Серые стены молочного завода возвышались над городскими развалинами. Когда-то они были белыми, словно только что выпавший снег. Молоко лилось здесь каждый день. Люди в городе имели работу, и жизнь кипела: работали рынки, кафе, кинотеатры. По дорогам ездили автомобили. Все изменилось после революции.

Люди с автоматами отняли предприятие у прежнего владельца, но не смогли управлять им. Вскоре они покинули город, а завод остался. Его лишь обнесли колючей проволокой.

У ржавых ворот стояла небольшая лачуга. Когда-то здесь каждый день ездили грузовики, словно пчелки приносящие пыльцу в улей. Сейчас лишь иногда мимо проезжали лимузины городских чиновников. А в лачуге жил Александр Шишкин - бывший владелец молочного завода.

Шишкин все еще продавал молоко. Он покупал его у крестьян и платил городским мальчишкам за доставку продукта тем немногим горожанам, которые могли себе это позволить. Все происходило под покровом ночи. Любые товары, кроме молока, люди либо выменивали, либо воровали. Шишкин был единственным продавцом в городе. Он мог давно прекратить заниматься этим, но верил, что его работа нужна людям. И она действительно была нужна, потому люди платили за нее. Но в первую очередь в работе нуждался сам Шишкин. Он просто не мог сидеть без дела.

Я сам работал на этого человека. Он всегда был чем-то занят. То читал, то писал что-то в блокноте, то редактировал список адресов клиентов. Им я вместе с другими мальчишками доставлял молоко. Как только солнце скрывалось за горизонтом, начиналась наша работа. Почти каждую неделю я приносил полный бидон в дом сыровара. До революции он неплохо зарабатывал, продавая сыр. Но сейчас делал его только для себя и своих детей. Сыровар работал вахтером в городской администрации. Потом он исчез. Александр вздохнул и вычеркнул его адрес из списка.

- Как думаете, где он сейчас? - спросил я.

- Люди часто исчезают в последнее время, - ответил Шишкин, - Он может быть где угодно.

- Его... Его убили, да?

- Или отправили работать в другой город.

- Почему они решают за него?

- Сейчас люди не выбирают место работы.

- Вы тоже исчезните?

- Если сам этого захочу.

Я продолжал работать на Шишкина еще полгода. Иногда он рассказывал нам о жизни до революции. Особенно ему нравилось описывать работу молочного завода. Он говорил о нем, будто о живом существе. У этого существа были сердце, легкие и мозг.

 - А что у него есть сейчас? - спросил конопатый мальчишка.

- Только скованное цепями тело, - с грустью ответил Александр.

Мы продолжали работать. Люди в городе продолжали пропадать. Сначала исчез школьный сторож, бывший учитель истории. Затем опустел дом инженера. Соседи видели входивших к нему людей в форме. Врач, поэт, священник - все они исчезли в один вечер. Крестьяне тоже пропадали. Только две семьи теперь продавали нам молоко.

В воскресенье вечером Шишкин рассказывал мне о стенах завода. Когда-то он сам участвовал в их строительстве. В прежние времена они были белыми, словно молоко. Сейчас краска потускнела и местами осыпалась. Мы остановились у конца стены. Сверху с ехидным оскалом смотрела на нас колючая проволока. Александр взглянул на меня и сказал:

- Никогда не опускай руки. Твоя жизнь может быть лучше.

Потом он ушел. Никому ничего не сказал. Не оставил записки.

В тот воскресный вечер он вложил мне в руку украшавшую когда-то капот его автомобиля фигурку. До сих пор она напоминает мне о его последних словах.