Буденный срочно созвал Реввоенсовет, чтобы в деталях обсудить вопрос об ускорении движения армии. По предложению командарма Реввоенсовет утвердил новую должность начальника тыла армии, на которого и была возложена обязанность возглавить борьбу с бандами и контрреволюцией. В распоряжение начальника тыла выделялись специальные части. Особый отдел армии, губчека, ревкомы уездных начальников гарнизонов, коменданты железных дорог, войска внутренней охраны — всех их подчинили начальнику тыла, которому предоставили право объявлять отдельные районы, входившие в тыловую зону, на военном положении. Теперь основные силы Конармии могли двигаться к Каховке ускоренным маршем. Реввоенсовет ответил В. И. Ленину следующей телеграммой: «Предсовнаркома товарищу Ленину. Сознавая всю важность настоящего момента для нанесения противнику окончательного сокрушительного удара, РВС Первой Конной армии принимает самые чрезвычайные меры к ускорению сосредоточения армии согласно приказу командюжа». Климент Ефремович предложил командарму создать при политотделе Конармии телеграфно-информационный отдел «Конарм РОСТА». Появилась возможность на всем протяжении маршрута информировать бойцов о событи ях, происходящих в стране и за рубежом. В эти дни особенно оперативно работала редакция газеты «Красный кавалерист». На ее страницах публиковались письма, статьи, очерки, в которых рассказывалось об опыте ведения боевых действий, о думах и чаяниях бойцов. 14 октября части Конармии сосредоточились в районе Знаменки. А на другой день сюда поездом «Октябрьская революция» прибыл Председатель ВЦИК М. И. Калинин. Буденный попросил Михаила Ивановича председательствовать на заседании Реввоенсовета армии. На этот раз Калинин придал заседанию форму интереснейшей беседы. «Цель у конармейцев одна, — сказал в заключение Калинин, — скорее добраться до Каховского плацдарма. В. И. Ленин возлагает на вас большие надежды. Врангеля надо разбить до зимы, иначе он прочно засядет в Крыму». М. И. Калинин решил побывать в частях Конармии, поговорить с людьми. …Село Митрофановка. Части 14-й кавдивизии выстроились на поляне. Михаил Иванович выступил перед бойцами с яркой речью. Он напомнил им, что в конце мая встречался с дивизиями Первой Конной армии примерно в этих же местах, когда они шли на польский фронт, чтобы заставить врага признать силу и нерушимость Советской власти. «Вы это сделали быстрее, чем мы ожидали, — сказал Калинин. — Тому свидетельство — подписание перемирия с Польшей. Это уже почти мир. Это признание польскими панами силы и непобедимости советского народа. Перемирие подписано после отступления частей Красной Армии от Варшавы. Но польские паны по опыту прошлых боевых операций хорошо знают, что наши отступления на фронтах заканчиваются новым наступлением и окончательным поражением врага. Это-то и заставило их пойти на мир. Теперь перед нами последний враг — Врангель, которого нужно обязательно уничтожить. Победа над Врангелем не за горами. Несмотря на трудность и огромность задач, стоящих перед нами, мы с ними справимся, — продолжал Калинин. — Можно смело сказать, что нет в мире лучших, более сознательных войск, чем вы. Может быть, у вас есть много и неграмотных людей, но смело могу сказать, что нет в мире армии, которая была бы так сознательна, которая бы так хорошо знала, за что она воюет, которая бы так ненавидела людей, с которыми она воюет, которая бы так доверяла комиссарам…» По дороге в штаб Буденный доложил Председателю ВЦИК о том, что армия нуждается в теплом обмундировании. Михаил Иванович обещал помочь.

— Вами доволен, — сказал Калинин, — армия в основном готова к штурму врага.

Об этом вскоре Калинин доложил В. И. Ленину но прямому проводу: «Настроение людей хорошее. Боеспособность несомненна».

После отъезда Председателя ВЦИК в Конармию прибыл эшелон с одеждой и обувью.

— Вот видишь, Клим, весомо слово товарища Калинина, — сказал Буденный.

