Глава 2

Въехав в маленький городок Хэмби в Джорджии, Лана сразу же избавилась от стресса, который испытала за несколько часов до того, как пересекла границу округа. Спокойствие гор было желанным отдыхом от трассы деревьев и асфальта. Когда солнце начало садиться в городе, небо пылало в теплых розовых, пурпурных и оранжевых тонах. Вдоль главных улиц тянулись магазины для мам и пап, а впереди был причудливый маленький парк, где небольшая семья устраивала пикник посреди всего этого.

По мере приближения к центру города, слева располагалась единственная публичная библиотека, и Лана уже чувствовала аромат библиотечных книг, которые собиралась прочесть. Это заставило ее почувствовать головокружение, и она не смогла сдержать улыбку, которая расплылась по ее лицу. Справа, когда она ехала дальше, был ряд небольших бутиков и продуктовый магазин дальше по соседней улице.

В этом маленьком убежище посетители не найдут обычных сетевых магазинов или ресторанов. Хэмби напоминал городок начала пятидесятых, застывший во времени и не тронутый суетой современной жизни. Большинство зданий были старыми кирпичными конструкциями, но выглядели так, как будто были построены год назад — и все они невероятно сохранились на протяжении многих лет. «Архитектура больше не такая», — вспомнила она свои мысли, когда впервые приехала сюда. Это было все равно, что шагнуть в капсулу времени. До́ма за несколько месяцев строились целые небоскребы, и в них всегда чувствовалась спешка и отстраненность.

Она чувствовала физическое освобождение от остатков беспокойства, когда ехала дальше. Лана свернула на кольцевую развязку посреди площади и, как и прежде, в центре города, не увидела ни шоссе, ни шума, ни суеты, ни оглушительных автомобильных гудков — люди просто шли, держась за руки, или ехали на велосипедах — спокойствие. Проведя в дороге шестнадцать часов, она страстно желала остаться спокойной до конца своего пребывания.

У знака «стоп» она свернула направо, и напротив оказался магазин Мейсона, магазин механики, в котором она уже однажды побывала. Здание было одноэтажным, из белого кирпича с высокими красными буквами, и хотя это был гараж для автомобилей, оно выглядело теплым и привлекательным, как и все остальное. Пока она шла дальше, в витрине местной парикмахерской на углу горела сине-красная вывеска. Снаружи мужчины брились и стриглись, а некоторые читали газеты, ожидая своей очереди. Клише в любом городе, но медленное, легкое и нормальное для Хэмби.

Наблюдая за утопией перед ней, она поняла, как близко она почти подошла к тому, чтобы больше никогда ее не видеть, и почувствовала, что злится. Лана сделала еще один глубокий, успокаивающий вдох и позволила эликсиру этого маленького сонного городка смыть все это. Далее по мощеной улице стояла «Закусочная Тети Мэй». Причудливая маленькая закусочная с лучшими блюдами, которые она когда-либо ела, после маминой кухни.

Лана уже планировала заказать один из восхитительных пирогов с курицей и отнести его домой. Она уже чувствовала вкус свежей хрустящей корочки, моркови, подливки и сочных кусочков натуральной курицы. Никаких консервантов, никаких наполнителей, только настоящая еда, какой ее задумал Бог. Она въехала на парковку закусочной и выключила зажигание. Когда она потянулась к сумочке на пассажирском сиденье, ее рука ничего не коснулась. Она опустила взгляд на пол и обнаружила кошелек и все содержимое, которое высыпалось из него.

Лана закатила глаза, наклонилась, бросила все обратно в маленькую черную кожаную сумочку и выпрыгнула из джипа. Холод в воздухе остановил ее на полпути. «Температура, должно быть, упала на тридцать!» Она захлопнула дверцу грузовика и, потирая руки, поспешила к выходу.

Распахнув двустворчатые двери из цветного стекла, она почувствовала именно такой запах, как и ожидала. Ароматы свежеиспеченного хлеба, капустной зелени, ребрышек и множества других вкусных запахов наполняли воздух, и внутри было очень тепло. Войдя в фойе, холод почти сразу же исчез. Это было из-за пылающего камина, который горел вдоль стены, справа от нее.

Затем официантка, пожилая женщина в белой рубашке на пуговицах, ярко-розовых шортах и черном фартуке, улыбнулась ей. Ей, должно быть, было далеко за пятьдесят, так как морщины на ее лице были очень заметны. Ее волосы были стянуты в конский хвост слишком туго, что заставило ее глаза приподняться в уголках. Ее помада давно исчезла, и только остатки подводки, которой она пользовалась раньше, виднелись в трещинах ее морщинистых губ.

— Ну, здравствуй и добро пожаловать к тете Мэй, — пропела она своим протяжным южным голосом, — Вы будете ужинать сегодня вечером, дорогая?

Лане нравился их акцент — он всегда веселил ее, когда они говорили.

— Нет, я сделаю заказ на сегодняшний вечер, пожалуйста, — ответила она.

— Ну, хорошо, тогда, если хотите, присаживайтесь за стойку, и я буду рядом, чтобы принять ваш заказ, — ее рука протянулась к барным стульям у стойки перед кухней.

