Всё ещё улыбаясь, я села в зале на диван, бросив себе на колени подушку. В доме было темно, за исключением света, исходящего от монитора компьютера и маленькой лампы, стоящей на тумбочке. Я чувствовала, что наверху моя семья спала, и я посетовала на то, что в последнее время казалось я всегда была единственной, кто бодрствовал, когда все спали. Я положила голову на спинку дивана, чувствуя, как мои руки и ноги весят тонну, как я стояла на Юпитере. Я закрыла глаза. Конечно, я не могла на самом деле стоять на Юпитере — это было главным образом сделано из…

''Морган. Я ждал тебя.''

Я подпрыгнула. О, Богиня. Это невозможно.

Кэл сидел рядом со мной. Я боролась с различными чувствами; наибольшее беспокойство вызывал тот факт, что я была рада видеть его. Я чувствовала себя ужасно, когда он умер, и что-то во мне не позволяло забыть свою первую любовь. Затем я почувствовала себя утонувшей в страхе и недоверии. Мои мышцы напряглись, и адреналин начал перекачиваться в мою нервную систему. Наконец, меня ударило подавляющее чувство вины, что я была рада видеть Кэла, когда я настолько влюблена в Хантера.

«Здорово видеть тебя» — говорит Кэл, его теплые золотистые глаза исследуют меня. Я ощущаю себя неопределенно, заторможено. Часть меня знает, что делать, как справиться с этой ситуацией, но большинство моих чувств как будто просто замерли в ожидании, что произойдет.

«Я так скучал по тебе, Морган,» — сказал он искренне. — «Ты для меня очень особенная. Вместе, ты и я, мы можем делать удивительные вещи.»

Борясь со своим онемевшим языком, я ухитряюсь произнести: «Сомневаюсь».

«Нет, нет, это правда». Кэл берет мою руку и встает, потянув меня за собой. Сон ли это и я могу использовать свои защитные от сна навыки? Или это реальность? Я не могу сказать, и кажется так тяжело думать об этом, сконцентрироваться. Кэл идет рядом, и сейчас мы на красивом круглом лугу, усеянном дикими цветами. Моя кожа ощущает солнечное тепло; я слышу успокаивающий пчелиный гул, распространяющийся от цветка к цветку. Дует ветер, свежий и прохладный, и в этот момент всё кажется идеальным. Но когда я смотрю вперед, то вижу Кэла, держащего меня за руку, а не Хантера. Я отступаю и нахмуриваюсь. «Нет», — говорю я.

Кэл оборачивается, озадаченный: «Это почти здесь, еще чуть-чуть. Недалеко. Я приготовил пикник».

Какая-то маленькая часть моего мозга вспоминает мой пикник с Хантером под деревьями, ту любовь, которую я испытывала, как близко была к нему. «Я не хочу идти», — сказала я, мои голые ноги остановились на холодной зеленой траве.

Странно, Кэл не злится и не расстраивается. Сочувственно он подходит ко мне и нежно убирает волосы с моего лица. «Я понимаю», — говорит он, — «Но всё будет хорошо. Это уже почти совсем-совсем рядом».

Необъяснимо, я снова начинаю идти, позволяя ему вести меня через это блаженное место. Неужели это и есть царство мертвых? О, Богиня, я умираю? По какой-то причине эта мысль воспринимается мной настолько забавной, что я смеюсь, чувствуя прохладный ветерок на своем лице. Я не могу умереть — у меня выпускные экзамены через две недели! От этого я смеюсь еще сильнее, а Кэл оборачивается и улыбается мне.

Я смотрю вокруг, всё еще ведомая за руку, как ребенок. Позади меня темная череда деревьев, их листва мягко колышется. Мы идем вниз по легкому склону, и я слышу колеблющийся, журчащий ручеек. Мысль о том, чтобы войти в прохладный поток воды голыми ногами, кажется замечательной, и я иду. Это должно быть близко.

«Здесь», — говорит Кэл. Он останавливается и гордо показывает вперед. Я смотрю туда и не вижу бурлящего ручейка, однако замечаю кровать Кэла. Она стоит прямо передо мной: прекрасная, темная кровать на четырех ножках с москитным пологом. Раньше, когда я впервые увидела ее, я думала, что это самая романтическая кровать, которую я когда-либо видела. В тот же момент в уме возникает вспышка кровати Хантера: его матрац и матрасная пружина на полу в его комнате, его бесподобные простыни, его изношенное одеяло…

Я бы предпочла быть там, на этом настаивал мой разум.

«Я не хочу быть здесь», — отчетливо произношу я, слыша, как слова уносятся ветром.

