— И еще: Мао якобы считал, что поскольку СССР ослаблен войной, то нужно не активизировать политику защиты СССР, а переориентироваться на другие силы.

— Тут была, видимо, такая двусмысленная позиция у Мао Цзэдуна. Он не помогал Советскому Союзу.

— А мы ожидали помощи?

— Я даже не помню, чтобы мы очень надеялись на него. И Сталин, и я, мы всегда полагались только на собственные силы. Но нажимали на союзников.

— Мог ли Сталин сказать: «Раз нам китайцы не помогают, придется оставить на Востоке некоторые дивизии, которые хотели снять». Не помните?

— Это могло быть. Это вполне могло быть. Сталин, между прочим, говорил, что настоящей помощи они не могли оказать в этом деле. Конечно, желательно было бы такую помощь получить, но, с другой стороны, тут надо разобраться.

Я не помню, чтоб это было у нас таким вопросом большим. В какой-то мере мы, конечно, хотели и ждали, но у них было очень сложное положение. Стояли два китайских фронта: мао-цзэдуновский и чан-кайшистский. Советником от нас при Чан Кайши был Чуйков. А при Мао Цзэдуне военного советника не было. Там наши разведчики были, представители Коминтерна. Владимиров был. Но военного советника мы давали Чан Кайши, давали авиацию, артиллерию, вооружение.

— Так чего ж мы могли просить от Мао Цзэдуна?

— В том-то и дело. Это и надо все учесть. Так же нельзя считать.

— А я думал, что было два советника…

— Нет, нет, при Мао Цзэдуне не было. Нам важно было, чтобы Китай не сдавался японцам. Мы им помогали, чтоб они сдерживали японцев хотя бы в какой-то мере. Мао Цзэдун, можно сказать, фактически в этом не помогал, но, так сказать, не против был, и мы все-таки помогали прежде всего Чан Кайши. А он готовился против КПК. Очень сложное было положение.

— А почему помогали Чан Кайши? У него была реальная сила?

— Конечно. Против японцев он фактически какие-то мероприятия предпринимал, и вот Чуйков описывает некоторые положительные дела. Но Чан Кайши был нам враждебен. А военным советником в антияпонском плане у него несколько лет был Чуйков. Но он и не бывал у Мао Цзэдуна, жил у Чан Кайши. Главная сила была у Чан Кайши. И Коминтерн, и Советский Союз настаивали, чтобы был единый фронт Чан Кайши и Мао Цзэдуна против японцев. Но не получалось. Все-таки они заключили такой союз, но осуществляли его очень плохо. При Чан Кайши находился Чжоу Эньлай. Так что китайские коммунисты тоже были заинтересованы в том, чтобы действовать и в какой-то мере содействовать Чан Кайши против японцев, но все это, конечно, было очень сложно и не всегда выходило. А мы сотни самолетов давали Чан Кайши, артиллерию, танки… В тот период требовать от Мао Цзэдуна состоять в дружбе с Чан Кайши невозможно, но пытаться создать фронт против японцев было, конечно, необходимо.

— Рассматривал ли Мао СССР не в качестве идейного союзника и друга, а как попутчика, которого следует любыми средствами «доить»?

— Я думаю, что в таком виде это обнажать… Мы выглядим в дураках, а мы не были, по-моему, в дураках. А настолько противоречивое положение было…

— Мы знали все это и следили за Мао?

— Правильно. Да, да. Тут для вас трудная задача. Но в таком оголенном виде нельзя.

А после этого он у нас был впервые, и договор заключили. Сталин мне сказал перед приходом Мао Цзэдуна, чтоб я выступил, чтоб его подбодрить. Я выступил в таком духе, что он должен равняться на Советский Союз[30].

Он приезжал на 70-летие Сталина в 1949 году. Жил у нас месяца полтора на сталинской даче. Болел немного. Я и Микоян ездили к нему. Мы с ним беседовали. Он нас угощал зеленым китайским чаем. И сказал, между прочим, это я помню: «Я «Капитал» Маркса не читал».

Для чего он это сказал? Что он не догматик?

