Я не знал о гибели «Лесных полян».

– Но гостиница три звезды. Все мобилизовано. И питание в том числе.

Порейко боялся, что гости рассердятся на то, что он непредусмотрительно сжег «Лесные поляны».

– Похоже на диверсию, – сказал генерал. – Прямо перед нашим приездом ликвидируется наша лесная база. Вы как думаете, Рустем Борисович?

– Я думаю, что вы правы, – строго сказал Марков. – В этом надо разобраться.

– Не надо разбираться, – ответила Александра.

Я как раз мягко тронул с места, чтобы не растрясти.

– Не надо разбираться, потому что «Лесные поляны» сгорели еще в том месяце. Тогда даже вы не знали, что к нам приедете, правда?

– Так что же ты тогда нам мозги пудришь? – рассердился генерал.

– Но все гости, если у нас бывали гости из центра, все гости всегда жили в «Лесных полянах», – ответил Порейко. Для него неважно было, когда сгорели эти несчастные «Поляны», – важен был лишь факт – теперь генералу придется жить, как простому командированному.

Бывают дни, когда все неладно.

В гостинице – двухэтажной, желтой, пахнущей керосином от политуры – нас заставили просидеть полчаса под гигантским фикусом, какого, наверное, и на его родине нет. Оказывается, из номера выехал какой-то певец, который выступал вчера в Доме культуры речников, и сейчас номер приводили в порядок и отмывали. Певец нахулиганил и вел себя непристойно.

Рустем Марков обиделся. Он сидел, зажав ладони меж колен, и смотрел прямо перед собой.

Генерал был не так привередлив.

Ему понравилась Александра.

– И что же вы делаете в организации? – спрашивал он.

– А я в ней состою, – вежливо отвечала Александра.

– Вы тоже, простите, ветеран? – Он хотел бы сказать что-нибудь весьма сомнительное, но рядом сидели мы с Порейко, а в дверь как раз вошли взмыленные наши телохранители и остановились на почтительном расстоянии.

– Своего рода, – вежливо ответила Александра. В ответе звучала двусмысленность, но толстяк не посмел ее угадать.

Порейко погнал Жору наверх узнать, как там идет уборка – мало ли чем занимаются горничные, может, чай пьют! Оказалось, что и в самом деле пьют чай. Наверху возник страшный шум – Жора разбил чашку, вылил чай на пол, показал силу, хотя, пожалуй, этого делать не стоило. Гостиница тоже организация и, как таковая, имеет «крышу», а «крыша» у нее милицейская. Так что не успела окончиться уборка, как на мотоцикле приехал пропыленный и злой сержант, чтобы составить протокол, и Порейке пришлось шептаться с ним за фикусом и отстегивать какие-то деньги. Это было унизительно делать на глазах генерала и Маркова.

Наконец мир был достигнут и номера готовы.

Порейко проводил гостей наверх, я не мог подняться с ним – не звали. Хотя мне очень хотелось узнать, когда они собираются встретиться, чтобы не спеша поговорить.

Я рассчитывал на свои преимущества как шофера. Порейко захочет отправиться на встречу в машине.

Я угадал.

Спустившись от генерала, Порейко велел мне отвезти себя домой, а потом к восьми вечера подать тачку к подъезду.

– Может, вас куда-нибудь подвезти? – спросил я Александру. Я был не виноват – она сама дарила мне взгляды, которые расшифровываются однозначно.

– Нет, – ответил за нее Порейко. – Мы будем заняты до вечера.

– В следующий раз, – подтвердила Александра. И опять же не голосом, а взглядом сказала куда больше, чем заключалось в этой фразе.

Я пришел домой. Я легко привыкаю к новым местам. Вот и Аркашину квартиру считаю домом.

Аркадий был дома, и не один. Но я об этом догадался не сразу и повел себя нетактично.

Я прошел на кухню, где Аркадий сидел у маленького телевизора – смотрел футбол. Я выложил на стол колбасу, сыр и поставил банку растворимки.

– Ну как тебе у нас служится? – спросил кузен.

– Встречал начальство.

– Значит, операцию готовят.

– Какую?

– Контрабанду. А может, разборку. Обо мне он не спрашивал?

– Порейко считает, что ты связан с милицией.

– Почему?

– Меня он не информировал. Но Жора сказал, что Александре ты мог понравиться.

– Не было ничего, – начал Аркадий, но потом замолк, вспомнив нечто неприятное. И обернулся к двери в комнату.

– Ну и идиот, – сказала Рита, появившись в халате из комнаты, где она, оказывается, спала на диване. – Она же на Аркашку глаз положила. Я ее за это отшила.

– Здравствуй, – сказал я.

– Не перебивай! – вскинулась Рита. – Ты не представляешь, какая это дрянь, шлюха продажная! Ах, я ветка, я травинка – она травинка из железа. Для нее мужики – ступеньки в лестнице. Скажи спасибо, что живым остался.

– Это была случайность, – возразил Аркадий.

– Случайность? Только ты мне об этом не рассказывай. У меня от вашей лапши все уши отсохли.

Они говорили, как будто меня не было в комнате.

Я прервал перепалку.

– Порейко сегодня угрожал Аркадию. Мне не понравилось, как он говорил, – сказал я. – У меня создалось впечатление, что он, то есть его люди, не выносит Аркадия.

– И тебя? – спросила Рита.

Она забрала тяжелые медовые волосы в пук на затылке и, взяв со стола резинку, перетянула ею хвост.

– И меня, – признался я.

– Поэтому и позвали в шоферы?

– Отчасти. А что, у него не было шофера?

– Хорошего шофера не было, – сказал Аркадий. – Был один парень, но его порезали в какой-то разборке, до сих пор в больнице отлеживается, в областной.

– Ты бы уехал куда-нибудь, Аркадий, – сказала Рита. – Хочешь, я с тобой уеду?

– В круиз за пять тысяч баксов? – спросил Аркадий.

– В Курскую область, – сказал я, – к родственникам. Отдохни. Сейчас ты вряд ли особенно нужен на фабрике.

– Как раз сейчас я и нужен, – возразил Аркадий. – У нас многое решается.

– А черт с ним, пускай его пристрелят, – сказала Рита. – Он сам нарывается.

– Ничего они не сделают, шакалы. Только ты эту тачку паршивую у моих окон не ставь. А то я тебя с тачкой вышвырну подальше, – сказал Аркадий.

Я спустился, отогнал машину немного в сторону, благо место было, а когда вернулся, Рита уже ушла.

Я не заметил, как она вышла из подъезда.

Я улегся на диван и спросил Аркадия:

– Надеюсь, ты работаешь с дядей Мишей не только потому, что не выносишь Порейку.

– Все не так просто, – ответил Аркадий и невесело рассмеялся.

– Тогда слушай внимательно, – сказал я. – Сегодня мы с Порейкой встречали людей из центра.

– Ты уже говорил.

– Приехал почетный председатель генерал Чулков. С ним реальный хозяин Фонда – Рустем Марков. Запомнил?

– Несложно.

– Третий – на подхвате, но характерно, что он или из «Памяти», или «баркашовец», я их плохо различаю – черный мундир, много ремней, и сапоги скрипят. Однако он у них прислуга – носит чемоданы. Они остановились в гостинице. Немного поскандалили, поэтому местный милиционер приходил объясняться, и Порейко ему что-то сунул.

– Ничего удивительного, – сказал Аркадий. – Гостиница у милиции под «крышей». Они следят, чтобы был порядок.

– Сегодня вечером они будут что-то обсуждать. Я постараюсь подслушать. Пока мы будем в гостинице, пожалуйста, передай в Москву информацию о приезде генерала Чулкова.

– Не талдычь. Сделаю.

– И тут же, как сообщишь, уходи. Прошу тебя. Приказать не могу, но очень прошу. И Рита просит. Ты ей доверяешь?

– Нечестный прием, – улыбнулся Аркадий. – Ритка здесь ни при чем.

– Когда я вернусь ночью – чтобы тебя не было. Останешься в Курске, пока тебе не скажут возвращаться. Ключ под половиком.

– Ну ладно, ладно, – сказал Аркадий.

Он открыл шкаф и стал вынимать что-то – наверное, белье. Мне было очень неловко. Какого черта я заставляю людей срываться с места, куда-то нестись, как преступников?

Без десяти восемь я попрощался с Аркадием.

– Послание мое отправишь, не забудешь? – спросил я.

– Не забуду.

Он почти обнял меня, коснулся ладонями плеч и отстранился.

Я спустился вниз, к машине, и погнал ее к дому Порейки, не хотел опаздывать – шофер должен быть безукоризненным.