«Дорогой тов. Сталин! – начиналась первая телеграмма. – Исполнилось двенадцатилетие Казахстана. Приближаемся к пятнадцатой годовщине великого Октября…» После этого сообщения шел рапорт о том, что решение ЦК ВКП(б) от 17 сентября 1932 года, в котором говорилось о животноводстве Казахстана, «наносит сокрушительный удар по классовым врагам, по оппортунистам, шовинистам и националистам…» В конце следовали приветствия, здравицы, кои к этому времени уже набрали должную высоту:

«Партактив… шлет тебе боевой большевистский привет! (Вроде бы мирное время, но привет – боевой, ибо классовые бои день ото дня усиливаются. – В.М.)

«Да здравствует ленинский ЦК!

Да здравствует вождь нашей партии и мирового пролетариата т. Сталин!»

Если вождя партии и мирового пролетариата называли не иначе, как «т. Сталин» или «товарищ Сталин», то к деятелю, возглавляющему республиканскую партийную организацию, обращались несколько по-свойски – по имени-отчеству. Такое обращение, несомненно, выделяло товарища Сталина: на недосягаемой вершине, с которой он руководил, обычного человеческого имени-отчества как бы уже и не существовало. Зато послание к местному вождю, спускаясь с горных высот официальности, было куда как более пространным и теплым, дабы он ни в коей мере не чувствовал обделенности.

«Дорогой Филипп Исаевич!

Торжественное заседание алма-атинского горсовета… в день двенадцатой годовщины Казахстана шлет пламенный привет тебе, испытанному ленинцу, под чьим руководством Казахстан пришел к своей двенадцатой годовщине с величайшими победами.

В борьбе на два фронта с оппортунизмом, в борьбе на два фронта в национальном вопросе, на основе ленинской национальной политики, преодолевая трудности, ты ведешь казахстанскую партийную организацию от победы к победе.

Под твоим руководством выросли новые большевистские кадры казахов и востнацмен…

Под твоим руководством Казахстан встал в передовые ряды великого Союза…. превратившись из архиотсталого в аграрно-индустриальный край.

Да здравствует победоносное строительство социализма!

Да здравствует испытанный ленинец тов. Голощекин!

Президиум торжественного заседания».

Тот, к кому столь проникновенно обращался президиум, в этом же президиуме и сидел.

Это был грузноватый человек пятидесяти шести лет, в наглухо застегнутом френче, с волнистыми темными волосами, начинающими седеть, аккуратно подстриженными усами и бородкой. Взгляд его карих, навыкате глаз был величествен и строг. Он умел подавлять своих подчиненных солидным, исполненным значительности видом, непререкаемым авторитетом старого большевика, резкостью суждений в многочасовых докладах и выступлениях, грубыми насмешливыми репликами, когда все решает высокомерный напор, наконец, беспощадной яростью и жестокостью, которую он обрушивал на своих противников. И местные соратники, в большинстве, подстраивались под эту довлеющую силу: пылко прославляли заслуги, на высоких тонах выкрикивали здравицы, устраивали овации…

Через две недели праздновалась 15-летняя годовщина Октября. Второй секретарь крайкома И. Курамысов так писал о своем непосредственном начальнике в юбилейном номере газеты:

«Нельзя не отметить в истории развития Советского Казахстана роли одного из лучших большевиков, одного из видных соратников Ленина, отдавшего борьбе за социализм в Казахстане семь с лишним лет своей жизни, работы, роли испытанного руководителя казахстанской парторганизации Филиппа Голощекина, которого справедливо уважают, которого справедливо любят, которому справедливо доверяют все трудящиеся массы Казахстана. Нет в Казахстане более проверенного, надежного теоретика и практика, чем Филипп Исаевич Голощекин. В работе, в словах, докладах, статьях тов. Голощекина мы находим образцы большевистского сочетания революционной теории с революционной практикой… Вот пример большевистской борьбы за организацию, за построение социализма».[1]

Через два с половиной месяца этого несравненного, если верить Курамысову, теоретика и практика отстранили от занимаемой должности и отозвали в Москву. Все, что нужно было совершить для большевиков в Казахстане, он уже совершил…

Однако в искренности и правдивости людей подчиненных, что ни говори, приходится сомневаться. Тем более что сам Голощекин, прощаясь со своими друзьями и товарищами по партийной организации, заявил им в лицо, что в Казахстане нет ни одного честного коммуниста. Верный привычке систематизировать наблюдения и умозаключения, он подразделил казахстанских большевиков на три категории: первые не поддаются воспитанию, вторые – хамелеоны, постоянно меняющие окраску, и, наконец, третьи – те, что сваливают всю вину за различного рода просчеты и недостатки на него, Голощекина.

