Глава 3

После того как Лана дала показания в полиции, было уже больше десяти часов, когда она наконец покинула участок. Температура, должно быть, упала до однозначных цифр, потому что она могла видеть свое дыхание в огромных белых клубах пара внутри внедорожника. Это был длинный день, и когда она проходила мимо закусочной по пути на холм, она все еще была потрясена случившимся. «Тесла» уже давно уехала, ее увез эвакуатор Мейсона, и закусочная будет закрыта до тех пор, пока не будет сделан ремонт. Что же касается хорошо одетого идиота, который вызвал весь ужас ее дня? Она надеялась, что никогда больше не увидит его.

Разве что на слушании по делу об освобождении под залог, чтобы рассказать судье о ее недавней встрече с ним на шоссе. Все, что Лана хотела сейчас сделать, это принять душ и забраться в большую двуспальную кровать, ожидающую ее в доме, и забыть последние несколько часов. Утром она отправится навестить Рэйчел в «Шелби Дженерал». Это было примерно в десяти милях отсюда, и это была ближайшая больница, которая могла справиться с такой серьезной травмой, как у нее. В Хэмби был только кабинет дантиста и городская клиника неотложной помощи, и они мало что могли сделать для кого-то в настоящей чрезвычайной ситуации, как у Рэйчел. Лана зевнула, полностью опустошенная дневными приключениями, и направила грузовик вверх по холму на Мейн к Делевокс-Серкл.

Небо было таким темным, что можно было разглядеть каждую звезду на нем. До́ма, в городе было так много освещения, что оно всегда выглядело как сумерки. Луна была большая и яркая, и от нее от каждого дерева отпрыгивали тени. Лана повернула направо, на Делевокс, свет фар разогнал тени, и поехала прочь от городской площади, к теплому уютному дому на холме.

***

Кейден Кэпшоу сидел напротив капитана Джексона в полицейском участке, потягивая кофе скованными руками. Джексон склонился над столом и внимательно изучал его, словно пытаясь разгадать трудную головоломку. Капитан Хитклиф Джексон был уроженцем Хэмби и относился к своей работе серьезно — инцидент в закусочной был самым активным событием в департаменте за последнее время, поэтому он наслаждался возможностью настоящей полицейской работы. Ему было далеко за пятьдесят, он лысел, но все еще был красив для своего возраста и профессии. Отсутствие реальной преступности в Хэмби не создавало большого стресса, вызванного старением, как в некоторых больших городах. Кейден сделал еще глоток кофе и подождал, пока начнется шквал вопросов.

— Ты же знаешь, что мне придется позвонить ей, верно? — наконец спросил Джексон.

Кейден согласно кивнул головой. «Ей», о которой он говорил, была его матерью, и она не была той, кого он хотел разозлить. Эта последняя стычка с законом, несомненно, сделает это естественным образом. Кейден отважился посетить Хэмби, чтобы навестить семью, и не был уверен в том, какой прием его ждет. Теперь он был уверен, что никто не захочет его видеть. За последние пару лет он принял много плохих решений, и, казалось, что бы он ни делал, он по-королевски продолжал все портить.

— Делай, что должен, — ответил Кейден и поставил кружку на стол.

— Ты же знаешь, сынок, что должен сделать некоторые серьезные изменения.

— Я работаю над этим, капитан. Я до сих пор даже не знаю, как это случилось — я посмотрел на свой телефон и следующее, что я помню, я был в закусочной.

— Ты уверен, что просто отвлекся, потому что у меня есть фляжка и визитная карточка, подаренные нам добрым самаритянином, который говорит иначе. Это может пролить дополнительный свет, — Джексон начинал злиться.

«Она сдала меня», — подумал Кейден с легкой усмешкой на губах. Лана, очевидно, не знала ни его фамилии, ни того, что они практически построили Хэмби с нуля. Он также решил, что она не из тех, кому было наплевать, и это заставило его улыбнуться еще шире.

— Ты думаешь, что все это смешно, болван? — завопил Джексон.

Высокий офицер с усами, производивший арест, прошел мимо, его кожаные сапоги скрипели по коридору с каждым шагом. Он посмотрел на Кейдена и насмешливо фыркнул. Кейден знал, что большинство людей в городе не любят его, и это была его собственная вина. Люди считали его испорченным, гнилым ребенком, у которого слишком много денег и недостаточно дисциплины. И в какой-то степени они были правы. Тогда ему было все равно, что думают о нем люди, но сейчас ему было не безразлично, и он отчаянно хотел изменить это восприятие. Едва не убив любимую официантку и закрыв единственный ресторан в городе, он не слишком-то преуспел в своих усилиях. Из-за этого ему придется много подхалимничать и целовать задницу.

— Капитан, я прослежу, чтобы закусочная тети Мэй была отремонтирована, а официантка…

— Рэйчел, — прервал его Джексон.

— О Рэйчел позаботились. Это больше никогда не повторится. Я даю тебе слово, — Кейден встретился с ним взглядом. Он имел в виду то, что говорил, и ему надоело быть огромным разочарованием для своей семьи. Он хотел все исправить.