«Всё в порядке,» — говорит успокаивающе Кэл. — «Я бы никогда не заставил делать тебя то, чего ты не хочешь. Я скучал по тебе. Я просто хочу быть с тобой.»

Я смотрю на него, его лицо открытое, реальное, и такое же красивое, каким я его помнила. Его лицо было первым, которое разожгло во мне желание, но те первые искры были ничем по сравнению с сильной, насыщенной страстью к Хантеру. Я выдернула свою руку из его.

«Нет», говорю я более громко. «Это не то, что я хочу. Я не хочу быть здесь. Я не могу быть с тобой, Кэл.»

Его идеальные брови выгибаются дугой вниз. «Я не понимаю», — говорит он. Он снова берет мою руку и нежно тянет меня вперед. «Ты любишь меня. Ты хочешь быть со мной. Я всегда был единственным, кого ты любила. Я люблю тебя».

«Нет», повторяю я. «Я не знала ничего лучшего тогда. Но теперь я знаю.»

Он хмурится, начиная выглядеть более решительным. «Ты никогда не будешь любить кого-нибудь больше чем меня,» настаивает он. «Ты знаешь, что мы должны быть вместе.»

«Это не правда», — настоятельно возражаю я и снова вырываю руку. Я начинаю отходить назад. Я не знаю, как выбраться отсюда. Смутно я вспоминаю что-то об управляемых снах? Взаимосогласованных сновидениях? Но это не имеет смысла.

Кэл подходит и становится сзади меня, кладя руки на мои плечи. Я чувствую теплоту его прикосновения через мою длинную футболку..»

Длинная футболка? Что я делаю снаружи, одетая в неё? Это то, в чём я сплю…

«Нет!» — кричу я, выворачиваясь из его рук. Затем внезапно мир становится черным. Я моргаю снова и снова, пытаясь сосредоточиться. Где луг? Почему я замерзла? Где я? Шум воды стал громким в моих ушах.

Я взглянула вниз, и мое дыхание застыло. Богиня! Я была на улице, ночью, и стояла на выступе скалы, где Кэл и Хантер сражались, месяцы тому назад! Пальцы ног заледенели, неровная земная поверхность рушилась подо мной. Здесь я бросила атаме в Хантера, здесь я думала, что убила его. Теперь я упаду с того же самого утеса. Как ветряная мельница, я начала балансировать руками, двигаясь медленно, в то время как мой вес начинал скользить вниз со скалы. Мне предстояло падение с двадцати пяти футов (~7,6 метров) на скалы, окруженные ледяным горным стоком.

Я должна была умереть. Кэл привёл меня сюда умирать.

Маленькие комки гальки и грязи освободили пространство под моими ногами, и я услышала почти незаметное падение их вниз с утеса. «Богиня, Богиня, помоги мне» — думала я, холодный пот выступил на моем лбу. Я умру, прямо здесь, прямо сейчас, если только не спасу себя. Я должна спасти себя.

Сдерживая дыхание и взывая ко всем инстинктам выживания, которые у меня были, я сознательно заставила себя расслабить каждый мускул. Мои ноги соскользнули с выступа. Я ощутила, как центр тяжести моего тела стал перемещаться. «Падай», — твердила я себе с закрытыми глазами. «Падай. Твой вес отбросит тебя назад. Просто позволь себе упасть».

Будто здание во время землетрясения, мое тело безвольно скользило вниз, и я тяжело с глухим стуком обрушилась на землю. Каждая косточка в моем теле дрожала от удара. Дыхание со свистом вырвалось из легких, и несколько секунд мой рот бесполезно раскрывался, пытаясь заглотить воздух. Я ощутила свои ноги, свесившиеся с края, и глаза резко открылись. Я перевернулась и стала скрести землю и корни вокруг себя в поисках того, за который можно зацепиться. Держась за корень, я ползла вперед на животе до тех пор, пока не удостоверилась, что нахожусь на устойчивой поверхности. Рядом стояла сосна, и я доползла до нее. Садясь, я спрятала колени под свою просторную футболку. Я вся была в грязи.

Тогда я позволила оставшейся части своего сознания ожить. Я задрожала в тревоге, отчасти из-за весеннего холода поздней ночи и отчасти из-за того, как трудно было вспомнить, когда в последний раз я была так же напугана. Я столкнулась со множеством опасностей в последние несколько месяцев, однако реальность смерти, возможность умереть в отсутствие кого-либо из тех, кого я любила, усилили восприятие того, что в действительности произошло — это было ужасно. Кэл привел меня сюда во сне. Я быстро осмотрелась, выпуская свои сенсоры, однако не обнаружила ничего, кроме нормальной животной жизни в лесу.