В 1206 г. на берегах реки Онон в южной части Забайкалья состоялся съезд местной кочевой знати, который избрал предводителем «всех живущих за войлочными стенами» прославленного воителя из ро­да «Борджигит» по имени Темуджин. Отныне его стали называть Чингисханом, то есть «Великим ха­ном». Возвышение Темуджина объяснялось не только его исключительной целеустремленностью, хитростью, военными дарованиями. Многое решила поддержка родовой знати. В этот период ей нужен был именно такой человек, как Темуджин. Монгольские племена в начале XIII в. стояли на пороге классового общест­ва. У них складывался своеобразный общественный строй,  который  некоторые историки  предлагают называть «кочевым феодализмом». Почувствовавшая силу родоплеменная знать стремилась закрепить свое господство, увеличить богатство путем захвата сосед­них земель. Повышенная военная активность — отли­чительная черта раннего феодализма у многих азиат­ских и европейских народов. Война железным обручем стягивала общество, закрепляла привилеги­рованное положение знати. Темуджин сумел убедить сородичей, что именно его «девятибунчужное» знамя принесет им власть над миром. Став правителем, он быстро привел в движение ту страшную «мельницу войны», которая более полувека перемалывала наро­ды и государства.

После смерти Чингисхана (1227) его сыновья и внуки продолжили завоевательные походы. В 1235 г. они приняли решение начать большой поход на запад. Огромное войско, в состав которого входили и на­сильно мобилизованные воины из покоренных мон­голами народов, насчитывало около 150 тысяч хо­рошо вооруженных всадников. Их возглавил внук Чингисхана Бату (в русском произношении — Батый). В переводе с монгольского его имя означало «силь­ный», «крепкий». Это был способный, удачливый пол­ководец, хитрый и безжалостный правитель. При­дворные льстецы называли его «Саин-хан», что зна­чит «Счастливый».

Завоевав в 1236 г. Волжскую Болгарию и разгро­мив несколько половецких орд, полчища Батыя осенью 1237 г. нацелились на Русь.

Героическая борьба русских земель против мон­голо-татарского нашествия хорошо известна. Драма­тическим событиям 1237—1240 гг. посвящено немало научных трудов и литературных произведений. Исто­рическое значение проявленного русским народом му­жества и стойкости глубоко определил еще А. С. Пуш­кин. «России, — писал он, — определено было высокое предназначение... Ее необозримые равнины поглоти­ли силу монголов и остановили их нашествие на са­мом краю Европы; варвары не осмелились оставить У себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией»[11].

Как же повела себя церковь в грозные годы Ба-тыева  нашествия?   На  этот  вопрос  трудно  ответить однозначно. В пылу сражений монголы, конечно, не отделяли лиц духовного звания от остального насе­ления завоеванных земель. Летописи полны лаконич­ных известий о поголовном уничтожении черного и белого духовенства, попавшего в руки озверевшей от крови орды, об ограблении храмов и попрании хри­стианских святынь. «Татары... пошли и взяли Суздаль и разграбили церковь святой Богородицы, и двор кня­жеский огнем сожгли, и монастырь святого Дмитрия сожгли, а другие разграбили. Старых монахов, и мо­нахинь, и попов, и слепых, и хромых, и горбатых, и больных, и всех людей убили, а юных монахов, и монахинь, и попов, и попадей, и дьяконов, и жен их, и дочерей, и сыновей — всех увели в станы свои». Захватив Владимир, ордынцы «церковь святой Бого­родицы разграбили, сорвали оклад с чудотворной иконы, украшенный и золотом, и серебром, и камня­ми драгоценными, разграбили все монастыри и иконы ободрали, а другие разрубили, а некоторые взяли се­бе вместе с честными крестами и сосудами священ­ными, и книги ободрали, и разграбили одежды бла­женных первых князей, которые те повесили в святых церквах на память о себе»[12]. Такие же сцены проис­ходили и в любом другом захваченном отрядами Ба­тыя русском городе. Под ударами монгольских тара­нов рушились стены храмов, превратившихся в по­следнее убежище горожан. Монголо-татарами были разрушены знаменитая Десятинная церковь в Киеве, оригинальная по архитектуре церковь Михаила Ар­хангела в Переяславле-Южном, дворцовый ансамбль в Боголюбове.

