— Брин, куда ты опять пропала? — раздалось в трубке.

— Я здесь, извините.

— У нас нет времени, Брин, — продолжала Лайза. И Брин отчетливо услышала ее нервное дыхание. — Ты ведь знаешь, что в следующем месяце власти соседнего Джакаранда-Ки хотят провести фестиваль на воде. А Исламорада и Конч-Ки уже рекламируют рыболовные соревнования. Мы должны срочно определить дату начала нашей деятельности по организации фонда. Я свяжусь со всеми добровольцами и попрошу их собраться сегодня вечером в ресторане. Медлить нельзя!

Брин уже привыкла к настойчивости Лайзы и не очень на нее реагировала. Но сегодняшний вечер был действительно выбран неудачно. В течение всего дня в ресторан привозили образцы мебели. Перед этим она навещала Пэппи и имела как минимум четыре серьезных телефонных разговора, на каждый из которых пришлось потратить немало времени. А после упаковки и отсылки обеденных наборов у нее еще оставалась тысяча мелких дел, с которыми придется повозиться до самой ночи.

— Лайза! Сегодня здесь просто сумасшедший дом!

— Это не имеет значения. Для членов комитета нужно всего лишь приготовить бутерброды и поставить стол, чтобы можно было совещаться закусывая. Кстати, имей в виду, что капитан Парриш обожает лимонные пироги! И еще. Твой ресторан расположен совсем рядом с его шхуной. Так что попроси его прийти пораньше. Скажем, в половине девятого. Всем остальным членам комитета я сообщу сама. А позднее подвезу тебе рекламу.

Пока Лайза продолжала болтать, Брин рассеянно рассматривала кухню. Неожиданно ее взгляд упал на пиджак Рика, висевший на спинке стула. Этот атрибут морской формы настолько вписывался в антураж кухни, что стал ее частью. Брин по нескольку раз в день трогала каждую его пуговицу. Сегодня она ловила себя на том, что мысленно говорила Рику: «Если бы ты тогда решил поцеловать меня, я бы не сопротивлялась. Ведь я ждала этого!»

А вообще-то, если рассуждать трезво, как она могла вот уже несколько дней мысленно превращать этот несостоявшийся поцелуй в какое-то грандиозное событие своей жизни? Да и умеет ли этот Рик по-настоящему целоваться? Она машинально провела большим пальцем по губам.

Пока Брин рассматривала капитанский пиджак и думала о своих отношениях с Риком, в трубке вновь раздался голос Лайзы:

— Брин, ты еще там?

— Да, — отозвалась Брин, оторвав наконец глаза от пиджака и поднявшись из кресла. — Слушаю вас, Лайза.

— Ты не могла бы связаться с капитаном Парришем и сообщить ему о собрании? Это тебя не затруднит?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— У меня инстинкт на такие вещи. Кстати, Брин, может быть, это не мое дело, но, мне кажется, тебе не мешало бы знать, чем кончилась для капитана Парриша его женитьба.

— Минутку, Лайза!

Какой-то внутренний голос подсказал Брин, что ей лучше от Лайзы всего этого не выслушивать. Но она чувствовала, как вдруг задрожала ее рука, сжимавшая трубку.

— Знаете, Лайза, мне кажется, что только сам Парриш может рассказать мне о своем прошлом.

Брин вдруг испугалась своих собственных слов. Зачем она так ответила? Разве Рик Парриш давал ей понять, что хочет говорить с ней на эту тему? Тем более о своем разводе. Ведь Лайза, очевидно, намекала именно на это.

— Я хочу сказать, что всегда держусь подальше от всяких сплетен, простите.

— Это не сплетни, Брин. Но, может быть, ты и права: о таких интимных вещах Рик должен сказать сам.

У Брин отлегло от сердца: по тону Лайзы она поняла, что та не обиделась.

— Хорошо, я сейчас схожу к нему.

— Спасибо, милая!

Рик тихим голосом разговаривал с кем-то по телефону и даже не заметил, как в каюту вошла Брин. Она остановилась в дверях, держа на руке его пиджак. Девушка принесла также картонную коробку с обеденными наборами.

— Да, я знаю, что об этом надо было договариваться раньше, — продолжал говорить Рик в трубку, рассеянно обводя взглядом каюту. В следующую секунду он увидел Брин, посмотрел ей в глаза, но телефонного разговора не прервал: — Я должен пойти обязательно! Да-да, помню! Ладно, поговорим позже!

