В двадцати верстах от Шушенского на сахарном заводе работал удивительный человек — Виктор Константинович Курнатовский. Человек интеллигентный, мягкий, внешне необыкновенно красивый. Жизнь его сложилась нелегко. Суровое детство с отцом-извергом, вступление на путь профессионального революционера, а там тюрьма за тюрьмой, ссылка за ссылкой. Поехали Ульяновы к нему в октябре. Реки уже замерзли, выпал снег.

Курнатовский работал инженером-химиком, работал по 12 часов в сутки, без праздников и выходных. Он очень обрадовался их приезду, повел осматривать завод.

Надежда Константиновна, всегда очень сдержанная при посторонних, чувствовала к Виктору Курнатовскому искреннюю симпатию, не стеснялась его. Она поразила собеседника энциклопедичностью знаний, точностью и остротой оценок, неиссякаемым чувством юмора. Прощаясь, он обещал обязательно приехать в Шушенское, поговорить с Ульяновыми, отдохнуть и поохотиться.

Весело встретила ссыльная колония новый, 1899 год, последний год ссылки Ленина. Под разными предлогами собрались в Минусинске у Кржижановских. Сколько было радостных объятий, восклицаний, разговоров, смеха! Приехали Лепешинские, Ленгники и многие другие. Одновременно за стол садились 12–16 гостей и, как пишет Крупская, к концу совсем "умаяли" хозяев. Варили глинтвейн, пели, плясали под гитару.

Узнав, что Владимир Ильич получил вышедший в Петербурге свой сборник "Экономические этюды и статьи", качали его. Глядя, как он взлетает к потолку, Надежда Константиновна смеялась и вскрикивала: "Не убейте моего мужа! Кто же иначе будет сражаться с оппортунизмом!" Организовали даже катание на тройках. Лихо мчались по степи, в морозном воздухе звенели студенческие революционные песни, смех, сыпались шутки. Катались на коньках. Владимир Ильич запоем играл в шахматы. Шахматами увлекались все, даже Надежду Константиновну уговорили сыграть партию. Лепепшн-ский каждый день делал зарисовки-карикатуры. Их встречали дружным восторгом. Долго потом все вспоминали эту встречу Нового года.

Организации следующей встречи потребовали тревожные вести из Петербурга. Однажды, получив очередную посылку — книги и письма, приступила Надежда Константиновна к шифровке. Она шифровала письма быстрее Владимира Ильича и поэтому делала это чаще. Она начала читать присланное Анной Ильиничной "Credo молодых". Читала и не верила своим глазам, проверяла еще и еще раз. Не верилось, что такое могут написать люди, считающие себя марксистами. "Молодые" прямо заявляли, что рабочие — это стадо, а русские марксисты — недоучки, еще не создавшие никакой организации.

Владимир Ильич тут же решил написать ответ — открытое письмо всем социал-демократам.

Долго горел свет в ту ночь в комнате Ульяновых. Владимир Ильич ходил из угла в угол, "проговаривая" письмо. Потом сел писать. Так родился гневный, прекрасный документ: "Протест российских социал-демократов", сыгравший огромную роль в сплочении рядов подлинных марксистов. Надежда Константиновна написала письма товарищам-ссыльным, приглашая на встречу.