20 октября Буденный получил директиву № 0163 М. В. Фрунзе, в которой армиям Южного фронта ставилась задача разбить Врангеля, не дать ему возможности отступить на Крымский полуостров и захватить перешейки. Первой Конной предстояло в ночь на 26 октября скрытно сосредоточиться на правом берегу Днепра, в селах. В ночь на 27 октября переправиться на левый берег реки и быстро выйти в район северной оконечности озера Молочное — ст. Федоровка, разгромить здесь резервы противника и, отрезав ему пути отступления в Крым, преследовать до полного уничтожения. К началу наступления соотношение сил в северной Таврии было в пользу Красной Армии. Войска Южного фронта насчитывали почти 100 тысяч штыков и около 33,5 тысячи сабель. Но войска Врангеля были значительно лучше вооружены, обеспечены питанием, конский состав кавалерийских частей не изнурен длительными переходами. А если учесть, что Врангель опирался на заранее подготовленные позиции, в том числе на мощный оборонительный пояс Крымского перешейка, то станет очевидным: враг располагал определенным преимуществом. Буденный обратил особое внимание на тот факт, что главные силы генерала Кутепова были сосредоточены против Каховского плацдарма, там, где необходимо вести наступление Первой Конной армии. Учитывал он и то, что в Крыму собралось почти все белогвардейское офицерство, люто ненавидевшее Советскую власть. Из них формировались целые полки, и ясно, что они будут сражаться до последнего. Врангель располагал также опытными командными кадрами, хорошо налаженными коммуникациями, связью с тылом. Он мог легко и быстро получить подкрепление, пополнить войска оружием и боеприпасами. Фронтовую ударную группу Врангеля составили конный корпус генерала Барбовича, Кубанская дивизия, дроздовская пехотная дивизия и Терско-Астраханская кавалерийская бригада. К этому времени она располагалась в районе Серогоз. Большие надежды Врангель возлагал также на 1-ю армию генерала Кутепова, куда входили: 1-й и 2-й армейские корпуса, сводный гвардейский отряд, резервные части генерала Черепова и ряд частей специального назначения. Армия генерала Кутепова противостояла нашим 6-й и 2-й Конной армиям. Против 4-й армии стояли 7-я пехотная дивизия, 1-я и 2-я дивизии Донского корпуса 2-й армии, которой командовал махровый враг Советской власти генерал Абрамов. Командарм, как обычно, волновался за исход операции, еще и еще раз оценивал создавшуюся обстановку. И может быть, поэтому директива Фрунзе № 0163, которую он недавно получил, как-то еще более насторожила его. Неясно, почему командующий делил операцию по разгрому Врангеля на две части — Таврическую и Крымскую? Буденный был глубоко убежден, что она должна быть единой и удар следовало наносить «двумя кулаками: у Перекопа и Бердянска». На его взгляд, ликвидации подлежала прежде всего мелитопольская группа. Иначе противник, подавшись правее Александровки, пропустит наши части через Перекоп в Крым и отрежет их. Закроет ворота. Настораживало и то, что при штурме Перекопа белые могут ударить частям Красной Армии в тыл. Неужели этого не увидел Фрунзе?.. С одной стороны, Буденный не мог согласиться с таким планом начала военных действий и не хотел молчать, с другой, ему не хотелось прослыть этаким лихим провидцем, легко оспаривающим директивы командующего фронтом. Он поделился своими мыслями с членами Реввоенсовета. К. Е. Ворошилов и С. К. Минин поддержали его. «А утром 21 октября в Знаменке мы собрали Реввоенсовет, — писал впоследствии Буденный, — на котором все как следует обсудили. Не скажу, что наш план операции сразу приобрел стройную форму. Возможно, мы не все продумали. Однако исходили мы не из своих местных интересов, думали не только о Первой Конной. Мы горели желанием как можно скорее разгромить Врангеля и поэтому так уверовали в свой план, что доложили в первую очередь В. И. Ленину и М. В. Фрунзе». Со свойственной ему прямотой Буденный сообщал В. И. Ленину и М. В. Фрунзе, что директива № 0163 не содержит в себе характеристики и оценки сил и намерений противника, не охватывает в целом операцию Южного фронта, совершенно умалчивается об операциях на самом полуострове. А разновременное наступление армий даст противнику возможность бить наши силы по частям. Кроме того, оторванность 2-й Конной армии от главных фланговых групп лишает последнюю сильной поддержки в лице этих армий и подвергает ее риску остаться бездействующей или быть разгромленной. У противника, безусловно, имеются сильные резервы в Крыму, которые обеспечивают оборону укрепленного перешейка, а в случае успеха могут подкрепить необходимый участок и довершить операцию. «А поэтому, — писал Буденный, — со своей стороны полагал бы: 1) операцию начать 31 октября 1920 г. и одновременно по всему фронту, имея свободный сильный фронтовой резерв; 2) 2-ю Конную к моменту наступления сосредоточить у Берислава для совместных операций 1, 2 и 6-й армий; 3) для большей успешности действий всей конницы совершенно необходимо объединение конных частей под одним общим командованием; 4) второй наш кулак должен быть сосредоточен примерно в районе Большая и Малая Михайловна, на побережье нужно иметь кавалерийскую группу до трех кавалерийских дивизий. Точные оперативные задачи правой и нашей групп — согласованным ударом уничтожить противника, группирующегося между Перекопом и Днепром. 6-я армия, поставив две дивизии в район Каланчаки — Оскажиднов, остальными силами на плечах противника врывается на полуостров. В случае успеха вслед за 6-й бросаются на подкрепление еще две кавалерийские дивизии. Всей остальной конной массой, по уничтожении перекопской группы противника, бить в направлении на Мелитополь с целью отрезать пути отступления противника на Сиваш и уничтожения живой силы. Правой нашей группе стремительными концентрическими ударами содействовать левой группе, действуя в направлении на Мелитополь. Вот те соображения, которые по долгу революционной совести я счел необходимым довести до вашего сведения». Почти всю ночь, пока секретарь Реввоенсовета Конармии С. В. Орловский передавал по прямому проводу решение Реввоенсовета, командарм не сомкнул глаз. Тревожили мысли — поймет ли его замысел Фрунзе? А что ответит Ленин? Главком С. С. Каменев в это время находился в штабе Южного фронта в Харькове, и когда ему стало известно о предложении Буденного, он 23 октября в 18 часов 40 минут послал телеграмму в Москву на имя председателя Реввоенсовета республики о сроках наступления фронта, в которой, в частности, писал: «Не вдаваясь в рассмотрение плана, представленного т. Буденным, ходатайствую предложить Реввоенсовету I Конной армии никаких своих сроков не назначать, а твердо держаться числа, определенного т. Фрунзе, а именно 28 октября». Разумеется, Буденный об этом не знал и все свои надежды связывал с ответом В. И. Ленина. Наконец 24 октября поступила телеграмма от Владимира Ильича. «Врангель явно оттягивает свои части, — телеграфировал Ленин. — Возможно, что он уже сейчас пытается укрыться в Крыму. Упустить его было бы величайшим преступлением. Успех предстоящего удара в значительной степени зависит от 1 Конной. Предлагаем РВС 1 Конной применить самые героические меры для ускорения сосредоточения 1 Конной»[10].