Среди верхушки духовенства нашлись мужествен­ные люди, до конца выполнившие свой пастырский долг. В охваченном пламенем Успенском соборе по­гиб владимирский епископ Митрофан. От рук «пога­ных» приняли смерть рязанский и переяславский епископы. При штурме Киева пропал без вести мит­рополит Иосиф. Однако известны и примеры другого рода. Ростовский епископ Кирилл пережил страш­ную зиму 1237—1238 гг. в безопасных северных ле­сах, на Белоозере. Сумел поладить с завоевателями и был отпущен ими после недолгого плена чернигов­ский епископ.

Нашествие монголо-татар    было    воспринято    на Руси как грандиозная катастрофа. Церковь объявила его проявлением «гнева божьего». Библейскими тек­стами, словно магическими ключами, средневековые книжники открывали причины и смысл современных им событий. Со страниц русских летописей, с амво­нов церквей зазвучали традиционные рассуждения, которыми прежде объясняли набеги печенегов и по­ловцев: «За грехи наши бог напустил на нас пога­ных... нужно нам покаяться, и жить как велит бог... Если так сделаем, простяться нам все грехи»[13].

Пройдя в 1241 —1242 гг. через Венгрию и Поль­шу, достигнув Адриатики и Вены, внук Чингисхана остановился и повернул назад. Батый решил обосно­ваться в степях Восточной Европы. Эти бескрайние, милые сердцу кочевника степи, простиравшиеся от Южного Урала до Днепра, некогда сам Чингисхан передал в управление своему старшему сыну Джучи. Сын Джучи, Бату, после смерти отца имел основания считать себя законным наследником владений Джучи. Прежние хозяева степей — половцы — были частью перебиты, частью переселены на новые места и отда­ны под власть монгольских военачальников. В 60-е го­ды XIII в. «услус» (т. е. владение) Джучи превра­тился в самостоятельное государство — Золотую Орду.

Завоевав русские земли, ордынские правители стали размышлять над тем, как ими управлять, как извлечь из своей победы наибольшую выгоду. Самым разумным с точки зрения интересов Орды было со­хранение прежнего политического устройства Руси, но уже как области монгольского государства.

Начиная с 1243 г. русские князья утверждались на своих «столах» особыми ханскими грамотами — «яр­лыками», за которыми они должны были лично яв­ляться в Орду. Каждое княжество ежегодно выплачи­вало Орде большую дань. За положением дел на Руси зорко следили ханские чиновники — «баскаки», постоянно жившие в крупных городах.

Стремясь укрепить свое господство над Русью, поддержать постоянный страх перед угнетателями, ордынские воеводы периодически устраивали крова­вые набеги на русские земли. Правители Орды хо­рошо усвоили один из главных принципов военной стратегии Чингисхана — массовый террор, уничтожение мирного населения, «всех, кто дорос до тележной чеки».

Особая роль в монгольской системе управления покоренными народами отводилась религии. Привле­чение на свою сторону служителей культа, выделение их в качестве привилегированной категории населе­ния было еще одним принципом монгольской админи­страции. Проведя в 50-е годы XIII в. общую перепись населения русских земель, наладив систему сбора дани и определив ее размеры, ордынские правители вскоре предприняли следующий шаг на пути упроче­ния своего владычества. В 60-е годы XIII в. устанав­ливается практика выдачи митрополиту особой хан­ской грамоты, в которой перечислялись льготы, пре­доставленные «церковным людям»: освобождение от уплаты ордынской дани, от постоя ордынских отря­дов, от уплаты таможенных сборов.

Ханский ярлык русскому митрополиту составлял­ся параллельно на двух языках — русском и «татар­ском». Каждый новый хан и митрополит заново офор­мляли отношения, составляя и новый ярлык. При этом хан мог увеличить, оставить без изменения или же уменьшить круг привилегий, предоставленных русской церкви.