Боярин В. Никифоров, который втайне от Новгорода поступил на службу к Ивану III и принес ему присягу, был убит на вече. В страхе перед разбушевавшейся толпой прочие бояре разбежались. Посадник В. Овинов с братом укрылись на архиепископском дворе. В отличие от Никифорова Овинов был увезен в Москву под стражей и не целовал крест Ивану III. Тем не менее народ не пощадил его. Архиепископ не смог защитить братьев. Их убили на владычном дворе. Влиятельные бояре Л. Федоров и Ф. Захарьин были посажены под стражу.

Вече отпустило московских послов «с честью», но все требования Ивана III решительно отклонило.

9 октября 1477 г. Иван III с войском выступил в поход на Новгород. В пути к нему присоединилась тверская рать. В ноябре московские, тверские и псковские отряды окружили Новгород со всех сторон. Новгородцы деятельно готовились к обороне. Городские укрепления включали каменный Детинец (Кремль) и «город» с мощным поясом укреплений. Чтобы не допустить штурма со стороны реки, воевода В. Гребенка-Шуйский и жители спешно соорудили деревянную стену на судах, перегородив Волхов. Новгородцы рассчитывали на то, что многочисленная неприятельская армия, собранная в одном месте, не сможет обеспечить себя продовольствием и рано или поздно отступит, спасаясь от голода и сильных морозов. Расчеты новгородцев оправдались лишь отчасти. Ивану III пришлось распустить половину войска, чтобы воины могли добыть продовольствие грабежом. Исключительную услугу Москве оказал Псков, доставивший в лагерь великого князя обозы со съестными припасами.

Новгород имел возможность выдержать осаду. Но его силу подтачивали распри. Боярское правительство разделилось. Сторонники Москвы, помня о недавних казнях на вече, спешили покинуть город. В числе первых перебежчиков был боярин Г. Туча, бивший челом в службу Ивану III. Вслед за ним в стан великого князя явился сын убитого боярина Никифорова. Он предупредил государя, что «ноугородцы не хотят здати Новогород».

Самые решительные защитники новгородских вольностей были казнены или сидели в московских тюрьмах. Оставшиеся на свободе бояре не смогли организовать оборону города. «Людям, — записал псковский летописец, — мятущимся в осаде города, иныа хотящи битися с великим князем, а инии за великого князя хотяще задати, а тех болши, котори задатися хотять за князя великого». Большое значение имело выступление архиепископа, настаивавшего на мирных переговорах с Москвой. 23 ноября 1477 г. новгородское посольство во главе с Феофилом явилось в походный шатер Ивана III на берегу Ильмень-озера. Новгородцы надеялись, что им удастся заключить мир на тех же условиях, что и прежде. Государь дал пир в честь послов, но отклонил все их просьбы. Надежды на почетный мир разлетелись в прах. Тем временем воинские заставы Ивана III заняли предместья Новгорода.

Отбросив дипломатические ухищрения, Иван III объявил: «Мы, великий князь, хотим государьства своего, как есмы на Москве, так хотим быть на «отчине» своей Великом Новегороде». Вслед за тем бояре Патрикеев и братья Тучко-Морозовы продиктовали послам волю государя: «Вечю колоколу в «отчине» нашей в Новегороде не быти, посаднику не быти, а государство нам свое держати». Когда послы сообщили об этом на вече, в городе поднялось смятение и «многиа брани». «Всташа чернь на бояр и бояре на чернь». Народ утратил доверие к боярам и окончательно отказался повиноваться им: «Мнози бо вельможи и бояре перевет имеаху князю великому».

Оказавшись между молотом и наковальней, посадники пытались достичь соглашения с московскими боярами. Последние заверили послов, что Иван III не будет выселять новгородцев «на Низ», не будет «вступаться» (отбирать) в их земли. Заверения положили конец колебаниям правителей республиканского Новгорода. Стремясь получить гарантии неприкосновенности своего имущества, бояре просили, чтобы монарх лично подтвердил соглашение и принес клятву на крест. Но им грубо отказали.

