Кржижановский слушает молча. Когда выступление кончено, он произносит:

— Спасибо. А ваше мнение, товарищ Рутгерс?

— Аргументы инженера Федоровича приводят меня к противоположным выводам. Даже при том, что средства, которые может предоставить нам сейчас Советское правительство, невелики, при том, что оборудование, инструмент, продовольствие, привезенное колонистами, далеко не достаточно удовлетворяют наши нужды, я считаю, что независимость предприятия от иностранного капитала имеет решающее экономическое и политическое значение.

— Спасибо. Инженер Рабинович, слово предоставляется вам, — произносит Кржижановский. Его руки листают докладную записку, заранее представленную Рабиновичем, руководителем угольной промышленности. Она направлена против колонии. Что же он скажет еще?

— Я полагаю, что руководители колонии слишком упрощенно представляют себе ее бюджет. Учитывают ли они, что расходы будут непрерывно возрастать? Я просил бы, чтобы инженер Рутгерс ответил нам… — Он предлагает вопрос за вопросом, и каждый, как удар. Известно ли, что не хватает этого, не хватает того? Сплошные минусы. — Конечно, цели АИК благородны, но… Приходится учитывать факты, цифры, расчеты. Да, инженер Рутгерс, мы вынуждены считаться с печальной действительностью. Впрочем, имеется и письменное мнение профессора Бокия, которое уже передано нашему председателю.

Записка профессора Бокия лежит перед Кржижановским, его заключение уклончиво, но не уничтожающее.

Бронка смотрит на Себальда. Его лицо уверенно и спокойно. Ей кажется, он даже не слушает толком, что говорят противники. Но ведь никто не сказал ни слова «за».

— Себальд, — тихонько говорит она, — о чем ты думаешь? Наше дело проиграно.

Себальд поворачивается к ней. В его глазах усмешка.

— Проиграно? Ничего подобного. Кржижановский за нас.

— Откуда ты знаешь? Он не сказал ни слова.

— Именно поэтому.

— Я не понимаю тебя, Себальд. У тебя совсем отсутствующий вид. О чем ты думаешь?

— Я? О письме, которое мне давно хочется написать Ленину.

Кржижановский поднимается для заключительного слова.

— Комиссия Госплана за дальнейшее развитие АИК Кузбасс и будет оказывать колонии всемерную поддержку. В договор следует внести некоторые изменения…

24 октября. Осенние сумерки спустились над Москвой. Настольная лампа освещает человека за письменным столом, голова оперлась на ладонь. Зоркие глаза под высокими надбровьями сосредоточенны и задумчивы. Человек выпрямляется, придвигает бумагу, и размашистые строчки догоняют друг друга.

«Дорогой товарищ Ленин!

Радостный и растроганный, я снова пишу Вам несколько слов о Кузбассе.

Я считаю, что неизбежные вначале трудности в основном преодолены. Мы закончили техническую и организационную подготовку и жаждем приступить к настоящей работе. За это короткое время приобретенный нами довольно богатый и ценный опыт показал следующее:

1. Что касается деталей, то первоначальное соглашение не выполнено и не может быть выполнено, основная же идея остается правильной.

2. Число предусмотренных для работы в Кузбассе рабочих может и должно быть сокращено, число же техников и инженеров увеличено. Эти последние должны быть частично завербованы за высокую цену на американском рынке…

Достигнутые результаты:

На Над{еждинском} заводе группа рабочих, численностью около 70 человек, во главе с инженером Ван-Гоффеном, проделала очень интересную работу… Группа не только отремонтировала и оборудовала необходимые дома, но также продемонстрировала свою компетентность и энергию при ремонте и монтаже одной громадной машины и в других заводских операциях.

…Все ошибки в организации были учтены, и на этой основе можно было составить новую и более гибкую программу. Сейчас планы обсуждаются в Госплане, причем фирма «Барон Таубе и компания» делает все возможное, чтобы защитить старые методы и воспрепятствовать внедрению новых.

