Вертолеты Ми-8 мгновенно доставляют нас на остров Байдуков. Высыпало все население поселка. Действительно, здесь все в развалинах. Разобрано много домов и завод. Этим и отапливают дома оставшиеся, хотя топлива здесь много выбрасывается штормовыми ветрами, когда часть сплавляемого леса по Амуру проходит устье.

Спрашиваю шутливо: «Ну что вы тут делаете на «моем» острове? Ведь рыбы мало в Амуре…» Отвечает пожилой гиляк: «Рыба растет, рыба плывет, рыба будет! Поверь, товарищ Байдуков!» Другой, по виду эвенк, подтверждает: «Сейчас хорошо идет горбуша. Значит, японец ошибки сделал…» Все смеются. Я все же допытываюсь: «Ну чего вы здесь, на ветрогоне, в штормах и тумане, живете? Вас же приглашают в Николаевск-на-Амуре, в прекрасные дома. Там нужны рабочие руки». Председатель поселкового Совета, женщина, отвечает: «Нет, товарищ Байдуков! Нас здесь более тридцати семейств, и мы с вашего острова никуда не уедем. Рыба летом будет, а зима — в тайге. Мы это любим». Все жители шумят радостно. Я чувствую, что они поддерживают заключение выборной хозяйки острова.

Многие дарят цветы из своих приусадебных угодий. Я целую малыша, жму руки мужественным, бесстрашным людям и желаю им счастья, успехов и здоровья. И почему-то мне грустно с ними расставаться…

Возвращаемся к вертолетам. Вдруг вижу прекрасный кусок прибрежной полосы, куда можно было 45 лет назад приземлить АНТ-25. Неужели эту землицу тогда прозевали?.. Или все изменило время?..

Мы улетаем с Байдукова и вскоре кружим над островом Чкалов. Видим, что уже мемориал установлен.

Вскоре всех пригласили на торжественное открытие мемориала. Двухтонная бетонная основа зарыта в ка-менно-песчаную землю. Из бетонного основания вертикально поднимается металлический массивный высокий штырь, на котором укреплена в вертикальном положении модель самолета АНТ-25, а внизу белое полотно укрывает мемориальную доску. Право открыть мемориал предоставляется мне. Я снимаю покрывало и читаю на бронзе надпись, гласящую, что этот мемориал, открытый в честь 45-летия перелета Чкалова, Байдукова и Белякова на самолете АНТ-25 из Москвы через Ледовитый океан на Дальний Восток.

Вот вам еще один мемориал нашему экипажу, который открыт 12 августа 1981 года на острове Чкалов.

Говорим речи, кладем цветы на бронзовую скрижаль, кланяемся родимой земле, горсть которой я незаметно ссыпаю в карман пальто. На память.

Прощаемся с моряками, садимся в вертолет, даем круг над памятником, пролетаем над островом Байдуков, и вот Юра Прокофьев уже нацелил телекамеру на остров Беляков, который я просил заснять обязательно, чтобы его посмотрел наш 85-летний штурман.

Затем любуемся плотной, могучей тайгой Приамурья, и вскоре посадка в аэропорту Николаевска-на-Амуре.

Завтра, 13 августа, открытие монумента в городе Николаевске-на-Амуре. Сюда Беляков с острова Удд прилетал и приплывал три раза, а мы с Чкаловым бывали дважды.

Выступали жители города, представители горисполкома, горкома, райкома и крайкома партии и комсомола, а снимать покрывало попросили меня, как будто я стал известным специалистом в этих щекотливых делах.

Перед нами красивая, парящая вверху модель самолета АНТ-25, удерживаемая на высокой консоли, пытающейся своим изгибом частично повторить округлость искусно сделанного большого земного шара, на котором начертан маршрут полета экипажа Чкалова в 1936 году; Внизу, под изображением планеты, бронзовая мемориальная доска, на которой высечены имена чкалов-ской тройки, посещавшей 45 лет назад город.

Я поблагодарил всех присутствующих за большое внимание и честь, оказанные событию, в котором участвовали не только Чкалов, Байдуков и Беляков, напомнив, что руководство Советского Союза передало во время перелета экипажу АНТ-25 телеграмму, в которой говорилось: «Ваша победа будет победой всего советского народа».

