— Очевидно, джунгли разрослись и закрыли указатели. Извините, мы не хотели.

— Они не хотели! А если бы Чарльз порвал вас на части? Его, знаете ли, не всякая магия берёт. Или, ещё хуже, если бы вы повредили его? Это очень редкое создание. Возвращаётесь и передайте, что я накладываю на вас взыскание… на усмотрение вашего тутора. Кстати, молодой человек, вы знаете, что ваше очень интересное заклинание рассеивается при переносе? Пойдёмте, я попробую найти вам что-нибудь из одежды. Остальным сидеть на месте! Я обведу вас защитным кругом — не выходите из него, Чарльз у нас тут не единственный. Мы скоро вернёмся. Если за это время восстановите пальмы, сниму взыскание.

По пути к домику волшебницы Александр шел справа от неё, птица — слева. Впрочем, птица вскоре отстала и свернула в сторону. Они немного поболтали об Университете, волшебница спрашивала, какие предметы теперь преподают на первом курсе и кто какой предмет преподаёт. До домика они дошли за пять минут, это была просторная, но очень простая хижина в духе тихоокеанских туземцев. Волшебница посокрушалась, что у неё нет ничего из мужской одежды, и в итоге недолгих поисков предложила Александру обширный и очень цветастый платок. Александр обернул его вокруг бёдер — получилось два оборота.

— Я обязательно верну, — пообещал Александр.

— Не надо, это дорогая вещь, но память о том, о ком хотелось бы забыть. Да и опасно вам сюда ходить… Кстати, вы знаете, что существует заклинание, позволяющее видеть сквозь это облачко?

— Не знаю, я про него вообще не знал, это девчонки накладывали, — признался Александр.

Волшебница проводила его к остальным студентам (те уже посадили пальмы обратно и играли в сплетённый из травы на скорую руку мяч) и отправила всех обратно — на пляж. В проходе через джунгли она соорудила большой знак "проход запрещён, опасно!". Спускаться по каменистой тропе, поминутно цепляясь за различные колючки, было ещё хуже, чем подниматься, но Ваулина и тут не могла не пошутить:

— Веселов, нравится мне твоя юбочка. Может, поменяемся? Я тебе купальник, ты мне юбочку.

Как ни было обидно возвращаться ни с чем, но тут все представили себе Александра в ярко-красном закрытом купальнике Ваулиной и засмеялись.

— Согласен, снимай, — сказал Веселов. Ольга, понятно, снимать купальник не стала.

Следующие дни по прибытии в университет Александр только и делал, что ходил и выпытывал у всех, каким таким заклинанием можно просматривать защитные купальные облачка. Никто про такое не знал. В конце концов он дошел до Гюнтера Хаака. Гюнтер, привычный к различным безумствам буйной и неуправляемой студенческой массы, сразу насторожился и вытянул из Александра всю историю. Услышав про то, что купальные брюки порвала птица рох, Гюнтер удивился ещё больше и сказал, что птицы рох не живут в Тихом океане. Одно время их встречали на островах Индийского океана, но вообще-то этот зверь считается вымершим.

— Ну, я не знаю, что это за птица, это её Савёлкин так назвал.

Гюнтер побарабанил пальцами по столу, достал устройство связи и объявил боевую тревогу по ордену.

— На северной стороне третьего острова никогда никто из волшебников не жил. И никаких птиц там никогда не было. Зато тридцать лет назад там пропало несколько студентов, и мы закрыли эту зону. Правда, наши студенты ухитряются пропадать везде, так что это никого особо не встревожило. Но ваша информация придаёт делу новые оттенки. Это уже намного интереснее… Давай сюда всех, кто присутствовал.

Александр вздохнул и принялся отправлять сообщения членам своего, так и оставшегося безымянным ордена. Прибыли боевые маги ордена "Крылья", глава ордена Семён Васильевич Краснов, начали подтягиваться студенты. Семён Васильевич, услышав про суть дела, сразу же решил, что оно выходит за рамки ордена. Сообщение о событии отправили в секретариат ректора.

Ребят начали допрашивать. Ваулину попросили принести платок (Александр передарил платок ей). Савёлкин признался, что интереса ради, пока другие плели мяч, исследовал состав заклинания волшебницы. Его очень удивило то, что в заклинании, которым она окружила ребят, было мало средств против прохода материальных объектов, зато много таких элементов, которые ставятся против прохода привидений.

— И вы молчали? — удивился Гюнтер.

— Так потом танцы были, так и забылось, — пожал плечами Филипп.

— А что вы там вообще делали? — задался логичным вопросом Гюнтер.

Ребята промолчали.

— В мяч играли, — нашелся Филипп.

— Без мяча?

— Да не дави ты их, и так ясно, что они либо о поклонении Дионисию начитались, либо тайный орден организовывали, — засмеялся Семён Васильевич, — ни для чего другого наши ленивые студенты дальше пляжа шага не сделают.

Студенты покраснели, но тут Ваулина принесла платок, и это избавило от дальнейших объяснений. Семён Васильевич глянул на него и вроде бы даже ничего особого не сделал, но платок вдруг распался на отдельные волокна. Волокна начали извиваться, как черви, и попытались скрыться. Гюнтер окружил их огненным кольцом.

— Устройство подслушивания. Очень толково сделано, но на уровне магической школы, не Университет, — оценил Семён Васильевич, — господин Веселов, а ну-ка повторите поподробней весь ваш разговор с этой "волшебницей".

Александр повторил, по ходу рассказа всё больше поражаясь своей глупости: волшебница за всё время разговора только задавала вопросы и ни разу не показала, что хоть что-то знает об Университете. Окончание его рассказа выслушивали уже не только маги ордена, но и боевые маги, которых он помнил ещё по случаю с Гиви.

Некоторое время ушло на пересказы, сборы, получение боевого снаряжения, но уже через полчаса небо над третьим островом потемнело от множества боевых магов, летящих на мётлах. Александр шел в первой девятке, указывал путь. Как и следовало ожидать, ничего найти не удалось: на месте хижины ничего, кроме примятой травы, не было, никаких птиц или пожилых волшебниц на острове не водилось.

Студентам посоветовали быть осторожнее и поменьше болтать. Третий остров закрыли для отдыха. Там поставили ловушки — сигнализаторы: теперь каждое живое существо весом более двадцати килограмм, попавшее на остров, не останется без внимания.

Профессор Марадей на занятиях по риторике закончил рассказывать про способы передачи информации и перешел к искусству композиции. Первые четыре лекции студенты только и делали, что слушали Моцарта, Баха и Верди. Профессор Марадей восхищенно комментировал переходы тезы в антитезу, параллельные раскрытия разных тем в одном произведении и другие хитрости. Он постоянно прерывал произведения, чтобы вернуться к нужному моменту, а затем показывал их руками, так, как если бы это была музыка рукопашного боя. Студенты ничего не понимали, но его это не смущало. На занятиях по воинскому мастерству он опять возвращался к музыке, говорил, что движения бойцов должны быть плавными и непрерывными, как музыка, и тоже подчиняются законам композиции. Студенты за три месяца занятий едва выучили основные стойки да несколько приёмов, и потому его объяснения про "тело как единый поток" воспринимали с понятным скептицизмом. Но, тем не менее, дело двигалось. Даже самые неловкие выучились ходить строем и не путаться в ногах при перестроениях.

Магов на занятиях по военному делу учили рукопашному бою и боевым заклинаниям. Группы немагов, кроме рукопашного боя, учились стрелять из разного оружия. Из ружей, из автоматов, из пушек и из очень странного автоматического оружия — уже знакомых проштрафившимся Соколову и Трескоффу крупнокалиберных автоматов. Эти короткоствольные автоматы имели совершенно жуткий калибр в 20 мм, но в боевом варианте они стреляли не резиновыми пулями, а специальными шариками. Валерий Марадей говорил, что в боевых патронах — шариках заключена концентрированная смерть, уничтожающая всю жизнь на заданном радиусе.