Вскоре началась русско-японская война. 10 января 1904 года в числе других новобранцев Буденный прибыл в Маньчжурию.

Группу прибывших драгун послали на пополнение 46-го казачьего полка, охранявшего коммуникации русской армии. Буденный сразу же обратился к начальнику штаба: «Ваше благородие, на фронт желаю». Подполковник строго сказал: драгун обязан быть там, куда его посылают; полк несет службу летучей почты, но и здесь бывают схватки с хунхузами. А за то, что готов отдать свою жизнь во имя Отечества, — хвалю!

Хунхузы часто нападали на драгун, пытаясь забрать военную почту или уничтожить связь. Во время одной из перестрелок Буденный получил ранение. Вскоре он выздоровел и попросился у старшего унтер-офицера в ночную разведку. И когда Буденный привел с собой пленного хунхуза, пытавшегося бросить гранату в почтовую кибитку, старший унтер-офицер с уважением глянул на Буденного.

— А ты, оказывается, храбрец.

Первый успех выдвинул Буденного в число тех, кому командование поручало ответственные задания. Спустя неделю Буденный во главе команды драгун сопровождал почту с особо важными документами по дислокации войск. Глубокой ночью, когда обоз находился на пол-пути к штабу соседнего полка, на кибитку из засады напали хунхузы. Их было втрое больше. В результате перестрелки хунхузам удалось убить троих драгун. Казалось, почту вот-вот захватит неприятель. Но, спешившись, Буденный организовал круговую оборону. В ход пошли гранаты. А вскоре подошла подмога…

После окончания русско-японской войны Буденного перевели служить в Приморский драгунский полк, расквартированный в селе Раздольном, под Владивостоком. Здесь служба была тяжелее. Сильные морозы, сухой колючий снег, буйные ветры и цунами… Но Буденный служил с присущей ему настойчивостью.

Осенью 1906 года на учениях группа драгун во главе с Буденным зашла в тыл «противника» и решительной атакой захватила орудийную батарею. Командир полка пожелал лично поговорить с Буденным.

— Кому служишь? — спросил офицер, важно прохаживаясь по казарме.

— Царю-батюшке и Отечеству, ваше благородие, — ответил Буденный.

— Про революцию в Петрограде слыхал?

— Как не слыхать, ваше благородие, кругом гутарят…

— А ты что думаешь?

— Мое дело — служба, ваше благородие…

— Ты мне нравишься, драгун. Тебе надо быть унтер— офицером, и я это сделаю. Такие надежные люди нам нужны. Поедешь учиться.

16 января 1907 года командир полка, как и обещал, направил Буденного в Петербургскую школу наездников при Высшей офицерской кавалерийской школе. Тогда в кавалерийских полках была должность наездника, который вел инструкторское наблюдение за выездкой молодых лошадей. Таких вот наездников-инструкторов и готовила школа, в которую попал Буденный.

В школе Буденному присвоили звание младшего унтер-офицера, он вернулся в полк и занял должность наездника. Командир полка, отмечая его старание по службе, а также умение, с которым он обучал молодых драгун, присвоил ему звание старшего унтер-офицера. По своей должности Буденный пользовался правами вахмистра. В те дни он писал отцу: «Я тебе говорил, что стану унтер— офицером, и, как видишь, стал им».

Отслужив свой срок, Буденный остался в Приморском драгунском полку на сверхсрочную службу. Летом 1914 года ему дали отпуск с правом выезда в станицу Платовскую, где в то время жил отец с семьей.

Приехал Буденный домой поздно вечером. Над станицей опустилась ночь, в небе уже горели первые звезды; степь пахла полынью и кизяком. У дома Буденный остановился, отдышался, сердце гулко стучало. Одиннадцать лет не был дома! Он тихо вошел в комнату. Над столом горела керосиновая лампа, мать накрывала стол, отец чинил сапоги. Увидев человека в шинели, мать испуганно окликнула отца:

— Михайло, погляди, кто это к нам…

Отец встал, бросил в сторону сапог.

— Семка, сынок, и чего ты тайком-то… — задыхаясь от радости, сказал Михаил Иванович и хотел было обнять сына, но его опередила Меланья Никитична.

Ужинали всей семьей. Сын то и дело поглядывал на мать — постарела она, седин прибавилось. Нужда так и не ушла из дому.

