— И? — поторопил волхва Ольх, наливая из жбана в походный кубок.

— Капитул Пречистой Церкви нечистью их объявил, — сообщил волхв, прикладываясь к своей чашке. — Эдикт принят пять дней назад. Все двенадцать кардиналов одобрили.

— И откуда ты на болоте своем про любую гадость раньше всех узнаешь? — ни малейших сомнений в достоверности сведений у князя не возникло.

— Места знать надо! — отрезал Кудеяр. — И патриарх Византский решение это поддержал, — волхв скорчил благостную мину и пропел елейным, но оттого еще более мерзким голоском. — «Господь создал человека по образу и подобию своему и дал ему лишь один облик! А второе обличье — дело рук Нечистого! И лишь Очистительное Пламя может спасти душу несчастных, несущих волчье семя в чреве своем! Аминь!».

— Похож, похож, — рассмеялся князь и пожал плечами, прикладываясь к кубку. — А нам что за дело? Если жрецы Сожженного хотят устроить войну со своими велетами — тулумбас им в руки! И когти в шею! Жрецы приходят и уходят, а велеты рождались, рождаются и будут рождаться! И один Сварог знает, кто, где и когда!

— А вот тут, князь, я тебя и поправлю. Не зря ведь посреди болота сижу! Думаю, однако, размышляю! Науки всякие придумываю, явления изучаю, терминологию к ним подбираю соответствующую, — кудесник хитро посмотрел на собеседника.

— Чего-чего ты делаешь? — оправдал его ожидания Ольх.

— Чегочка с хвостиком! — захихикал волхв. — Названия придумываю непонятные! Так вот, я уж давно за велетами слежу да наблюдения свои анализирую!

— Что такое «анализирую»?

— Красивое слово? — переспросил Кудеяр. — Мне тоже нравится! Означает: «прикидываю уд к носу».

— И что наприкидывал?

— Есть закономерность в рождении велетов, — сказал Кудеяр. — Вполне конкретная!

— Договорились же, по-людски, без фени! — поморщился Ольх.

— Да это не феня, — отмахнулся волхв. — Тут другое. Самое сложное было догадаться, что обычный человек не всегда обычный, а полувелетом может быть! А дальше всё легко и просто. Чтобы сопли на кулак не мотать, прямо скажу: можно велетов совсем выбить. А можно, наоборот, разводить, как коров в хлевах!

— Хороши коровки! — расхохотался князь. — Любого волка схарчат! Да и пастуха, если не угодит чем.

— Не суть! — не разделил веселья князя волхв. — Нам другое решить надо — что с велетами делать! Свои еще ладно, но как там, — он ткнул пальцем в сторону захода, — начнется, нордвентские велеты к нам побегут. Голодные, нищие и злые. И чем займутся здесь — объяснять не надо! Тати из них отменные выходят. И атаманы — тоже!

— Возможно, — не стал возражать Ольх. — Но можно их на довольствие поставить, да на южные рубежи. Вот тогда печенеги с уграми взвоют!..

— Это и надо решить. Бить пришлых или кормить?

Князь задумался.

— Если бить, то и своих придется, — наконец, произнес он. — Накладно это. Да и жалко. Ту же Милаву, например.

— Вот и я думаю, что накладно да жалко, — кивнул Кудеяр. — Да только помню, что ежели кто из князей не своей смертью помер, то без велетов это не обошлось. Далеко ходить не надо: Аскольдова кровь на когтях твоей красавицы еще просохнуть не успела.

— Обижаешь! — хохотнул князь. — Милава — девка чистоплотная. Руки не со щелоком моет, мыло салевское пользует!

— Твою кровь тоже смыть легко.

— Да брось! Верю ей! А что до того, что князей убивали, так велетов не будет — пластуны их место займут, князеубивательное. Ты Ярополка припомни, на коего свои же бояре на охоте двух лютых зверей натравили. Где там велеты? И рядом не проходили. Не в том суть, кто убил. Важнее — кто нож в руку вложил.

— Тоже верно. Человек такой гад, что завсегда найдет, чем неугодного к Богам отправить. Но речь не про Милаву веду. И не о прочих, кто среди нас уродился. Наш велет, он-то, в первую голову, наш. И лишь затем уже к зову велетскому прислушивается, — сказал Кудеяр. — Я к тому веду, что приблудных будет множество великое. А они — чужие. Без понятия нашего.

