Родную немецкую литературу он тщательно изучал еще в Бонне. Бетховен неоднократно цитировал по памяти стихи Шиллера и афоризмы Гёте. Эти два поэта сменили прежнего кумира — Клопштока, торжественность стихов которого стала казаться Бетховену однообразной после знакомства с творениями Шиллера и Гёте. Позднейшие пометки композитора на полях гётевского «Западно-восточного дивана» обнаруживают не только любовь к прекрасным поэтическим формам, но и живую работу философской мысли, отмечающей глубокую мудрость, заключенную в строфах замечательного поэтического произведения Гёте. В течение всей своей жизни он следил с неослабным вниманием за всеми появляющимися в печати произведениями поэта-мыслителя, с «Вертером» Бетховен познакомился еще в юношеские годы, хорошо знал первую часть «Фауста», «Вильгельма Мейстера», много лирических стихотворений, и, создавая многие свои произведения, он часто обращался к жизнеутверждающей поэзии Гёте.

Шиллер пленял Бетховена своими высокими моральными принципами, благородным пафосом и гордым требованием общественной свободы. Лучшие драматургические произведения немецких писателей, начиная от «Натана Мудрого» Лессинга, вызывали его восхищение. Примечательной особенностью Бетховена являлась его связь с литературой, поэзией и драматургией своего времени.

Революционные события 1789 года во Франции произвели огромное впечатление на немецкую интеллигенцию. Она приветствовала взятие Бастилии, как «прекраснейший день человечества», как «первый камень человеческого счастья». В честь этого события Гегель и Шеллинг, сверстники Бетховена, посадили «деревцо свободы». Кант, к тому времени уже прославленный мыслитель, рассматривал революцию, как победу разума. Плеяда поэтов, во главе с престарелым Клопштоком, восхваляла революцию. Пламенный мыслитель Фихте рассматривал французские события, как победу принципов Руссо. Известный немецкий художник Ходовецкий изобразил на гравюре развалины Бастилии, освещенные восходящим солнцем.

Особенный энтузиазм царил в пограничных с Францией прирейнских государствах, в том числе в курфюршестве Кельнском. Пришел в волнение и тихий Бонн со своей многочисленной и просвещенной интеллигенцией. Профессор кантонской философии при Боннском университете Евлогий Шнейдер издал сборник стихов, в которых громил монархию и проповедовал якобинские идеи.

Юный Людвиг подписался на это издание и, по-видимому, читал стихи Шнейдера с полным сочувствием. Мысль о священных правах человека-гражданина прочно внедрилась в сознание Бетховена. Восемнадцатилетний юноша обладал в то время достаточно широким общим развитием. Он был в курсе просветительных идей, хотя философия просвещения была знакома ему не по трактатам, а по художественной литературе и театру. Сознание Бетховена развивалось в духе свободолюбия. Этому способствовали не только Плутарх и Шиллер, но также американская «Декларация независимости»[30], широко распространившаяся в Германии после возвращения из Америки немецких офицеров, сражавшихся в революционных войсках. Если аристократия и двор ничего не поняли в происходивших событиях, то бюргерская интеллигенция восприняла революцию, как освобождение человеческой личности от сословных оков феодального строя.

Юного Бетховена захватили французские события. На Рейне революция давала себя чувствовать острее, чем в остальной Германии. Начались крестьянские движения и в непосредственной близости к Кельну. Люттих (бельгийский Льеж), входивший в состав владений Макса-Франца, стал центром восстания. Гнев крестьянской массы был направлен против помещиков и духовенства. Хотя волнения вскоре были беспощадно подавлены войсками, революционное пламя, все больше охватывавшее Францию, угрожало гибелью немецкому феодализму и, в первую очередь, рейнским церковным княжествам. Одной из первых побед французской революционной армии явилось завоевание курфюршества Кельнского, надолго ставшего французской провинцией. Но в предшествующие годы (1789–1791) жизнь в Бонне внешне протекала по-прежнему. Платонические восторги поэтов, художников и философов вскоре улеглись, уступив место резко отрицательному отношению к революции. В Бонне появились французские эмигранты, которых Макс-Франц, впрочем, не жаловал особыми милостями. Во всем остальном жизнь боннского двора и города не претерпела существенных изменений.

Осенью 1789 года Людвиг, вместе с Антоном Рейха и знаменитым впоследствии художником Кюгельгеном, поступил на философский факультет Боннского университета, где слушал лекции по логике и метафизике, по кантовской философии и по греческой литературе. Каким образом Бетховен при небольшой подготовке мог усваивать сложный курс философских наук? По-видимому, сильный и ясный ум помог ему преодолеть все трудности. В грамоте и арифметике он был безусловно слаб[31], со знаками препинания справлялся не безупречно и нередко писал слова согласно их рейнскому произношению[32]. Но начитанность Бетховена уже в восемнадцатилетнем возрасте была очень велика. Он читал Плутарха и Гомера, пусть с трудом, но по-гречески, переводил латинских авторов, читал довольно свободно французские и итальянские произведения в оригинале.

Впрочем, университетские занятия Людвига быстро прекратились. К следующему году записи о «философском кандидате» Бетховене в университетском матрикуле обрываются. Вероятно, усиленная композиторская работа помешала Людвигу продолжать философское образование.

•Политические взгляды Бетховена сформировались именно в эти решающие годы революции. Его свободолюбие и вытекающая отсюда ненависть ко всем формам угнетения человека человеком, требование равенства людей, сознание собственного достоинства, позволявшее этому великому человеку из народа ставить себя на равную ногу с родовитой аристократией, а иногда просто третировать князей и герцогов, — все это факты неопровержимые[33].

Буржуазные биографы последних десятилетий представляют Бетховена умеренным либералом, другом порядка, добрым немецким бюргером, ненавидящим французов. Ему приписывают почитание властей и прочие мещанские добродетели. Буржуазные писатели нередко совершенно искажают действительный облик композитора, представляя великого художника-революционера убогим мещанином, либо «аристократом духа», ненавидящим чернь[34]. Резкие политические выпады Бетховена в Вене против существующих порядков, подозрение полиции, которое он на себя навлекает, высказывание против «княжеской сволочи», увлечение якобинскими идеями Шнейдера — все это не оставляет ни малейшего сомнения в том, что Бетховен в молодости разделял революционные убеждения своего времени. Только эти убеждения могут удовлетворительно объяснить нам небывалую до Бетховена, никем не превзойденную после него силу его подлинно революционных музыкальных произведений — от «Патетической сонаты» до «Героической» и Пятой симфоний. Результатом всей творческой жизни Бетховена является его Девятая симфония — произведение, обобщающее в музыке все достижения революционно-художественной мысли той эпохи.

На рождестве 1790 года, по пути из Вены в Лондон, в Бонне остановился на несколько дней Иосиф Гайдн. Знаменитому композитору были оказаны большие почести. Курфюрст лично представил Гайдна своей капелле, музыканты восторженно приветствовали своего великого коллегу. Гайдн пригласил к себе на обед двенадцать лучших музыкантов. Возможно, что среди них был и Бетховен. Более близкое знакомство Людвига с его будущим учителем состоялось значительно позже.