– Для того чтобы грабители не добрались до меня, я превратил мой дом в крепость. Но однажды они подложили бомбу под входную дверь. Бомба повредила купол и чуть было не задушила все население нашего городка. К счастью, здесь мы обошлись без полиции – общественность нашего квартала схватила грабителей, и их тут же повесили на городской площади.

– Не может быть!

– Об этом писали в газетах, – ответил профессор. – И казнь показывали по телевизору. Разумеется, потом начались страшные скандалы, родственники и друзья повешенных грабителей клялись, что это были невинные молодые люди, которые приехали к нам на Марс на экскурсию. Был процесс. Но мы доказали, что не превысили пределов оправданной самообороны. Если бы их не остановили вовремя, воздух бы вырвался из нашего купола. Марс тебе не Земля – здесь бомбы кидать не положено. После этого мне пришлось положить все свои ценные экземпляры в сейф банка. Больше никому до них не добраться. Но какое это горе для меня!

– Почему, папа?

– Потому что для настоящего коллекционера самое главное счастье – наслаждаться видом своей коллекции. Говорят, что Тамерлан, собрав гарем из трехсот конфискованных и захваченных в плен красавиц, каждый вечер выстраивал своих жен на плацу, выбирая ту, с которой проведет ночь. Он был настоящим коллекционером, мой древний коллега!

– История ругает его не только за это, – напомнила Ко.

– История никогда не ценила коллекционеров. Я не надеюсь на достойное в ней место.

– И что же было дальше?

Профессор задумался. Почему-то ему расхотелось рассказывать о прошлом.

– Может быть, пойдем, я покажу тебе твою комнату? Там спала твоя покойная мама.

– Хорошо, только доскажите мне про то, как я потерялась.

– Ты не потерялась. Тебя украли. Это долгий разговор.

– Разве мы спешим?

– У меня был трудный день, – сказал профессор. – Пора спать.

– Тогда расскажите в двух словах.

– Ты неприятно настырная девочка, – сказал профессор.

– Я давно живу без родителей, – призналась Ко. – Характер ребенка, лишенного родительской ласки, неизбежно ожесточается.

Профессор внимательно посмотрел на дочь, глубоко вздохнул и заговорил:

– Я положил ценности моей коллекции в швейцарский банк. До нее теперь не доберется ни один искатель сокровищ. Но они попытались пойти другим путем.

– При чем тут я? – спросила Ко.

– А при том, что банда грабителей украла тебя.

– Зачем?

– Мне сказали, что вернут тебя в случае, если я передам им коллекцию.

– А если не передадите?

– Тогда они тебя убьют.

– И что же случилось?

– Разумеется, я сообщил об этом в полицию. И полиция обыскала весь Марс. Но тебя на Марсе уже не было. Тебя увезли.

– И что же было дальше?

– Твоя мама умерла от горя. Да, я не скрываю от тебя всей жестокой правды жизни – ты стала причиной гибели твоей матери. Не зря же я ей говорил: сделай аборт, мы не можем с тобой иметь сразу два сокровища! Но она обещала родить мне сына, наследника, настоящего коллекционера.

– И родила меня?

– К сожалению, она меня обманула. Она родила тебя.

– И вы меня не любили.

– Я к тебе лояльно относился.

– И когда меня украли, вы сразу приняли решение?

– Ой, только не говори, что сразу! Мое решение стоило мне бессонной ночи.

– И когда вы решили, что я не стою вашей коллекции, моя мама умерла? – спросила Ко, обнаружив несвойственную юности проницательность.

– Твоя мама умерла, потому что не уберегла тебя, – возразил профессор.

– Она предугадала ваше решение, папа?

– Поставь себя на мое место, – ответил профессор дю Куврие, отводя взгляд в сторону, – я полагал, что ничего страшного не случится. Это шантаж! Я надеялся, что полиция с честью выполнит свой долг и быстро тебя найдет.

– Папа, пять минут назад вы мне сказали, что вся полиция куплена мафией и вы ей не верите.

– Ну, в некоторых вопросах не верю, а в некоторых верю. Нельзя уж так грубо обобщать!

– Мама предугадала все заранее?