Собраться было решено в селе Ермаковском, так как живший там Анатолий Александрович Ванеев был тяжело болен и они с женой выехать никуда не могли. На этот раз предлогом было празднование дня рождения дочери Лепешинских — Оли. Собралось 17 человек: из Шушенского — Владимир Ильич, Надежда Константиновна и О.А. Энгберг, из Минусинска — В.В. Старков. А.М. Старкова, Г.М. Кржижановский, 3.П. Кржижановская, из села Тесинского — А.С. Шаповалов, Н.Н. Панин, Ф.В. Ленгник и Е.В. Барамзин; в Ермаковском жили А.А. и Д.В. Ванеевы, П.Н. и О.Б. Лепешинские, М.А. Сильвин, В.К. Курнатовский, Первый раз собрались у Лепешинских, засиделись допоздна. Сначала Владимир Ильич прочел "Credo", читал гневно, но без комментариев, давая товарищам вникнуть в суть, постичь всю глубину измены, оппортунизма. Все были взволнованы, возмущены. Там, в России, обстановка осложнена тем, что жандармам удалось разгромить "Союз борьбы за освобождение рабочего класса" в Петербурге, марксистские организации разгромлены и во многих других городах, их участники сидят в тюрьмах или находятся в ссылке. Поэтому процветают "легальный марксизм" и "экономизм". На другой день решено было собраться у Ванеевых. Бедная, убогая изба на окраине Ермаковского. Жена Ванеева — Доменика, маленькая, тихонькая, с глазами, полными горя. Она ждет ребенка и не верит, что его увидит сам Анатолий. Кровать Ванеева выдвинули в большую комнату, и он полулежал на подушках, глаза его ярко блестели. Надежда Константиновна, решительно отстранив Доменику, сама занялась хозяйством.

Владимир Ильич начал читать ответное письмо, голос его звучал уверенно, твердо; "В последнее время среди русских социал-демократов замечаются отступления от тех основных принципов русской социал-демократии, которые были провозглашены как ее основателями и передовыми борцами — членами группы "Освобождение труда", так и социал-демократическими изданиями русских рабочих организаций 90-х годов".[15]

Владимир Ильич объяснил, что лучше привести в письме и полный текст "Credo", чтобы не навязывать читателям своего мнения, а дать каждому возможность самому убедиться в лакейском либерализме "документа молодых".

Обсуждали каждую фразу, решали, куда в первую очередь послать письмо-протест. Все присутствующие подписались под протестом. "Мы приглашаем все группы социал-демократов и все рабочие кружки в России обсудить вышеприведенное "сredo" и нашу резолюцию и высказать определенно свое отношение к поднятому вопросу, чтобы устранить всякие разногласия и ускорить дело организации и укрепления Российской социал-демократической рабочей партии".[16]

Каждый переписал себе экземпляр протеста 17-ти, чтобы размножить и разослать по всей стране. Домой, в Шушенское, ехали на другое утро. Всходило солнце — ослепительно яркое, в лесу пахло хвоей, было еще свежо. Говорили о той работе, которая предстоит, о создании партии. Владимир Ильич был полон энергии, уверенности в победе.

8 сентября 1899 года умер в селе Ермаковском Анатолий Александрович Ванеев — один из членов руководящего ядра "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", преданный делу, честный, бескорыстный, надежный товарищ.

Хоронить его съехались друзья из окрестных сел, на маленьком сельском кладбище молча стояли они, провожая погибшего борца. Их печаль была светлой — Ванеев выполнил свой долг до конца. Они знали, что их ждут новые потери, трудности борьбы их не пугали, ведь дело, которому они поклялись служить, было воплощением вековой мечты человечества.

Все три года, проведенные в ссылке, обдумывал Владимир Ильич план организации общерусской газеты, которая должна была стать фундаментом при создании партии. Владимир Ильич и Надежда Константиновна намечали план будущей работы, продумывая мельчайшие детали. Владимир Ильич понимал, что в России он не сможет активно включиться в работу, за ним будет наверняка учреждена слежка, и поэтому решил добиваться разрешения на выезд за границу. Об этом он писал и Потресову и Мартову, сговариваясь с ними заранее об отъезде за границу.

В предвкушении будущих битв, массовых выступлений они и здесь, за тысячи километров от промышленных городов, были в центре общественной жизни, были вместе со всеми своими друзьями.

Торжественно отметила маленькая колония 1 Мая 1899 года. Проснулись рано, в приподнятом, радостном настроении. Все приоделись, и Елизавета Васильевна, и даже Паша, девочка, помогавшая Ульяновым по хозяйству. Пришел Проминский, чисто выбритый, в крахмальной рубашке. Втроем пошли к Оскару, а после обеда отправились в поле. Маленький коллектив — они чувствовали себя частицей миллионов борцов, мечтали дожить до того времени, когда 1 Мая будут праздновать сотни тысяч рабочих.