Теперь же, т. е. в ближайшие дни, к ней следует подготовляться… Не подготовившись, к решительному наступлению не переходить. Ваш план 31/оп значительно в деталях расходится с намеченным мной планом, поэтому должен быть отменен, так как намеченная в нем разбросанность частей и отсутствие концентрированного удара по противнику может вызвать неуспех…»

28 января для непосредственного руководства боевыми операциями на станцию Ин прибыл Блюхер вместе с полевым штабом. Впоследствии он вспоминал, что по приезде в Ин сразу же дал задание в 6 часов выстроить войска для осмотра. Комиссар фронта Постышев[25] возразил ему: «Зачем парад, когда надо воевать? Зря поморозим людей». Блюхер ответил: парад нужен для того, чтобы люди видели, что войск много, чтобы бойцы поняли, что наступило время дисциплины и порядка, без которых ничего нельзя сделать. Во имя этого можно померзнуть на параде. «Проехались по фронту, устроили митинг, и впервые армия прошла церемониальным маршем, — вспоминает Блюхер. — Я сказал Постышеву: „Теперь будем наступать на Волочаевку. Почувствовали регулярную армию?..“».

Блюхер с головой ушел в подготовку операции. Фактическое командование фронтом в это время перешло в его руки. Серышев, формально числясь командующим, на практике стал помощником главкома.

Я. З. Покус, командир Сводной стрелковой бригады, участвовавшей в боях за Волочаевский узел, говорил о Блюхере, что тот поражал его своим трудолюбием и трудоспособностью. Почти ежедневно он заканчивал работу в четыре часа утра, вел беспрерывно переговоры, давал приказания, составлял планы, вникал в самые, казалось бы, мелкие дела. Когда кончался трудовой день, он любил в кругу друзей за чашкой чая вспоминать эпизоды перекопских боев, уральского похода, делился своими думами. Невзирая на жестокие морозы главком торопился с завершением подготовки к наступлению. К выполнению этой задачи он подходил не только как военный специалист, но и как государственный деятель — затягивание операции грозило серьезными осложнениями как международного, так и внутреннего порядка.

Наступление намечалось на 10 февраля. Штаб готовил, по плану Блюхера, выдвижение двух групп. Одна группа — Инская (Сводная стрелковая бригада Якова Покуса и партизанские отряды) — наносила удар по Волочаевке по правому флангу и в случае успеха должна была преследовать противника до Хабаровска. Другая — Забайкальская (ею руководил Николай Томин) в составе 1-го и 2-го Читинских пехотных полков, Троицко-Савского кавдивизиона, легкого артиллерийского дивизиона и 1-й Отдельной читинской бригады — действовала по левому флангу в направлении на Верхне-Спасскую и Нижне-Спасскую и в последующем на поселок Казакевичево.

Надо сказать, подготовку наступления осложняло отсутствие у командования НРА точных данных о противнике; разведка, как ни старалась, добыть их не сумела. Было лишь известно, что главные силы белоповстанческой армии расположены в районе Волочаевки, Дежневой, Даниловки.

Что касается белых, то они определенно знали количественный и качественный состав красных войск, места их сосредоточения и намерение в ближайшее время перейти в наступление. Поэтому всеми силами укрепляли оборону, и прежде всего Волочаевку, стремясь превратить ее в настоящую крепость.

Генерал Молчанов рассчитывал прочно закрепиться в Волочаевке. Она становилась главным стратегическим узлом как для Народно-революционной армии, так и для белоповстанческой. Для НРА она была ключом к Приморью, для белогвардейцев — к Забайкалью и Восточной Сибири.

Волочаевский узел имел выгодную для оборонительных позиций местность. Линия фронта здесь тянулась с севера на юг и пролегала через ряд сопок с господствующей возвышенностью Июнь-Карань, деревню Волочаевку и далее вплоть до реки Амур, заканчиваясь в деревне Нижне-Спасской. Общая протяженность фронта — около 20 километров.

Противник стянул сюда свои лучшие части. Оборонительный рубеж состоял из изгороди с восемью рядами колючей проволоки. Брустверы из мешков с землей были засыпаны снегом и политы водой. Пулеметные и артиллерийские площадки располагались на выгодных позициях, подходы к ним были тщательно пристреляны.

Молчанов считал сооруженный рубеж непреодолимым для армии Блюхера. Он говорил: красные расшибут здесь свой лоб, для того чтобы взять Волочаевку, им надо иметь не менее десяти тысяч бойцов, а у НРА столько войск не имеется.

У Народно-революционной армии действительно столько бойцов не имелось. В 1936 году заместитель командующего войсками ОКДВА комкор М. В. Сангурский опубликовал в «Тихоокеанской звезде» статью к 15-летию боев под Волочаевкой (он участвовал в этих боях), в которой указывал, что правительство ДВР из-за отсутствия средств было вынуждено в очень неподходящий момент пойти на сокращение Народно-революционной армии. Это сокращение непосредственно отразилось на боевом составе войск Восточного фронта. К 10 февраля 1922 года против войск Молчанова сосредоточилось 6200 штыков, 1400 сабель. Кроме того, народноармейцы несравнимо уступали противнику в боевой выучке. И по технической оснащенности НРА была крайне слаба.

Соотношение сил народноармейцев и укрепившихся в Волочаевке белогвардейцев было не в пользу НРА. А как известно, по теории военного искусства, части, ведущие наступление, должны обязательно значительно превосходить обороняющегося противника как численно, так и по своей технической оснащенности. Такого превосходства тут и в помине не было.

9 февраля Блюхер отдал приказ Покусу и Томину быть полностью готовыми к ночному наступлению.

Накануне он направил с парламентером П. Подеревянским письмо командующему белоповстанческими войсками генералу Молчанову, в котором писал: «Какое же солнце предпочитаете Вы видеть на Дальнем Востоке? То, которое красуется на японском флаге, или восходящее солнце новой русской государственности, начинающее согревать нашу родную землю после дней очищающей революционной грозы? Какая участь Вам более нравится — участь Колчака, Врангеля или Унгерна или жребий честного гражданина своей революционной Родины?.. Я — солдат революции и хочу говорить с Вами, прежде чем начать последний разговор на языке пушек… Именем русского революционного народа в последний раз гарантирую Вашим солдатам, офицерам и Вам сохранение жизни в случае, если Вы добровольно прекратите сопротивление и сложите оружие…»

Генерал Молчанов на обращение Блюхера не ответил…

В ночь на 10 февраля войска НРА начали развертываться, а утром — жестокие, полные драматизма и героизма бои.

По воспоминаниям Покуса, И некая группа начала сражение с восходом солнца при трескучем морозе. 5-й пехотный и 4-й кавалерийский полки сравнительно благополучно обошли Волочаевку с севера и достигли проволочных заграждений. Батальон Особого Амурского полка атаковал в центре. Одновременно 6-й пехотный полк вышел на противника с юга.

Бой, завязавшийся по всему фронту, стал затягиваться. Артиллерия сильно отстала от пехоты и заняла неудачную диспозицию, наблюдательных пунктов не было. Бойцы изматывались в глубоком снегу. Приданный группе 4-й кавалерийский полк действовать в конном строю не мог. Спешившись, конники прикрывали левый фланг 5-го полка.

Белые оборонялись стойко, рационально используя преимущества своей укрепленной позиции. Когда народноармейцы стали преодолевать проволочные заграждения, на них обрушился шквал ружейного и пулеметного огня. Огонь велся организованно, прицельно, на заранее пристрелянной дистанции. Бойцы десятками падали в снег, скошенные пулями, не успев даже подойти к проволоке.

К 17 часам все атаки частей Инской группы белые отбили. Потери были большие: 428 человек убитыми, ранеными и замерзшими.

В ночь подразделения народноармейцев, участвовавшие в дневном бою, отошли от линии проволочных заграждений на 500–600 метров. Мороз достигал 42 градусов по Цельсию — начались обморожения.

Противник отводил в течение ночи свои войска греться в деревню, у народноармейцев такой возможности не было. Пользовались примитивными укрытиями. В одно из отапливаемых помещений размером не более 25 квадратных метров свезли до 400 человек раненых и обмороженных. Здесь же коротали ночь главком Блюхер, комиссар Постышев и комфронта Серышев…