— Поэтому этот монумент вы теперь храните как храните памятники петровских времен, и в частности бесстрашному адмиралу Невельскому, открывшему, что Сахалин не полуостров, а остров, отделенный от материка Татарским проливом…

В заключение нас с Александром Васильевичем Беляковым избрали почетными гражданами города Николаевска-на-Амуре. Повесили на шею широкую красную ленту с большой медалью и выдали красивую грамоту, где изложено постановление районных властей.

Наступил день вылета в Хабаровск. Службы телевидения, печати и радио довольны. Довольны и хозяева, а мне, приглашенному в гости, трудно расставаться с хорошими людьми, живущими и работающими в местах, где 45 лет назад экипаж АНТ-25 — Чкалов, Байдуков и Беляков — доброжелательно принял залив Счастья и где оказали незабываемую помощь жители легендарного города Николаевска-на-Амуре.

Так были открыты еще два мемориала на Дальнем Востоке в честь деяний советских летчиков 45 лет назад.

1981 г..

Я уже рассказывал, что в 1975 году в Ванкувере был открыт памятник советским летчикам, прилетевшим в 1937 году из Москвы через Северный полюс в Америку.

И вот прошло пять лет.

Члены комитета по созданию памятника пригласили пас, участников перелета, в гости — отметить эту дату.

Но врачи категорически запретили А. В. Белякову лететь в Америку, Ольга Эразмовна, вдова Валерия Чкалова, тоже не могла решиться на такое путешествие.

За эти пять лет члены инициативного мемориального чкаловского ванкуверского комитета побывали много раз в СССР, а из нас никто ни разу не слетал к ним, чтобы все видели, что мы с доброжелательными людьми США живем в полном согласии и дружбе. Поэтому я решил все же принять приглашение друзей из Ванкувера и Портленда, невзирая на запреты медиков.

Итак, с 10 июня 1980 года начнется моя четвертая поездка в США. На сей раз она носит неофициальный характер. Программа двухнедельного пребывания в США мне и моему спутнику Федосееву Михаилу Дмитриевичу, секретарю ССОД показалась великоватой, и было решено ее скорректировать на месте.

Утром 10 июня 1980 года простились с родными и Друзьями и сели в Ил-62М.

Хотя врачи и запретили мне полет, я перенес его легче, чем иной день на работе. Полет до Вашингтона производится в два этапа. Первый — до канадского аэропорта Гандер на острове Ньюфаундленд. От аэропорта Шереметьево полет до него занимает примерно 6,5 часа.

В Гандере экипаж сменился.

В канадском аэропорту нас встретил президент Ньюфаундлендской компании (по сервису пролетающих самолетов) мистер Лестер — огромный, невозмутимый человек. С ним рядом начальник порта, 62-летний, седовласый, еще летающий пилот. Он сказал, что имеет несколько сыновей и восемь внуков, но еще никто из них пока что не проявляет желания учиться летать. Тут же представитель Аэрофлота в Гандере.

Втроем они показали нам изумительный авиационный музей в миниатюре — здесь сотни моделей самолетов с момента зарождения авиации в Европе и Америке. Но русских нет. Они просят помочь в приобретении чертежей, по которым специальная фирма построит модели самолетов.

Затем нас пригласили на завтрак.

Пришла пора возвращаться в самолет.

Ил-62М круто набирает высоту. На северо-востоке простирается полуостров Лабрадор.

Вспомнилось, как поздней осенью 1941 года при перелете на четырехмоторной лодке «Бристоль» из Филадельфии (США) в Дублин (Ирландия) нас повернули из Атлантики в Ньюфаундленд из-за того, что над океаном появились Ю-88 — охотники за самолетами союзников. Возможно, тогда мы садились рядом с Гандером.

Новый экипаж вел самолет до Вашингтона всего 2,5 часа на высоте девять километров. По американскому времени в Вашингтоне 15 часов все того же 10 июня.

Нас встретили представители в США Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами Владимир Петрович Золотухин и Владимир Молчанов и увезли нас в посольский квартал.

А наутро Владимир Павлович Молчанов повез нас к послу СССР в США Анатолию Федоровичу Добрынину.

После пятнадцатиминутного разговора с послом я понял, что советов и рекомендаций посол давать мне не намерен, только потребовал все дела в столице заканчивать не позднее 20 часов, после чего из дома не выходить. Это было сказано таким обыденным тоном, что я не поверил своим ушам и спросил: