Вошла Анджела, и я поблагодарила Бога, что он послал ее мне в помощь.

– Анджела, присмотри за своим мужем, – приказала я ей, когда она поставила корзину с бельем на пол, интересуясь, какого черта здесь происходит.

– Пойдем со мной, Кэти, – мы зашли в спальню прикрыв за собой дверь. Я села на кровать и усадила ее к себе на колени.

А вот и доктор Белла. Я надеялась, что Эдвард не догадается, что я пообщалась с Кэти до него. Я просто проведу сегодня сеанс с ними один за другим. Дел просто невпроворот.

– Вот, малышка, – я дала ей салфетку из ее маленькой коробки, которая лежала рядом с кроватью.

Я подождала, пока она вытрет глаза и сделает несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить. Я не хотела читать ей нотации, или говорить, что она глупенькая, если боится. Не только у Эдварда, но и в ее жизни было полно дерьма, и ей тоже нужна была консультация. Я просто не достаточно хороша, как психолог, чтобы консультировать каждого из них. Я настою, чтобы Эдвард завтра первым делом позвонил кому-нибудь. И мне все равно, что он говорит.

– Расскажи мне, что тебя так расстроило, милая, – начала я, позволяя ей выговориться.

– Я думала, плохие люди забрали папу, – сказала она просто, ее голос был так слаб, а глаза опущены. Прямо как у Эдварда.

Мы рассказали ей о «плохих людях», чтобы она поняла, почему нам нужно уехать, почему у нас теперь другие имена, и мы не можем много рассказывать о себе. Это было трудно объяснить, я думала, что мы хорошо с этим справились. До этого момента.

– Нет, детка, плохие люди далеко отсюда, – сказала я и подумала, правильно ли я сделала, сказав ей это. Плохие люди повсюду. Я не хотела сказать, что она в абсолютной безопасности – что, если какой-нибудь незнакомец завтра доберется до нее? Это было так трудно.

– Они не знают, что мы здесь, – сказала я более честно, – Они не найдут нас, я обещаю.

– Я думала, полиция всегда ловит плохих людей, – сказала она смущенно, глядя на меня.

– Они стараются, – объяснила я, играя с бахромой на ее жилетке, – Они хотят, но иногда, чтобы поймать их, нужно какое-то время. И до тех пор, пока они их не поймают, мы будем сельскими жителями. Мы освоимся и заведем хороших друзей, будем носить ковбойские шляпы,… и не будем привлекать внимание плохих парней. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Как замаскированные? – спросила она. Боже, она слишком смышлена для своих лет.

– Да, – я легонько покачивала ее, – Как когда Супермен переодевался в Кларка Кента, помнишь это кино?

– Да, – она улыбнулась, – Он мне нравится как Кларк Кент. Он смешной.

– Да, мне тоже, – признала я, – Кларк милый.

– Я бы хотела увидеть, как папа оденется так же, – она улыбнулась шире, хихикая.

Я тоже хихикнула: «И я». Я просто представила, что его волосы зачесаны на бок, и он летит по воздуху в больших черных очках.

Coloring outside the lines. Глава 3 (часть 2)

Глава 3. Вызовите доктора Франкенчлена!

Часть 2.

Потом она прекратила хихикать, и между нами повисла небольшая пауза. Я знала, что она все еще волнуется, но каким-то образом мне нужно было заставить ее почувствовать себя более уверенно.

– Папа сражался с кучей плохих людей, чтобы вернуться домой, к тебе, – я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза после этих слов, – Он был таким храбрым, и делал это ради тебя, сладкая. Он ненавидит, что уехал так далеко от всех вас, и ругает себя за это. Он бы никогда не хотел, чтобы ты грустила, и чтобы тебе было больно. Но это то, что мы должны сделать, чтобы плохие люди никогда нас больше не беспокоили. Это не навсегда.

Кэти нахмурилась.

– Ты имеешь в виду, что когда-нибудь мы снова уедем?

– Я не знаю. Возможно, – я пожала плечами, – А ты хочешь?

– Нет, – она положила свои руки поверх моих, лежащих у нее на коленях, – Мне здесь нравится. Все такие милые. Все в классе сказали, что они мои друзья. Никто больше не кричит, когда видит меня.

– Дети кричали на тебя? – спросила я, раньше я не знала этого.

– Когда я была маленькой, – сказала она совсем без боли в голосе, словно давно приняла это как данность, – Они говорили, что я уродина, и что они меня боятся. Они кричали, когда я пыталась поиграть с ними. Тогда медсестра отвела меня обратно в палату и сказала, что я больше не могу играть с другими детьми.

– Кэти, – я чувствовала, как слезы текут по лицу. Прошло много лет с тех пор, как ее лицо было обожжено, и ей делали операции. Этот маленький человечек видел очень много боли. Она потеряла мать, отца, и чуть не потеряла жизнь. Быть изуродованной, и слышать, как дети кричат при твоем появлении,… и все равно быть храброй, ждать – не дождаться, чтобы сегодня пойти в школу. Эта девочка олицетворяет собой силу.

Я смахнула слезы прежде, чем она смогла их увидеть и крепче прижала ее, опускаясь подбородком ей на плечо.

– Я думаю, ты прекрасна, Кэти, – прошептала я ей, – Те дети – дураки. Ты заслуживаешь всех друзей на свете. И мне так жаль, что все это случилось с тобой. Жаль, что меня там не было.

– Мне тоже, – она обняла меня в ответ, – Белла?

– Да?

– Если плохие люди заберут моего папу… – она тяжело вздохнула, – Ты тоже уйдешь?

О Господи, какой кошмар. Я даже не могла себе представить, что она постоянно думает об этом.

– Нет, Кэти, – сказала я без запинки, прижимая ее к себе, – Я никогда тебя не оставлю. И папа тоже не оставит. Он любит тебя. Я люблю тебя.

Сейчас я впервые по-настоящему сказала ей эти слова. И мне стало плохо.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, и я принялась покачивать ее сильнее, прижимая к себе.

Помолчав несколько минут, я снова заговорила.

– А теперь серьезно… – я прочистила горло, – Сейчас папе нужна наша помощь. Ему нелегко приспособиться к этой жизни. Он не ковбой. Пока. Теперь, когда папа на работе, у тебя есть я, бабушка и Поп Поп.( По ходу это кликуха Бена, прим. Natali17) А это значит, что вся любовь на свете умножена на ТРИ! Нам нужно дать папе найти здесь свое место. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Папино место ЗДЕСЬ, – она выглядела обескураженной.

– Это правда, но… – я думала, что сказать, – Папам хорошо, когда они могут каждый день ходить на работу, и, если она им нравится, это делает их счастливее. Я знаю, что какой бы ни была папина работа, скорее всего, ему трудно привыкнуть к ней, и суметь ее полюбить. Он любит тебя больше всего на свете, и если ты его позовешь, он ПРИБЕЖИТ к тебе. Так и надо – если это срочно. Но если это не так, боюсь, он больше никогда не захочет уходить от тебя, если будет думать, что нужен тебе постоянно. Ты видела, как он сегодня хотел пойти с тобой в школу.

Она ничего не сказала. Надеюсь, я все делаю правильно. А может не надо было этого делать?

– У тебя есть школа и новые друзья, – заметила я, – У папы будет работа, и тоже появятся новые друзья. А вечерами и по выходным мы будем проводить время вместе. Мне тоже здесь нравится. И мы должны помочь папе, чтобы ему здесь тоже понравилось. Потому что нам придется жить здесь очень-очень долго. И будет лучше, если всем нам здесь будет нравиться, согласна?

– Да, – ответила Кэти, не говоря больше ни слова.

– Что такое, Кэти? – спросила я, заметив, что она уклоняется от ответа, так же, как любил делать ее отец.

– Мне не нравится без папы, – сказала она прямо, она не умела прятаться так искусно, как Эдвард во время сеансов.

Кэти,… она так боялась, что может снова всех потерять. Однажды я прочла, что то, чего ты боишься больше всего, это то, что с тобой уже случалось. Теперь я это понимаю. И я тоже боялась снова его потерять. Я знала, что не переживу этого еще раз – то время, когда он вернулся обратно к Виктории,… когда папа не рассказывал мне, что с ним происходит. Это было, похоже на последний круг ада.

– Мне тоже, – сказала я откровенно, – Он скоро придет домой. У тебя будет ещё много времени, чтобы наверстать с папой упущенное. Я бы тоже хотела, чтобы он все время был рядом. Но нам нужно быть сильными и поступать так, чтобы каждому из нас было хорошо. Мне трудно объяснить тебе, но поверь мне, ежедневная работа пойдет на пользу папе. Она нужна ему. Точно так же, как тебе надо ходить в школу.