А механизм работы МВК был таким. По нескольку раз в месяц члены комиссии собирались на заседания и обсуждали конкретные решения по переводу предприятий или отраслей на новую систему планирования и экономического стимулирования. Вопросы были самые разные. Переводить или не переводить? Если переводить, то какие устанавливать нормативы? Какой эффект от нововведений? Если решение членами МВК принималось единогласно, то оно было обязательным для исполнения всеми службами. В Российском государственном архиве экономики хранится просто гигантский объем материалов МВК! Да, возможно, были ошибки, просчеты. Как и в любом новом деле, не все получалось. Заместителя Байбакова, Александра Васильевича Бачурина, который возглавлял МВК до конца 1970-х годов, критиковали очень многие — и в самом Госплане, и в министерствах, и на предприятиях. Но работа велась действительно колоссальная. Старались и делали, что могли.
Крупнейший реформатор XX столетия П. А. Столыпин удивительно точно сформулировал некую оптимальную стратегию движения по пути преобразований. Он любил повторять: «Вперед на легком тормозе». Двигаться вперед нужно, но, не допуская перегибов, штурмовщины и «головокружения от успехов». Этот принцип полностью разделял и наш герой.
Революционный порыв Байбакову был несвойствен. «Знаю, — говорил председатель Госплана, — есть охотники кавалерийского наскока: р-раз — и все с ног на голову поставили. Иди потом, разбирайся…» Наломать дров в реформе — такого он не мог допустить. Действовали выверенно, последовательно, как саперы на минном поле. На предприятиях реформа стартовала с 1 января 1966 года. Но не на всех. Новую систему планирования и экономического стимулирования внедряли поэтапно.
Среди архивных документов мы нашли Протокол № 1 Междуведомственной комиссии от 27 ноября 1965 года (РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 66. Д. 714), где читаем: «В первую очередь — с 1 января 1966 года на новую систему перевести не более 30 предприятий преимущественно следующих отраслей промышленности: металлургия, машиностроение, химическая, легкая, пищевая и промышленность строительных материалов. В число первоочередных предприятий желательно включить примерно 20 предприятий гор. Москвы и Московской области, два-три предприятия гор. Ленинграда, одно-два предприятия гор. Киева, одно предприятие гор. Волгограда, одно предприятие гор. Минска, одно предприятие гор. Свердловска и одно предприятие гор. Новосибирска…» Это была самая первая прикидка, и совсем скоро ее скорректировали.
С 1 января 1966 года на новую систему перевели не 30, а 43 предприятия. К концу 1966 года их число увеличилось до 704. В 1967 году по-новому работало 15 процентов предприятий, на долю которых приходилось 37 процентов промышленной продукции. Через год — уже 54 процента предприятий, производящих 72 процента промышленной продукции. Экономическая реформа шла полным ходом. И что бы ни говорили скептики, работала…
Директора предприятий поражались. Анна Андреевна Гриненко, 28 лет руководившая крупнейшей в стране кондитерской фабрикой «Красный Октябрь», вспоминала: «Был у нас как-то на фабрике Виктор Николаевич Соколов, один из министров. Я его провожала. Навстречу ветеран фабрики — тетя Ганя. В ботинках, в халате. Остановилась перед нами: „Анна Андреевна, ты вот говорила, что капля воды денег стоит, а у меня кранты текуть и текуть. Вода льется и льется. Сколько я уже ее потеряла? Ты что, мне премию теперь не дашь?“ Министр в изумлении буквально всплеснул руками: „Батюшки! Вот это да! Какая предметная и конкретная экономика!“».
Александр Иванович Бужинский, проработавший на заводе имени И. А. Лихачева заместителем по экономике 37 лет, рассказал нам: «В 1960-е годы у нас проводилась большая реконструкция. Развивать производство в Москве было уже невозможно. Мы строили заводы в Смоленске, Мценске, Рославле и других городах. Конечно, государство вкладывало немалые средства. Но обновлению ЗИЛа способствовала и реформа. Так, мы активно использовали собственные средства на развитие производства и включили материальное стимулирование работников — отремонтировали Дворец культуры, построили жилье, стадион „Торпедо“, детские спортивные школы, санатории — в Крыму и под Москвой, шесть пионерских лагерей, собственное высшее техническое заведение — сегодня это Московский индустриальный университет. А наша больница? Это было одно из лучших медицинских учреждений в Москве».