— Проблема! — вставил салевское словечко князь. — Нет, бить не гоже. Добрых воинов своими руками на погост отправлять — до такой глупости лишь слуга Сожженного додуматься может. У них всегда ум в беспорядке! Но и как есть, оставить не получится. Надо, чтобы своих оборотней числом сильно больше было, чем пришлых. Что ты там про коров говорил?

— Посчитал я, кого с кем скрещивать надо…

— Что делать? — переспросил Ольх.

— Кто кого брюхатить должен! — пояснил кудесник. — И каковы дитятки получатся. Во всех возможных случаях. Если… Тебе подробно рассказывать?

— А долго? — забеспокоился князь.

— Месяца два. Или три, — волхв прищурился. — Хотя, черепушка у тебя крепкая, палицей испробованная. Так что с полгода уйдет. По первости, начинать придется со слова «генетика»…

— Что?

— Вот-вот! А я и не знаю, как объяснить, чтобы тебе понятно было. «Теория верного обрюхачивания», наверное!

— Почему теория? — спросил Ольх. — А практика?

— Практика — это уже «селекция», — пояснил волхв.

— Мед у тебя хорош, но на полгода его не хватит! — категорически заявил князь. — Давай, говори: что делать предлагаешь.

— Тут, как обычно, два выхода имеется, — неторопливо заговорил Кудеяр. — Я с самого жесткого начну. Велетов всех надо к детям боярским приравнять по праву рождения. Даже у последнего смерда родился ежель, то семья его в кормление к собственному младенцу переходит. А если надо, от князя подарок делать. Землицы надел. И серебра за пазуху сыпануть. Да не жалеть. Как велет подрастет, да себя покажет, так за добрую службу еще земли прирезать. И, ежели деток от него много народилось — еще. Пущай плодятся. Жен побольше берут, в детях основная моя мысль и состоит. Ну а если в роду боярском… — развел руками волхв. — Тех, чем отметить — сам выдумаешь. Да хоть гривну золотую выдашь, да и хорош. Такому на роду написано в дружину идти. Аль в пластуны. Но подарки за каждого мальца!

— Так не все ж дети велетами будут! — перебил Ольх. — Мало оборотней рождается, сам знаешь!

— Знаю, — отмахнулся волхв. — Разъяснить, что такое «рецессивный ген»?

— Не надо! Как ты слова такие выговариваешь?

— Так я ж их сам придумал! — на губы кудесника наползла мечтательная улыбка. — Слова, они ж как дети! Сначала ты их рожаешь, выращиваешь, лелеешь, а потом они уходят в мир… — он встряхнулся, словно вылезший из воды пес, и сурово закончил. — И творят там непотребства всякие! Ладно. О детях. Велеты рождаться будут! Не дети, так внуки. Или правнуки. На тех дворах уже среди внуков каждый четвертый перекидываться сможет. Так что пусть побольше рожают. Велетов всех с малолетства в отроках дружинных числить…

— А как узнаешь где велет, а где человек?!

— Сами скажут! Как у младенца клыки вперед резцов полезут, так и прибегут! Выгодно же!

— Угу, — по-простецки буркнул князь. — Дальше давай!

— А что дальше? — усмехнулся волхв. — Дальше, чтобы мыслей ни у кого непотребных не возникало, тебе в жены неплохо бы пару велеток добавить. И детишек от них наплодить! Законных! Зачем, объяснять надо?

— Сам пойму! Еще что?

— Да там много еще чего. Важно, что через пару-тройку поколений у нас войско таким будет, что хоть супротив всего мира воюй!

Князь молчал, прихлебывая из рога.

— Хороший мед, — произнес он после долгого раздумья. — И мысль неплоха. А тебе, старый хитрец, больше всего нравится, что жрецов Сожженного, а равно Нерисуемого и Неназываемого, прямо на кордонах будут отправлять на встречу с богами… И головы ихние по Дубам Сварожьим развешивать.

— Не без того, княже, — осклабился в ехидной усмешке Кудеяр, — не без того! Но ты подумай, когда время найдется. Оно полезно иногда.

— Дурь какая! — возмутился Ольх. — Милава!

Охранница вынырнула, словно из-под земли.

— Всё слышала? — спросил Вещий.

Девушка молча кивнула.

— Так и знал, — пробурчал волхв. — А ведь сказано было ухи не острить!

— Ты ж просил, не я, — развеселился князь и снова повернулся к Милаве. — В жены ко мне пойдешь?