«Боже, не слишком ли мы мелодраматичны?» — подумал Хейм и продолжил:

— …и я планировал опубликовать их. Что было бы, как вы справедливо заметили, несколько не ко времени для участников вашей конференции. В глубине души он таил почти отчаянную надежду на то, что алерон не достаточно хорошо знаком с фактами жизни на Земле, чтобы понять, насколько безнадежна была эта угроза. Однако, по лицу Синби понять это было невозможно. Все, что он себе позволил — это лишь невозмутимо приподнять уголки рта, а затем последовал ответ:

— У меня такое впечатление, будто вы решили пойти по другому пути, Капитан.

— Это зависит от вас, — отозвался Хейм. — Если вы репатриируете всех людей, оставшихся на Новой Европе, я отдам вам все вышеуказанные документы и не скажу более ни слова.

Синби отвернулся, сделав вид, будто его заинтересовал побег какого-то вьющегося растения. Лиана обвилась вокруг его руки и потянулась цветами к его лицу.

— Капитан, — пропел он наконец, — вы не глупый человек. Допустим, вы искренне верите в то, что говорите. Но если даже так, то каким образом мы могли бы заставить подойти к своим кораблям охваченных яростью людей, скрывающихся в горах?

— Они сражаются, поскольку ждут помощи. Если бы представитель французского правительства приказал им вернуться сюда, они бы подчинились.

Переговоры можно провести с помощью радио.

— Но разве согласилась бы Франция как таковая действовать подобным образом?

— У нее бы не было выбора. Вы, должны это знать лучше меня. Вы знаете, что большинство в Федерации не желает отстаивать свои права на Новую Европу. Пожалуй, единственное, что могло бы спровоцировать вооруженный конфликт — это насилие над колонистами. дайте им вернуться на Землю невредимыми — и… и вы одержите свою чертову победу.

— Возможно, — свет красноватой рябью скользнул по роскошной гриве Синба, когда тот кивнул в ответ на слова Хейма. Он по-прежнему не поднимал глаз от цветов. — Но после? — тихо пропел он. — После?

— Я знаю, — сказал Хейм. — Новоевропейцы были бы живым доказательством вашей лжи — лжи не только о них самих, но обо всем сражении. Доказательством того, что все произошло не потому, что какой-то воинствующий помешанный нажал на спусковой крючок, а потому, что ваше нападение было вами заранее подготовлено, — Хейм ощутил во рту какой-то мерзкий привкус и, сглотнув, продолжал:

— Что ж, почитайте земную историю, мой повелитель. Вы поймете, что мы, люди, относимся к подобным вещам не столь серьезно, сколь могли бы.

Ложь считается нормальным явлением в дипломатии, и несколько потерянных кораблей, несколько убитых людей — все это мелочи жизни. Если хотите, эта ваша уступка только укрепит партию мира.

— Смотрите же, — скажут сторонники мира. — Алероны не такие уж плохие, с ними можно иметь дело, наша политика спасла жизнь оставшимся на Новой Европе и помогла избежать дорогостоящей войны.

На этот раз женственное лицо наконец повернулось, и несколько мгновений сияющие глаза смотрели на Хейма. Он почувствовал, как тяжело забилось сердце. Плеск фонтана, казалось, умолк, а горячая красноватая мгла сгустилась вокруг.

— Капитан, — пропел Синби таким низким голосом, что его почти не было слышно. — Эйт — древнее светило. Цивилизованные алероны возникли за миллион лет до вашей цивилизации. Мы не стремимся сделать свою империю слишком обширной, ибо это могло разрушить старый устоявшийся порядок: но наши! Странники отправлялись в дальние скитания, а наши Умы размышляли.

Возможно, в разнообразных проявлениях судьбы мы мудрее, чем какой-либо беспечный пришелец. Возможно, мы постигли вашу собственную сущность глубже, чем вы сами.

Я сказал «после». Это слово приобретает иной вес, если отзывается сквозь миллион лет. Я имел в виду не десятки лет, а поколение, не век. Я смотрю дальше в будущее.

Пусть в пределах этих стен все, что вы говорите, будет правдой. Тогда признайте, что правдой является также и то, что алероны не могут доставить сюда полмиллиона индивидуумов, чтобы они пропитали свою расу ненавистью.