Оценивая годы косыгинской реформы, директор Энгельского комбината химического волокна Владимир Кузьмич Гусев отмечал: «Впервые мы, начальники цехов, инженеры, бригадиры, рабочие, почувствовали, что стали единым коллективом, заинтересованным в результатах своего труда. У предприятия появились деньги, и их начали считать». Часть средств направили на приобретение новейшего оборудования, а часть… Комбинат фактически с нуля построил свой городок (700 тысяч квадратных метров жилья), кинотеатр, семь магазинов, больницу, 12 детских садов, три профтехучилища, катки, оздоровительный лагерь. Полторы тысячи человек, высвободившихся в результате модернизации производства, прошли переобучение и получили новые специальности. Впечатляет?
Конечно, это были передовые предприятия, как тогда говорили, фонарики реформы. Но за первыми подтягивались и другие… Реформа наступала!
За короткое время страну стало не узнать. С каждым годом жизнь простых людей становилась все лучше и лучше. Вот лишь некоторые данные.
Зарплата. Если в 1964 году среднемесячный доход в стране составил 120 рублей, то в 1970 году — уже 170 рублей. Рост составил порядка 42 процентов. Люди стали не просто больше получать, а больше зарабатывать. К стабильному окладу добавились различного рода премии, выплаты за стаж, качество работы, дисциплину.
Розничный товарооборот. Очевидно, получив солидную прибавку в ежемесячном доходе, люди устремились в магазины. В 1965 году розничный товарооборот в государственной, кооперативной и колхозной торговле находился на уровне 104,8 миллиарда рублей, а в 1970 году составил уже 155,2 миллиарда рублей. Рост — порядка 47 процентов. На более конкретных товарах это выглядело следующим образом.
Одежда и обувь. Динамика поразительная. К началу реформы население страны одевалось крайне бедно. Как правило, один костюм у мужчин и пара приличных платьев у женщин. Хотя, конечно, и в те времена были столичные модники. Но в основном — серенько да простенько. А через пять лет? Люди в буквальном смысле переоделись, переобулись и изменили представление о том, что должен иметь в своем гардеробе уважающий себя гражданин или гражданка! Уже не один костюм, а два-три. Уже не пара платьев, а юбки, блузки и всевозможные кофточки. Какой выбрать фасон, качественно — не качественно, модно — не модно — у людей появился выбор! Конечно, никакая статистика не сможет передать радость женщины от покупки обновки. Но кое-что проследить возможно даже по сухим цифрам. Так, например, потребление на душу населения верхнего трикотажа выросло в два раза (с 0,9 до 1,8 изделия), а обуви на 25 процентов (с 2,4 пары до 3,0).
Бытовая техника. А в потреблении, как тогда говорили, предметов культурно-бытового назначения случился настоящий переворот. В начале 1960-х годов бытовой техники было не просто мало, она практически отсутствовала. На тысячу человек в стране приходилось 8 пылесосов, 10 холодильников, 13 стиральных машин и 22 телевизора. А в 1970 году? Показатели выросли в разы. Причем по некоторым статьям — более чем в 10 раз (например, по стиральным машинам). Наконец-то, приобретение телевизора или холодильника перестало быть событием грандиозного масштаба. Именно в эти годы в стране стали формироваться стандарты современного продуманного бытового комфорта.
Автомобили. Руководство страны конечно же понимало и притягательность такой покупки, как автомобиль. В 1966 году решили строить крупный автомобильный завод в городе Тольятти. Подготовка технического проекта была поручена итальянскому концерну «Fiat». Согласно контракту, на этот же концерн возлагались технологическое оснащение завода, обучение специалистов. Проектная мощность предприятия составляла 660 тысяч автомобилей в год, а первую линию, выпускающую 220 тысяч машин, запустили уже в 1971 году. Конечно, ВАЗ существенно изменил обеспеченность населения автомобилями (правда, по сравнению с западными странами уровень автомобилизации был несопоставим). Однако интересно, что и до пуска завода в Тольятти люди стали покупать больше машин. Если в середине 1960-х годов на тысячу человек приходилось 12 автомобилей, то в 1970 году — уже 21! Очевидно, получив солидную прибавку к зарплате, люди активнее стали использовать такую возможность вложения денег, как автомобиль.