Рик положил трубку, но настроение у Брин было уже испорчено. Хотя она и понимала, что в этом случае ее женский инстинкт противоречил элементарному здравому смыслу. Ведь телефонный разговор Рика мог касаться всего-навсего таких обыденных вещей, как условия и сроки аренды рыболовной шхуны. Правда, все эти дни она постоянно думала о нем, а он откровенно избегал встреч с ней.

— Доброе утро! — приветствовал ее Рик. Потом посмотрел на красный спортивный костюм, в котором она пришла, и спросил: — Хотите пригласить на верховую езду?

— Здравствуйте, Рик! Что вы сказали? — И Брин недоуменно посмотрела на свою одежду. Наконец, поняв смысл вопроса, откинула назад волосы и коротко ответила: — Нет. Извините, я помешала вам говорить по телефону.

— Вы не помешали. Я уже закончил. — Рик взял карандаш и что-то записал на календаре. Потом зачеркнул написанное и записал снова. Брин облегченно вздохнула: он разговаривал явно не с любовницей. Видимо, речь шла о чартерных операциях, поскольку Рик продолжал что-то писать на календаре и делать какие-то подсчеты в столбик. — Итак, чем обязан? — спросил Рик, оторвавшись от календаря и положив карандаш на пульт стоявшего на столе компьютера.

— Никто не пришел за обеденными наборами. Пришлось принести самой. Вот они. — И Брин торжественно продемонстрировала содержимое коробки. — Два ростбифа, три куриных салата, арахисовое масло и желе. Я добавила соленья и овощной салат. И еще… яблочный пирог.

Брин остановилась и подумала: а зачем ты, милая, все ему расписываешь? Ведь он же не спрашивает! Она помолчала, потом протянула ему пиджак:

— Вы забыли у меня вот это.

— А! Спасибо. Я думал, что оставил его в палате у Пэппи. — Рик налил себе чашку кофе, потом зачерпнул из баночки ложку меда. Но спохватился и предложил Брин: — Может быть, хотите кофе? Или меда?

— Нет, благодарю вас.

Почему же он не вернулся за пиджаком к Пэппи? — подумала Брин. Почему не позвонил в больницу? Почему он… И тут она взорвалась:

— Почему вы ни разу не ответили на мои вопросы, записанные на автоответчике вашего телефона?

Брин понимала, что, хотя Рик действительно вот уже пятый день не отвечает на ее телефонные звонки, это отнюдь не дает ей права отчитывать его, как школьника.

— Мне жаль, что так получилось, — спокойно ответил Рик. — Но у меня накопилось столько неотложных дел за время моего отсутствия!

Помешав ложкой кофе, он зачерпнул ею мед и аккуратно облизал ее с внутренней и внешней стороны. В том, как он это делал, было столько эротики! И Брин представила себе, как бы этот сильный и красивый мужчина облизывал соски ее груди… Картина была такой яркой, что девушка от изнеможения закрыла глаза.

— Вы правы, Брин. — И Рик бросил облизанную ложку на стоявший перед ним поднос. — Я должен был позвонить вам. Извините!

Брин смотрела на простодушное выражение его лица и старалась прочесть на нем, понимает ли этот человек, что с ней делается? А что, если сейчас подойти к нему вплотную и прикоснуться к его сладким, медовым губам кончиком языка? Воображение ее лихорадочно работало. Перед мысленным взором мелькали их обнаженные тела, прижимающиеся друг к другу…

Боже мой, что она с собой делает? Что вообще с ней происходит? Ведь эротика никогда не занимала уж очень заметное место в ее душе, а порой, даже раздражала. А сейчас… сейчас от одних только эротических мыслей все ее тело напрягалось и горело, как в огне! Нет, надо немедленно положить этому конец! И она горько улыбнулась Рику:

— Да, вам, конечно, следовало мне позвонить. Но, как видите, я перед вами предстала собственной персоной!

— Вижу. Опять же на фоне стены, хотя и не бананово-желтой…

Рик пододвинул к себе чашку с кофе, из которой еще шел пар, поднес ее к губам. Но тут же опустил:

— Горячо! — Он посмотрел куда-то в сторону. Прошло еще несколько секунд. Мужчина поднял глаза на Брин: — Ну, и чем же мы займемся?