Если бы они сдались, все было бы иначе. Мы сообщили бы на Землю, что эта битва была скорее случайной, чем спровоцированной, и что теперь мы должны иметь свою собственную сферу, где не будет никаких чужаков. Но те ваши колонисты, которые пожелали бы остаться, могли бы это сделать, если приняли подданство алерона. Мы предложили бы провести инспекцию, с тем, чтобы Земля смогла убедиться в том, что ее колонисты не подвергаются притеснениям. Поскольку столь небольшие владения, окруженные чужой территорией, не имеют особого значения и алероны нашли бы способ осуществить их интеграцию с остальной своей цивилизацией; способ этот не такой уж быстрый с точки зрения времени, очень тонкий, но в то же время вполне, вполне надежный.

Внутри этих стен я могу признаться, что колонисты не пожелали сдаться. И даже если бы мы смогли захватить их живыми, а сделать это на планете, о которой идет речь, невозможно — даже тогда они могли бы не принять подданство Алерона. А пленные, которые представляли бы собой просто постоянную опасность и вечно сохраняли бы надежду на то, что Земля их освободит, нам не нужны. Тем не менее, если бы Франция как таковая приказала им вернуться домой, они восприняли бы это как предательство тех, кто не сдался, и стали бы добиваться, чтобы в правительство Федерации вошли более смелые мужчины. Я смотрю в будущее и вижу, как они обвиняют сторонников миролюбивой политики — да, да, Капитан, именно это, неуловимое и непостижимое, и движет вашу историю; вы относитесь именно к этому типу животных. Действительно, войны за возвращение Новой Европы могли бы и не быть. Ваши лидеры отлично понимают, что с возу упало, то пропало. Так, кажется, принято у вас говорить? Но когда возникает другой спорный вопрос… ах-ах.

— Так значит, очередной спорный вопрос все же должен возникнуть, подумал Хейм. — Ничего такого, о чем бы я уже не догадался, он не сказал.

Однако, хотелось бы знать, когда у них запланирован второй кризис.

Возможно, я до него уже не доживу. Но Лиза, безусловно, станет его очевидцем. — Когда он заговорил, собственный голос, бесстрастный и далекий, показался ему чужим, словно говорил не он, а кто-то другой:

— Так значит, вы не собираетесь признать тот факт, что колонисты живы. И что вы станете делать? Постепенно вылавливать их?

— Я командую воздушными силами, Капитан, а не наземными войсками, — к удивлению Хейма, ресницы Синби затрепетали и он опустил взгляд на свои руки. Пальцы их плотно сжались. — Я и так уже сказал вам одному больше чем положено. Но если уж на то пошло, я не принадлежу к числу Старых Алеронов.

Мой тип индивидуумов появился после того, как с Земли начали прилетать корабли чужаков. И… я был у Акернара. — Он поднял глаза. — Капитан «Звездного Лиса», пожмете ли вы мне на прощание руку по земному обычаю?

— Нет, — сказал Хейм. Повернувшись на каблуках, он зашагал в направлении камеры декомпрессии.

Сопровождавший его эскорт из рядовых Мирного Контроля развязал ему глаза и выпустил из официального флайера в порт Джонсон в Делаваре. Кружной маршрут, которым они летели, занял больше времени, чем ожидал Хейм. Свидание с Кокелином могло не состояться. Он поспешил вскочить в бус, направлявшийся к гражданским гаражам; протолкавшись сквозь толпу у входа, он обнаружил, что всю дорогу придется стоять.

Ярость его утихла за те часы, что он сидел, слепой, во флайере, обмениваясь банальностями с честным молодым офицером из своей охраны.

(«…Синоптики явно проворонили последний ураган, как по-вашему? … — да с Новой Европой дела плохи, но в то же время мы переросли такие вещи, как империализм и месть, не так ли? В любом случае, галактика велика… Я так завидую вам, вы весь космос повидали. Нам конечно, по долгу службы тоже приходится путешествовать, на разные уголки Земли и ее люди с каждым годом становятся все больше похожими друг на друга…») или, погрузившись в свои собственные мысли. Хейм не надеялся достичь каких-то заметных результатов во время встречи с алероном. Эта попытка была не чем иным, как простым выполнением долга.