной, было мокро от слез.

Хейм остановился в тени, у стены. Он не должен был прерывать песню. В Салуне Звездолетчиков сказали, что малый этот — пьяница и дикарь.

И, истратив последний пенни, он заявил, что будет петь за выпивку, сказал Буфетчик. — Я ему объяснил, что у нас здесь ничего такого не принято. Тогда он заорал, что пел так на дюжине планет, а вся беда Земли в том, что его просто не хотят слушать. Я еще сказал, что через несколько минут по видео будет показан стриптиз и что завсегдатаи хотят именно этого, а не какой-то там чужеземной чепухи. Ну, а он мне в ответ — что будет петь звездам или что-то вроде этого — бред душевно больного, одним словом. Я и велел ему убираться, пока его не выкинули. Он и ушел. Это было с час назад. Ваш друг, что ли?

— Возможно, — ответил Хейм.

— О, ну тогда вы могли бы пойти поискать его. Он может нарваться на неприятности. Не ровен час — его завывание привлечет охотников за легкой добычей.