В Кемерове начало работ было менее удовлетворительным из-за нехватки технического персонала. Я смог прибыть на место только 1 августа, и вскоре после этого туда приехал также один очень дельный американский горный инженер, Альфред Пирсон, имеющий большой опыт практической работы в Америке. Нам быстро удалось организовать технический штаб и ввести необходимую дисциплину. 23 человека рабочих, которые, по нашему мнению, не подходили для бригады, были отосланы обратно. И все-таки был построен большой двухэтажный дом-коммуна, рассчитанный на 200 жильцов, половина которого вместе с общественной столовой уже находится в эксплуатации. Затем построили несколько домов и один барак и провели ряд ремонтных работ. Была построена лесопилка и оборудованы служебные помещения.

…Американские горнорабочие, которые до настоящего времени работали вместе с русскими, теперь самостоятельно работают в одном из рудников под руководством инженера Пиркона. Для обеспечения внутренних потребностей колонии оборудован целый ряд мастерских.

Выло также положено начало нашему механизированному сельскому хозяйству — четырьмя тракторами было вспахано 1200 акров земли, а кроме того, построено несколько зданий.

Теперь перед нами стоит задача немедленно взять под наше попечение химический завод, так как иначе он придет в совершенную негодность. В области химии у нас работает один очень дельный и опытный инженер из Америки, доктор Малер, а также три молодых ассистента.

Отношения между американскими и русскими рабочими очень хорошие, несколько хуже с русскими техниками…

Нам будет нужна довольно большая свобода действий в делах управления, так же как и твердая поддержка при преодолении большого и малого, противодействия, которое Вам хорошо известно…

С сердечным приветом

С.Ю. Рутгерс».

30 октября Рутгерс и член правления АИК американский коммунист Риз направляют в СТО предложения по изменению договора с АИК Кузбасс.

«…Вполне ясно… что первоначальный договор не был и не мог быть выполнен, так как был заключен до того, как нэп успел принять теперешнюю форму… В то же время ясно, что первоначальная форма организации, основанная больше на пропаганде, чем производстве, с организационным комитетом и правлением в числе 15 человек, должна быть отменена… Самой лучшей формой является правление из трех лиц: одного в Кемерове, одного в Надеждинском заводе, одного в Москве, причем это правление имеет полную власть и контроль над всеми работами в Нью-Йорке и других странах, а каждый из членов отвечает за свою работу…»

Необходимость более жесткой организации была связана с нэпом. Теперь требовался строжайший хозрасчет, резкое повышение производительности труда, максимальная отдача на каждый вложенный рубль. Добиться этого можно было только при единой четкой линии руководства, при единоначалии.

СТО принял предложения Рутгерса и Риза. Был разработан новый договор с АИК Кузбасс и утверждено правление колонии из трех лиц — Рутгерс, Шатов и Риз.

Ноябрь 1922 года. IV конгресс Коминтерна. Ленин делает доклад «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции».

После доклада Ленин усталый идет по коридору Большого Кремлевского дворца. Себальд хочет заговорить с ним, но не решается. Ленин узнает его, подходит, крепко пожимает РУКУ-

25 декабря подписан новый договор с представителями АИК Кузбасс. Себальд возвращается в Кемерово.

Четвертый час длится собрание колонистов. Обсуждается новый договор, введение 17 категорий, дифференцирующих зарплату, и вопрос об удержании стоимости питания из заработка.

«Неужели каждый из трехсот присутствующих хочет высказать свое мнение? Ведь этому не будет конца, — думает Себальд. — И опять эти люди, которые вечно мешают и разрушают дисциплину колонии».

Разгоряченные лица, страстные речи анархистов, не желающих подчиняться ничему и никому.

— Еще двадцать человек неисправимых последователей ИРМ не удержатся здесь, — тихо говорит Себальд сидящей рядом Бронке.