— Хорошо, спасибо, — ответила Лана, и через секунду официантка ушла, чтобы помочь другим клиентам.

Закусочная была похожа на ту, которую вы видели по телевизору. В углу стоял музыкальный автомат, на стенах висели памятные альбомы и даже несколько фотографий знаменитостей с автографами. Плюшевые кабинки были зелеными и белыми, с деревянными столешницами и деревянными панелями на стенах внизу и с цветочными кремовыми обоями сверху. Из больших окон открывался прекрасный вид на город.

Когда она пришла сюда в первый раз, прямо напротив закусочной был построен «Макдоналдс». Большинство владельцев ресторанов в больших городах, возможно, были бы обеспокоены, но не тетя Мэй. Когда местные теленовости взяли у нее интервью в закусочной и спросили, как она к этому относится, она улыбнулась и ответила: «Это не продлится и месяца», — перекинула полотенце через плечо и поспешила обратно на кухню.

Тетя Мэй была самым милым созданием, которое Лана когда-либо видела. Она была ростом около пяти футов одного дюйма, афроамериканка, лет шестидесяти с небольшим, но на ее лице не было ни единой морщинки. Она обладала буйной индивидуальностью и на ее лице всегда была огромная улыбка. Мэй не имела лишний вес, но и не была худой, однако грудь и зад делали ее крупнее, чем она была на самом деле. Как и предсказывалось, к концу лета «Макдональдс» был закрыт и превращен в универсальный магазин.

Лана могла видеть Тетю Мэй через окно в кухонной двери, командовавшую поварским персоналом. Она правила надежной рукой, и это проявлялось в каждом приеме пищи. На стойке перед ней было множество подставок для тортов с темным шоколадом, красным бархатом и клубничным глазированным тортом. Ее рот мгновенно наполнился слюной, когда она оказалась так близко от них, такая же голодная, как и она сама. Рядом с ними были другие стенды с множеством пирогов, которые вы только могли себе представить.

Лана уже решала, какие из них она хотела бы попробовать, но прежде чем она смогла сформулировать другую мысль, официантка вернулась с блокнотом в руке. На ярко-розовом значке было написано имя «Рэйчел», и Лана мысленно сделала пометку запомнить его. Она считала, что вежливо называть людей по именам, которые служат тебе.

— Что ты будешь сегодня вечером, сладкая? — спросила Рэйчел.

— Привет, Рэйчел, я бы хотела пирог с курицей и кусочек тыквенного пирога, пожалуйста.

— Хороший выбор. Я вернусь с твоим заказом через два взмаха хвоста ягненка, — ответила она, похлопывая Лану по плечу ладонью и улыбаясь.

Это не было вымученным или фальшивым, как вы иногда слышите в городе, потому что официантка хотела хороших чаевых. Можно сказать, что Рэйчел любила свою работу и, вероятно, была вообще счастлива. Женщина подошла к кухонному окну и положила чек на колесо заказа. Наблюдая за людьми в ресторане и видя улыбки и смех, Лана чувствовала любовь этого сообщества. Хэмби всегда вызывал в ней это чувство, когда она приезжала. Как будто она возвращалась домой, как будто ее обычная жизнь не могла коснуться ее там.

Затем окна начали вибрировать, когда с улицы донеслась громкая музыка, что было очень не похоже на Хэмби и заставило всех в ресторане остановиться и посмотреть в окно. «Это черный «Тесла»!» Она сразу же узнала его. Он слишком быстро пронесся по кольцевой развязке, сорвал скамейку в парке и помчался к закусочной. Когда он приблизился, высокие лучи отбрасывали цвета витражной двери, извергая лучи зеленого, красного и желтого света через закусочную, ослепляя ее.

Когда Лана сфокусировала взгляд, свет стал более интенсивным, и казалось, что он не собирается останавливаться! Всё, казалось, двигалось в замедленном темпе, когда она увидела, что происходит перед ней. Рэйчел, несущая заказ на вынос, посмотрела на свет и прикрыла глаза рукой, стоя перед входной дверью. Прежде чем она успела отреагировать, ее лицо было искажено ужасом, когда она поняла, что произойдет дальше, но было уже слишком поздно.

Весь румянец сошел с ее худого лица, когда машина врезалась в двойные двери, в подиум, а затем в Рэйчел — заказ в ее руке полетел в сторону, когда она исчезла в море разбитого стекла и дерева, машина остановилась, прежде чем полностью переехала ее. Хаос разворачивался перед Ланой, и она застыла неподвижно, как один из зверей в смоляных ямах Ла-Бреа, не веря своим глазам. Она обычно лечила жертв после чего-то подобного, но никогда не видела ничего вроде такого из первых рук.

Наконец она взяла себя в руки, спрыгнула с барного стула и побежала к Рэйчел. «Пожалуйста, не умирай. Пожалуйста, не умирай». Подиум, стоявший перед дверью, оказался сверху Рэйчел, и она сдернула его. Он был сделан из настоящего дерева, так что оказался тверже и тяжелее, чем выглядел, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдвинуть его с места.