— Ты думаешь так, потому что Саймон все сделал неправильно, — не согласилась Лили. — Я много раз ему говорила, что он все испортил.

— Ничего он не испортил, — пробормотал Джейс.

— Мне это не нравится. И говорить об этом больше я не намерен. Поехали.

— О да, — Лили оживилась. — Я так хочу увидеть, как поживает самый горячий сумеречный охотник в мире!

— Я в порядке, — ответил Джейс.

Лили постучала ногой.

— Никто про тебя не спрашивает, Джейсон. Ты слышал о фразе «высокий, темноволосый и красивый»?

— Похоже на какое-то древнее высказывание, — парировал тот. — Должно быть, так говорили, когда я еще не родился.

Они с Лили усмехнулись друг другу. Джейс не просто дергал за косички людей, в которых влюблялся. Он подкалывал всех, кто ему импонировал. И Саймон так и не просек это за многие годы.

— Вокруг куча горячих охотников. В этом и смысл, да? — поинтересовался Эллиот.

— Нет, — мотнул головой Алек. — Мы боремся с демонами.

— А. Ну да.

— Не хочу хвастаться, но, если бы изобрели книгу горячих сумеречных охотников, моя фотография была бы на каждой странице, — безмятежно отозвался Джейс.

— Не-а, — фыркнула Лили. — Там была бы семья Карстаирсов.

— Ты об Эмме? — спросил Алек.

— Кто такая Эмма? — нахмурилась Лили.

— Эмма Карстаирс, — услужливо подсказал Джейс. — Подруга Клэри по переписке из Лос-Анджелеса. Иногда я в постскриптумах писем Клэри учу ее трюкам с ножами. Она делает успехи.

Эмма являла собой целеустремленную разрушающую силу, и это так импонировало Джейсу. Выудив свой телефон, он показал Лили недавнюю фотографию Эммы, которую та отправила Клэри. Девушка лежала на пляже, смеялась и держала в руках меч.

— Кортана, — выдохнула Лили.

Алек тут же перевел на нее взгляд.

— Я не знаю Эмму, — произнесла Лили. — Но хотелось бы. Обычно мне не нравятся блондинки, но она горяча. Благослови Бог семью Карстаирсов. Они никогда не подводят. На этой ноте я отправляюсь любоваться видами Буэнос-Айреса.

— Чтоб ты знала, Джем женат, — заметил Алек.

— Не оставляй меня за главного! — почти умолял Эллиот. — Ты не можешь мне довериться! Это ужасная ошибка!

Лили проигнорировала их обоих, но поймала изучающий взгляд Александра, когда они выходили из отеля.

— Не волнуйся так, — сказала она. — Эллиот, возможно, не сожжет город дотла. Когда я вернусь, все будут так благодарны, что будут подчиняться каждому моему слову. Оставление этого идиота за главного — часть моей стратегии.

Кивнув, Алек так и не сказал, что волновался за нее.

Были времена, когда у них с вампирами были проблемы. Но Лили нужен был кто-то рядом, а Алеку хотелось ей помогать. Они достаточно долго управляли Альянсом бок о бок с ней и Майей, так что теперь Лили для него была на одном уровне с Алиной Пенхоллоу — другом столь же близким, что и семья.

Мысль об Алине заставила Алека вздрогнуть. Девушка отправилась в изгнание на остров Врангеля к своей жене Хелен. Они годами жили на этих каменистых пустошах лишь потому, что в крови Хелен текла кровь фейри.

Когда бы Алек ни задумывался о них, ему хотелось изменить всю работу Конклава и вернуть их домой. Но Алиной и Хелен все не ограничивалось. Он чувствовал то же самое по отношению ко всем магам, вампирам, фейри и оборотням, которые стремились в Нью-Йорк на диалог с Альянсом, потому что не могли обратиться в свои Институты. Каждый день он испытывал ту же тягу, что и на своей первой миссии, увидев, как Джейс и Изабель полезли в битву. Защитить, отчаянно думал он, хватаясь за лук.

Алек расправил плечи. Волнение никому не поможет. Он не мог спасти всех и каждого, но мог помочь людям. И прямо сейчас он намеревался оказать помощь Джему и Тессе.

* * *

Брат Захария шел по Городу Молчания, минуя усеянные костями коридоры. На земле красовались бесчисленные следы от ног Братьев, его ног, проходивших здесь в привычном темпе каждый день год за длинным годом. Выхода не было. Скоро он забудет, каково это — жить и любить в солнечном свете. Каждый ухмыляющийся ему со стен череп и то был более человечным, чем он сам.