Видя «неустроение» и «великий мятеж» в городе, князь В. Гребенка-Шуйский сложил крестное целование Новгороду и бил челом в службу Ивану III, Лишившись военного предводителя, новгородцы окончательно уступили всем требованиям московских властей. Они согласились восстановить в Новгороде обширный княжеский домен и определили порядок сбора дани в пользу великого князя.

15 января 1478 г. Патрикеев с боярами въехал в Новгород и привел жителей к присяге. Вече в городе более не созывалось. Вечевой колокол и архив Новгорода были увезены в Москву. Выборные должности, вечевые порядки, древний суд упразднены. Новгородская республика пала.

Уже в феврале Иван III приказал арестовать Марфу Борецкую. Огромную вотчину Борецких, 1500 обеж (обжа — надел зажиточного крестьянина, пахавшего землю на одной лошади), отписали в казну, Василий-Казимир и трое других посадников были приняты на государеву службу, но в 1481 г. они оказались в опале и лишились всех своих вотчин.

Иван III по-прежнему боялся вмешательства Литвы. Он тотчас послал на литовскую границу воинскую заставу, как только получил донос на новгородцев. Главой заговора был назван боярин Иван Савелков, один из самых деятельных вождей литовской партии. По делу о тайных сношениях с Литвой было арестовано до 30 лиц, у них отобрано 12 000 обеж.

Иван III распорядился пограбить всех изменников и «много имениа взя бесчислено».

Сохранилось «Сказание о городех». Его авторы живо описали положение, сложившееся в Новгороде в XV в.: «Бояре в нем меньшими людьми наряжати не могут, а меньшие их не слушают. А люди сквернословы, плохы, а пьют много и лихо».

Почему бояре не могли править меньшими людьми? Причины крылись, конечно же, не в сквернословии и винопитии. Московские власти объявили о ликвидации старых вечевых порядков. Но мгновенно разрушить эти порядки оказалось невозможно. Да и московские порядки не могли сразу пустить корни в новгородской почве. Боярам трудно было управиться с населением Новгорода.

Недовольный народ мог поднять мятеж в любой момент. Иван III имел основания бояться такого исхода. Десятилетний опыт конфискации боярщины подсказал выход. Москва решила пойти на самые крайние меры — выселить из Новгорода всех без исключения бояр, а их богатейшие вотчины забрать в казну.

Как записал летописец, зимой 6996 (1487–1488) года «привели из Новагорода боле седми тысящ житьих людей на Москву, занеже хотели убить Якова Захарьича, наместника Новгороцкого, и иных думцев (участников заговора) много Яков пересече и перевешал».

В другой летописи читаем: в 6997 (1488–1489) г. Иван III «переведе из Новагорода из Великого многих бояр и житьих людей, гостей — всех голов больши тысячи…»

Сходные данные приводит «Краткий летописец» Кирилл о-Белозерского монастыря: «Лета 6997 князь вликий Иван вывел из Новгорода из Великого бояр и гостей с тысячю голов».

Согласно писцовым книгам, Иван III выселил из Новгорода 1054 человека. Если считать с членами семей, выселению подверглось примерно 7000 человек.

Данные финансовых кадастров — писцовых книг подтверждают полную достоверность летописных свидетельств.

Кто входил в новгородскую тысячу? Иностранцы, посещавшие Русь, отметили, что Новгородом управляют 300 золотых поясов. Золотые пояса, видимо, носили бояре, владевшие усадьбами в Новгороде. Их выселили из города в первую очередь. В ссылку отправились купцы, 500–600 житьих людей, стоявших на иерархической лестнице ступенькой ниже. Простой народ не был затронут переселением.

Вечевой строй обеспечивал участие народа в управлении. Наместничье управление опиралось на другие принципы. Наместник боярин Яков Захарьин обладал бесконтрольной властью над посадским населением. Он облагал жителей поборами и штрафами. Обиженные и ограбленные новгородцы пытались искать защиты у Ивана III, но безуспешно. По словам летописца, государь «опалился» не на наместников, а на новгородцев «обговору деля, что наместники их продавали (штрафовали) и кои из них продажу взыщут, они боронятца тем, что рекши, их думали убить».