— Надеюсь, что так, парень, иначе, судя по тому, куда ты катишься, твое слово мало что будет значить в тюрьме. Мне нужно позвонить шефу, извини.

Джексон встал из-за стола и пошел прочь, качая головой. Кейден знал, что следующий звонок он сделает матери, как только получит такую возможность. Когда Джексон зашагал прочь, Кейден вспомнил, как его отец дразнил маму по поводу Джексона, и как он был влюблен в нее со средней школы. Он много раз видел, как капитан пялился на его мать, так что в это нетрудно было поверить или заметить.

Это напомнило ему, как Лана смотрела на него в тот день на дороге, и он надеялся снова столкнуться с ней — желательно не в машине.

***

Подъезжая к большому дому, Лана немного занервничала, осознав, что никогда раньше не приезжала сюда ночью. На самом деле она никогда ничего не делала в Хэмби после наступления темноты. В наши дни девушке приходится быть осторожной, живет она в маленьком городке или нет. Когда она въехала на подъездную дорожку, отбрасываемые на дом тени напоминали сцену из плохого фильма. К дому вела только одна дорога, и она была окружена густым зеленым лесом.

Прежде чем вы бы добрались до дома, примерно в четверти мили вниз по склону холма было озеро, но больше ничего. «Кто угодно может прятаться за деревьями». Она выбросила эту мысль из головы, зная, что если позволит себе думать об этом слишком много, то никогда не заснет этой ночью и даже не выйдет из машины. Она сидела на подъездной дорожке и любовалась домом и его деталями, хотя в темноте он выглядел зловеще. Это была новая конструкция, но, однако, она имела свой характер.

Вымощенная булыжником подъездная дорожка вела к лестнице, а та вела на массивное крыльцо. Каменная кладка покрывала внешние края двойных входных дверей, которые были сделаны из дерева с матовыми стеклянными панелями. А на первом этаже дома были панорамные окна от пола до потолка, так что почти из каждой комнаты открывался вид на триста шестьдесят градусов.

Решив, что сейчас или никогда, она выбралась из грузовика с сумочкой и ужином в руке и побежала вверх по лестнице, даже не потрудившись запереть за собой дверь. Она знала, что ее воображение взяло верх, когда внезапно она задрожала от темных теней, отбрасываемых на дом деревьями. Она возилась с ключами, пытаясь отпереть дверь как можно быстрее, и наконец вставила ключ в замок. Паула настояла, чтобы она оставила набор для себя, и она была счастлива, что сделала это. Подняв глаза, девушка увидела что-то похожее на тень сквозь матовые двери, но тени были повсюду.

Она остановилась на мгновение, оглянулась на свой старый внедорожник и покачала головой. «Это мой шанс». Температура падала с каждой минутой, и она, вероятно, замерзнет до смерти в своем драндулете. Защелка повернулась, Лана медленно толкнула дверь и вошла в темный дом. Стоя в прихожей, дом был теплым, как будто кто-то оставил тепло включенным.

Паула. Лана знала, что дом оборудован по последнему слову техники, и, зная ее, была уверена, что подруга запустила обогрев от своего мобильного телефона. Паула была очень заботлива. Лана расслабилась, осознав это, и закрыла двойные двери, заперев их за собой. Она позволяла себе подобное — разрешала своему воображению брать верх в самые неподходящие моменты. Девушка прошла по фойе и заметила тусклый свет, идущий из гостиной, и остановилась, почувствовав запах дыма.

Когда она вошла, камин уже пылал, и она вскрикнула, уронив сумочку и ужин на деревянный пол. Кейден Кэпшоу, сидящий на диване в одних трусах-боксерах, вскочил, расплескивая свой напиток.

— Что ты здесь делаешь? — закричала Лана, стараясь не выползти из собственной кожи.

Смущенный и застигнутый врасплох, Кейден схватил декоративную подушку и прикрылся. Он поставил то, что осталось от его напитка, на стеклянный кофейный столик, содержимое которого было на его обнаженной груди.

— Что я здесь делаю? Что ты здесь делаешь? Это дом моей сестры, — ответил он, пораженный, но приятно удивленный.

— Паула попросила меня присмотреть за домом… она никогда не упоминала, что у нее есть брат.

«Как такое могло случиться?» Она знала Паулу почти десять лет. Лана схватила с пола сумочку и пакет с едой. Она не могла поверить своим глазам, наверное, уже в миллионный раз за этот день.

— Ну, я ее брат, и я почти уверен, что она уехала из города, чтобы избежать встречи со мной, — ответил он и снова потянулся к своему бокалу.

— Ладно. Так, когда ты уезжаешь? — она расхаживала взад-вперед, скрестив руки на груди.

Теперь Лана поняла, что Паула не солгала о семейных проблемах, когда позвонила ей, но почему она пригласила ее, зная, что он будет там?

— Я не уеду, и раз уж я здесь, ты можешь уйти, если хочешь, добрый самаритянин, — ответил Кейден.