Пока темнота, которую он считал неизбежной, не была уничтожена всепоглощающим огнем. Серебряный огонь инь-феня однажды сжег его — худший огонь на свете — но этот золотой свет был безжалостен, словно небеса. Он чувствовал себя так, словно его рвут на части, словно каждый желанный атом его тела отрывался от него жестоким богом.

И даже в агонии была какая-то толика облегчения. Это конец, отчаянно говорил он себе и рьяно благодарил судьбу. Наконец-то все закончится, все страдания и тьма. Он умрет прежде, чем его человечность полностью исчезнет. Наконец воцарится покой. И он, наверное, увидит своего парабатая.

Только вот с мыслью об Уилле пришла другая. Он думал о мягком прохладном воздухе у реки, о милом и серьезном лице, неизменном, словно его собственное сердце. Он знал, что сказал бы Уилл. Мог расслышать его, словно вуаль смерти между ними была сожжена и Уилл кричал ему на ухо. Джем, Джем. Джеймс Карстаирс. Ты не можешь оставить Тессу одну. Я знаю тебя лучше, чем ты себя сам. И всегда знал. Я знаю, ты никогда не сдашься. Держись, Джем.

Он бы не опорочил любовь, отпустив ее. В конце концов, он был готов терпеть любую боль, лишь бы не это. Он держался. Сквозь огонь и тьму.

И — что невероятно — выжил.

Джем, задыхаясь, проснулся. Он лежал в теплой постели с женой в объятиях.

Тесса все еще спала на белых простынях в маленькой выбеленной комнате домика, которую они снимали. Она что-то пробормотала — непонятный набор слов. Девушка говорила во сне, и каждый звук был успокаивающим. Больше века назад он задавался вопросом, каково это будет — проснуться рядом с Тессой. Он мечтал об этом.

И теперь знал, каково это.

Он не зашел, но дверь открыл. Внутри комната была узкой, словно тюремная камера, с голыми половицами и стенами, за исключением креста на крючке. Единственное помещение в Дюморте, которое Лили не переделала. Она снова спала в комнате Рафаэля.

Сейчас на ней красовалась кожаная куртка, также принадлежавшая Рафаэлю. Алек наблюдал, как она взъерошила свои ярко-розовые волосы, поцеловала крест на удачу и направилась на выход. Вампиры-христиане обожглись бы от креста, но Лили была буддисткой. Крест для нее ничего не значил, разве что только тот факт, что принадлежал Рафаэлю.

— Ты… — Алек прокашлялся. — Хочешь поговорить?

Лили закинула голову назад, чтобы посмотреть на него.

— О чувствах? А мы так делаем?

— Желательно нет, — это заставило ее улыбнуться. — Но можно.

— Не-а, — отозвалась она. — Лучше отправиться в путешествие и встретить кого-нибудь горячего! Где этот идиот Эллиот?

Она легко сбежала по лестнице в гостиную, и Алек поспешил за ней.

— Эллиот, оставляю тебя за главного в клане, — заговорила Лили. — Бэт, я украду твою девушку!

Тот покачал головой:

— Почему вампиры такие?

— Из-за административных процедур, — ухмыльнулась та. — Майя назначена главой Альянса, пока мы не вернемся.

— Я не хочу руководить кланом, — возопил Эллиот. — Пожалуйста, Джейс, стань вампиром и возглавь нас! Прошу!

— Раньше я по приходу сюда сражался за свою жизнь, — размышлял Эрондейл. — А теперь вокруг бархатные подушки и настойчивые предложения бессмертной красоты.

— Один крохотный укус, — уговаривал его Эллиот. — Тебе понравится.

— Никому не нравится, когда из них высасывают всю кровь, Эллиот, — строго произнес Алек.

Оба вампира заулыбались на замечание, а затем расстроились из-за сказанного.

— Ты думаешь так, потому что Саймон все сделал неправильно, — не согласилась Лили. — Я много раз ему говорила, что он все испортил.

— Ничего он не испортил, — пробормотал Джейс.

— Мне это не нравится. И говорить об этом больше я не намерен. Поехали.

— О да, — Лили оживилась. — Я так хочу увидеть, как поживает самый горячий сумеречный охотник в мире!