— Не густо тут у вас с едой-то, — сказал Семен.

Отец признался, что порой без куска хлеба сидят.

— Так-то, сынок. Ну а ты рад, что стал унтером?

— Конечно, рад, но не могу я солдат бить, как иные унтера. Для них солдат — скотина. И вообще, батя, шум в народе, злость накипает. Как бы царю по шапке не дали.

Михаил Иванович улыбнулся:

— Дадут, Сема, и не только по шапке, а по башке. Народ в большой нужде живет, голодает, не хочет он так жить, не может. Его на цепь, как скотину, не привяжешь и рот не заткнешь.

На другой день Буденный собрался с отцом на ярмарку, но тут к ним пришел станичный писарь. Прямо с порога сказал:

— Война началась… Во как! Только что атаман объявил. Завтра мобилизация, и ты, Семен, согласно царскому указу теперь в свой полк не поедешь, а утром явишься к атаману и получишь направление в воинскую часть.

На фронт Буденный не попал. Его послали в Армавир, в запасной кавалерийский дивизион, который готовил маршевые эскадроны для действующей на фронте Кавказской кавалерийской дивизии. Выбрав удобный момент, Буденный спросил у ротмистра, долго ли драгун будут обучать в Армавире.

— Месяц, а то и меньше, — ответил ротмистр. — А ты что, на фронт торопишься? Еще успеешь кровь пролить…

15 августа 1914 года маршевые эскадроны направили в действующую армию и распределили по частям Кавказской кавалерийской дивизии, которая вела боевые действия в районе города Калиш, западнее Варшавы. Буденного назначили взводным унтер-офицером пятого эскадрона 18-го Северского драгунского полка.

Однажды командир эскадрона вызвал Буденного к себе. Он угостил его стаканом вина, спросил:

— Это ты во время учебной атаки заставил новобранца ночью переплыть речку?

— Да, ваше благородие. Он не желал плыть в ледяной воде, но я заставил его.

— Почему?

— Я так понимаю, — начал Буденный. — Солдат, значит, получил приказ наступать и должен выполнить его, чтоб себя закалить, тогда и в настоящем бою он не дрогнет. Одним словом, в бою, значит, знай свой маневр, врага убей, а сам пуле свою башку не подставляй.

Ночью 7 ноября Буденного неожиданно разбудили. Командир эскадрона сказал:

— Вот что, унтер-офицер Буденный, бери с собой взвод драгун — и в разведку. Только огня не открывать. Ясно?..

Вернувшись к себе, Буденный собрал драгун, сказал коротко:

— Братцы, идем в разведку. А там не зевай, иначе пуля вышибет из седла. Кто боится, может остаться.

Драгуны замаскировались неподалеку от шоссе, по которому двигались немецкие обозы. Буденный, хотя и имел приказ ротмистра в бой не ввязываться и огня не открывать, все же не выдержал и, когда показались обозы, прикрываемые ротой немецких солдат с двумя станковыми пулеметами, вскочил на коня, выхватил клинок п громко скомандовал: «В атаку, марш-марш!..» Драгуны рванулись к дороге. Буденный первым выскочил на шоссе.

— Руби пехоту, братцы, отсекай ее от обозов! Забирай оружие и на обозы, — приказал Буденный.

Трофеи были богатыми: около двухсот немцев, два офицера и несколько повозок с оружием и обмундированием.

Прибыли в дивизию лишь на третий день, 11 ноября.

— Поедешь со мной к генерал-лейтенанту Шарпантье, он лично пожелал увидеть тебя, — сказал Буденному ротмистр.

Командир дивизии встретил их радушно.

В это время у штаба, где стоял часовой, раздался выстрел. От испуга кони, стоявшие неподалеку от домика, заржали, встали на дыбы. Генерал испуганно схватил зачем-то фуражку. Адъютант доложил, что солдат, заряжая карабин, нечаянно выстрелил, генерал приказал сейчас же привести к нему виновника. Солдата привели. Генерал подозвал Буденного к себе и протянул хлыст.

— Ну-ка, голубчик, всыпь ему десять ударов, а то у меня рука слабая.

Буденный опустил голову.

— Герой, а трусишь? — возмутился генерал.