21.12.1979

Сталин приехал в ресторан «Метрополь». В фойе было пусто — чекисты постарались. И только гардеробщик выскочил навстречу:

— Разрешите помочь, Иосиф Виссарионович?

— Пожалуй, это я еще умею делать сам, — сказал Сталин, снимая шинель.

Сергей Михалков сидел, все время глядя на Сталина, как бы призывая его обратить внимание. Сталин почувствовал это и сказал Мао Цзэдуну:

— А это писатель Михалков. Его невозможно не заметить! — имея в виду, видимо, и высокий рост Сергея Владимировича.

Молотов сидел, как обычно, рядом со Сталиным. Улучив момент, когда Вячеслав Михайлович вышел, Михалков подсел к Сталину. Молотов вернулся и, заметив, что его место занято, отошел в сторону. Но Сталин сказал:

— Товарищ Михалков, на двух стульях трудно сидеть!

Представляя Мао Цзэдуну киноактера Бориса Андреева, исполнившего главную роль в фильме «Падение Берлина», Сталин сказал:

— Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоем брали Берлин.

Об этом мне рассказал присутствовавший на приеме писатель Михаил Бубеннов, автор знаменитой в то время «Белой березы».

— Сталин обладал чувством юмора, — говорит Молотов. — Но не часто этим занимался. На меня часто возлагал эти обязанности. У меня не было таких качеств, но, во всяком случае, я…

24.12.1975

Когда Мао Цзэдун был у Сталина, он попросил разрешения поселить 20 миллионов китайцев на советском Дальнем Востоке.

— У меня своих двести миллионов хватает, — ответил Сталин.

04.11.1978

Один из знакомых Молотова высказался за то, что нам бы следовало поменьше помогать другим странам, тогда, мол, и нам бы жилось получше.

— Но он не понимает, что если мы не будем помогать, то это отдалит победу коммунизма в мире. Я ему сказал, что вы должны же понять, что без международной революции ни Советский Союз, ни одна другая страна победить не могут. Без международной революции никто не может победить, и мы не можем. Нам друзей надо увеличивать.

— Почему такие разговоры? — говорю я. — Потому что многие разочарованы: кто был другом, стал врагом.

— Потому что они никогда не очаровывались марксизмом-ленинизмом. Никогда. — отвечает Молотов. — А занимались тем, чтобы только службу себе обеспечить.

— А вот Китай проглядели.

— Я, в частности, отношусь к числу тех людей, которые ошибались в этом вопросе. Надеялся на лучшее. Надеялись на их большую устойчивость. А оказывается, нас Мао Цзэдун и вся эта кучка надули. По-китайски мы плохо научились читать.

— Насколько сложна психология человеческая, как трудно предугадать заранее, к чему человек придет.

— Так можно окончательно запутаться, — говорит Молотов. — Лев Толстой запутался. Достоевский путался. А нам пора уже подняться над этим уровнем. Они стояли на буржуазной точке зрения и выше не поднялись, хотя это гениальные люди. Другая эпоха…

Далее наш разговор пошел о росте цен, о том, что слова партии расходятся с ее делами…

— Много вопросов поднято, — заключает Молотов. — Как говорил Михаил Иванович Калинин: «Зачиркиваем!» Принимаем, как он говорил, какой-нибудь «компримис»…

26.08.1979

— Ким Ир Сен болен, ему шестьдесят четыре года…

— Там не только это, — говорит Молотов. — В Северной Корее уже ведется агитация, что председателем или президентом должен стать вместо Ким Ир Сена его сын. Это и сам Ким Ир Сен готовит.

— Разве это наследственное? В Китае жена Мао Цзэ-дуна борется, наследницей хочет стать.

— Нет, это не выдет. В Китае это не пройдет.

09.06.1976

Рассуждаем о ситуации в Китае после смерти Мао Цзэдуна.

— Почти как у нас, только с азиатским уклоном, — говорю я. — Хуа Гофэн в тени держался…

— Да, правильно, — соглашается Молотов.

— И вдруг стал Генеральным, как у нас Хрущев после Сталина.

— Там другая ситуация, — говорит Молотов. — А главное то, что они арестовали «четверку» наиболее крайних.