Но обратимся к свидетельствам, так сказать, объективным, характеризующим деятельность и личность Ф.И. Голощекина, семь с лишним лет отдавшего «борьбе за социализм в Казахстане».

Советский энциклопедический словарь предельно краток:

«Голощекин Фил. Исаевич (1876-1941), сов. гос. парт, деятель. Чл. КПСС с 1903. В 1912 избран, чл. ЦК РСДРП. В дни Окт. рев-дии чл. Петрогр. ВРК, участник борьбы за Сов. власть на Урале, в Сибири. С 1925 секр. Казах.крайкома ВКП(б). С 1933 Гл. гос. арбитр при СНК СССР. Чл. ЦК ВКП(б) в 1927-34 (канд. с 1924). Чл. ВЦИК, ЦИК СССР».[2]

Другая энциклопедия, о гражданской войне, сообщает некоторые подробности:

«Из семьи подрядчика. Окончил зубоврачебную школу (1903)… С дек. 1917 чл. Екатеринбургского к-та РСДРП (б), комиссар по воен. делам Совета. С февр. 1918 уральский обл. военком, чл. обкома партии и обл. совета, с мая окружной военком, одновремен. в сент. 1918 – янв. 1919 гл. политкомиссар 3-й А. (армии) (рук. парт.–политич. работой в воинских частях и среди гражд. населения в р-не 3-й А.). С дек. 1918 чл. Сиббюро ЦК РКП (б) и окрвоенком Уральского ВО. Делегат 7-го и 8-го съездов РКП (б) (на 8-м примыкал к «военной оппозиции»). В апp.–июне 1919 чл. РВС Туркест. А. Вост. фр. С авг. пред. Челябинского губревкома. В окт. 1919 – мае 1920 чл. Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР. С 1921 на хоз., сов. и парт, работе…».[3]

В Большой Советской Энциклопедии находим новые подробности. Прежде всего, точные даты рождения и смерти: «26.2 (9.3) 1876, Невель – 18.10.1941». И далее: «…По профессии зубной врач… В 1906 чл. Петерб. к-та РСДРП и его Исполнит. Комиссии. Участник Совещания расширенной редакции «Пролетария» (Париж, 1909); затем работал в МК РСДРП. Вел работу в Москве, Петрограде и на Урале. Подвергался репрессиям… Во время Октябрьского вооруженного восстания 1917 чл. Петрогр. ВРК (руководил отделом внешней и внутр. связи ВРК). После Окт. революции секретарь Пермского, Екатеринбургского губкомов и Уральского обкома партии… В 1921 пред. Главруды в Москве. В 1922-25 пред. губисполкомов Советов и член губкомов РКЩ(б) в Костроме, Самаре, затем секретарь крайкома КЩф) Казахстана. С 1933 Главный гос. арбитр при СНК СССР. Делегат 11-17-го съездов партии…».[4]

Некоторые основные моменты дореволюционной деятельности Голощекина уточняет Историческая энциклопедия:

«…Вел парт, работу в Петербурге, Кронштадте, Сестрорецке, Москве и др. городах… После роспуска 1-й Гос. Думы был арестован и приговорен к 2 годам крепости; через год освобожден, но 1 мая 1907 вновь арестован… После ареста в 1909 был сослан в Нарымский край, откуда в 1910 совершил побег… После Праж. конф. …вновь вел работу в Москве, но вскоре был снова арестован и выслан в Тобольскую губернию. Бежав из ссылки, раб. в Петрограде (1913), затем на Урале. Здесь был арест, и выслан в Туруханский край, где пробыл до Февр. рев.».[5]

Здесь же содержится деталь, какой нет в других справочных изданиях:

«Незаконно репрессирован в период культа личности Сталина. Реабилитирован посмертно».