– Она сказала мне: я больше не увижу моей дочки. Она ушла из дома, и на следующий день ее нашли за пределами купола, в безвоздушном пространстве. Она умерла. Очевидно, она случайно открыла переходной люк, которым пользуются ремонтники, и вышла…

– Случайно?

– Она была в стрессовом состоянии, она искала тебя. Она чувствовала свою вину. Повторяю: ты убила свою мать.

– Тем, что меня украли?

– Тем, что попалась!

– Может быть, стоило отдать им вашу коллекцию?

– Что ты говоришь! Чтобы я, такой гордый и честный, поддался наглому шантажу грабителей? Ну уж нет! У меня есть принципы!

– Главный принцип – сохранить коллекцию?

– Такая коллекция, как моя, принадлежит не только мне – она принадлежит всему человечеству. Я не мог обездолить человечество!

– Наверное, она очень дорого стоит?

– Разумеется, она дорого стоит! – Профессор даже возмутился. – Иначе она не была бы лучшей.

– Вы совершили выгодный коллекционный обмен, папа, – сказала Ко.

– Какой? – не понял профессор.

– Вы поменяли мою маму и меня на марку острова Маврикий.

– Там не только Маврикий! Там такие ценности… – Тут профессор осекся, потому что понял, что в запальчивости наговорил лишнего.

– Нет, я совсем не уверена, что хочу быть вашей дочкой, – сказала Ко.

– А я не уверен, что мне нужна такая дочка. И должен тебе сказать – моя дочь никогда бы не посмела так грубить своему отцу.

– Я хочу уйти.

– Уйдешь, когда я решу, – сказал профессор.

– Нет, я ухожу!

– Сейчас все закрыто. Автоматически. Даже я сам не могу до утра открыть двери.

Ко поняла, что профессор не шутит. Она смирилась и решила дотерпеть до утра, а там – хочет Милодар того или нет – она бросит этого сумасшедшего эгоиста.

Профессор провел Ко в дальнюю, за кухней, комнату – еще один каменный мешок с окошком под потолком, освещенный голой слабенькой лампочкой.

В комнате стояла продавленная в середине старая кровать, покрытая покрывалом, настолько пыльным, что, когда Ко ударила по нему ладонью, пыль поднялась густым серым облаком.

Профессор стоял в дверях и надрывно кашлял.

– А другой комнаты не найдется? – спросила Ко.

– Нет! – отрезал профессор. – В других комнатах марки-дубликаты, варианты, просто марки и конверты первого дня гашения.

Ко вдруг увидела, что в углу, почти скрытая открытой дверью, стоит детская кроватка – ее собственная детская кроватка… И тут она спохватилась: при чем тут она? Это же кровать Вероники. Нельзя так входить в роль…

Профессор пожелал Ко спокойной ночи.

Ко подняла с кроватки Вероники куклу. Надо будет отвезти ее подруге.

Потом она вынесла покрывало и подушку с кровати в коридор и выбила из них пыль. Профессор высунулся из кабинета и принялся было кричать, но Ко не обратила на него внимания.

К счастью, на Марсе всегда тепло. Ко легла поверх покрывала и постаралась заснуть. За окном был виден клок исполосованного решеткой синего неба. На фоне окна появилось нечто черное. Черное закрыло собой решетчатую синеву и прошептало:

– Ко, держи себя в руках! От тебя сейчас все зависит.

Ко узнала голос темнокожей мухи Ванессы.

Она обрадовалась, что кто-то помнит о ней.

– А где комиссар? – спросила она.

– Он не может проникнуть к тебе. Дом сделан из такого бетона, сквозь который не проходит голограмма. Но он помнит о тебе. Он желает тебе удачи.

– А в чем моя удача? – спросила Ко.

– Он не сказал, – ответила муха и исчезла. Улетела. За окном снова загорелись яркие звезды на синем фоне.

С утра профессор ждал доказательств тому, что Вероника его дочь. На этот раз требовался живой свидетель. Профессор болтался у телефона в ожидании звонка Артура.

Наконец в десять позвонил Артур дю Гросси.

– Доброе утро, профессор, – сказал он. – Сегодня, как договаривались, после обеда.

– А раньше нельзя?