С деньгами беда. Счета в банках наверняка заблокированы прокуратурой, и проверять нечего, а живых денег, будучи приверженцем западного образа жизни, Магомай не держал, если только с бабами расплатиться да на сигареты. Пластиковую карточку стибрили, пока валялся в бессознанке, может, тот опер и прикарманил, который стрелял. За бугром тоже пусто. В отличие от большинства новых русских, имеющих счета в разных странах, Магомай из принципа хранил капитал на родине, где знал каждый кустик. Считал, рано или поздно Запад сам потянется к его денежкам, а не наоборот. Сейчас квасной патриотизм выходил ему боком. С утра с нетерпением ждал адвоката, который обещал по своим каналам прокачать хоть какую-нибудь работенку.

Иероним Ковда явился около полудня, когда Магомай допивал пятую чашку кофе перед телевизором и от скуки уже не знал, куда деваться. Поэтому сразу набросился на адвоката, будто с цепи сорвался. Нагородил десять вин, за каждую пригрозил спросом, но степенный Иероним даже, кажется, плохо его слушал, отчего Магомай завелся еще пуще.

– Ты что же думаешь, Алтын, вытащил из тюряги за мои денежки и будешь почивать на лаврах? Не выйдет, старина. Не у Пронькиных. Живо башку сверну, как куренку. Не забывайся, чистоплюй. Мементо мори.

Адвокат, устроясь в кресле с сигаретой, налил себе в плошку мангового сока.

– Ах, Филимон Сергеевич, не выношу, когда строите из себя уголовника. Вам не идет. При вашей репутации пора забыть босяцкие замашки.

– Это ты мне?

В номере, кроме них, никого не было, поэтому вопрос прозвучал риторически. Голубенькие, наивные глазки киллера сверкнули ледяной слезой.

– А ежели в мордаху двинуть?

– Ну вот опять, – огорчился Ковда. – Ударьте, если вам станет легче. Но лучше спросите, что я успел сделать за сегодняшнее утро.

– Что же ты сделал, Иуда?

– Если намекаете на мое еврейское происхождение, то грех вам, Филимон Сергеевич. Без моих связей сами понимаете, где вы сейчас были бы. Не стоит рубить сук, на котором сидишь. Или опять потянуло к этой черносотенной сволочи? Что ж, валяйте. Примут с распростертыми объятиями. У них и цены, я слышал, приличные. Сто баксов за голову. За меня, если сторгуетесь, могут удвоить. Дать телефончик?

– Отзынь, адвокат. Куда меня потянуло, тебе лучше вообще не знать.

Магомай уже справился с раздражением, обычная вялая перебранка закончилась. Тем более, если Малохольный сядет на своего конька, на политику – коммунисты, фашисты, права человека, взбесившаяся чернь, – его не остановишь никакими пинками. Магомая политика не интересовала. Всех, кто ею занимался, он считал моральными уродами. Добавил примирительно:

– Ладно, не обижайся, Иероним. Знаешь же, как тебя люблю. Иначе давно замочил бы… Так что надыбал? Есть заказ?

Адвокат допил сок и еще некоторое время боролся с обидой. Бурчал себе под нос: «Возомнили о себе… А того не понимают…» Пышная седая грива отливала серебром. Магомай завидовал его аристократической внешности. С такой личиной хоть в президенты подавайся – и баб можно трахать на халяву. Но тут уж чего природа отпустила.

Наконец, адвокат перешел к делу – и его сообщение заново взбаламутило Магомая. Заказ был, но сомнительный во многих отношениях. Некая фирма «Топаз» наехала на конкурирующую фирму «Золотой квадрат», но обе принадлежали братьям с гор. Странно было уже то, что они обращаются к третьей стороне. Обычно они не выносили сор из избы. А если выносили, потом всех лишних убирали. Второе: у них только грязные деньги, не отмытые, никогда не известно, какой потянется хвост… Все это адвокат, разумеется, знал не хуже его.

– Иногда думай, что предлагаешь, – набычился Магомай. – Для этого у тебя голова на плечах.

– Понимаю ваши сомнения, но клиент надежный. Я имел с ним дело. И потом, как я понял, нужна сразу приличная сумма. Он готов проплатить двадцать пять штук авансом.

– Кто такой? Как зовут?

– Исламбек Гараев. Из князей. В Москву внедрился еще при Поповиче. Крутой бизнесмен, нормальная репутация. Крупными кидками не занимается. О вас очень высокого мнения.

– Наркота? Проститутки?

– Как обычно. Всего понемногу. Плюс гостиничный бизнес. Не удивлюсь, если сейчас мы у него в гостях.

– Ты сказал, что дела веду только напрямую?

– Ждет сегодня к трем часам. Повторяю: честный, надежный партнер. И платит сразу.

– С гор и надежный? Давно ли?

– Времена меняются, Маго. Кавказцы уже не те, что пять лет назад. Выходят в Европу. Положение обязывает.

Филимон Сергеевич прошелся по комнате, вырубил телевизор.

– Хорошо, допустим… Кто объект? Что за квадрат?

Адвокат улыбнулся. Грозный наниматель и друг шутил редко и любил, когда на шутку реагировали.

– Руслан Атаев. Кличка Кожемяка. Чего они там не поделили, не знаю. У Атаева русская жена. С ним я не встречался, но по слухам человек тоже очень серьезный, положительный.

– Гараев, Атаев – какая разница. Может, второй больше даст? Не догадался узнать?

Адвокат замешкался, закурил.

– Тут есть одна заковыка, Филимон. Вроде бы Атаева пока нет в Москве. Но ждут со дня на день.

Магомай вернулся в кресло, долго молча разглядывал собеседника, наконец, изрек глубокомысленно:

– Наверное, придется искать другого адвоката. Не хотелось, а придется.

– Почему? Объясните, пожалуйста. Что вам не понравилось? Есть он в Москве или нет, деньги «Топаз» отстегивает сразу. Прямо сегодня. Я, напротив, подумал, так даже лучше.

– Что лучше?

– У вас свои личные проблемы, как вы намекали. Чтобы их уладить…

Магомай предостерегающе поднял палец.

– Помолчи, Алтын, и послушай, что умные люди скажут. У вас, у бумажного сословия, совести никогда не было и не будет. Вам главное бабки срубить с какого-нибудь горемыки. Поэтому ты не понимаешь, что значит ответственность за взятые на себя обязательства. Если я берусь за дело, то делаю его честно, за это меня люди уважают и говорят спасибо. А как, скажи на милость, с какими глазами я могу взять заявку на человека, который находится неизвестно где? Получается заведомое надувательство. Ты же лучше других знаешь мои правила.

Адвокат почтительно склонил голову. Кто-то другой, возможно, мог принять голубоглазого убийцу за идиота, за одного из тех, кого показывают в новостях в качестве успешного предпринимателя, но не он. Иероним Ковда давно понял, что его клиент живет не только в реальном мире, где все продается и покупается и где он был одним из самых высокооплачиваемых наемников, но еще и в другом, воображаемом, где по-прежнему существовали такие понятия, как честь, достоинство и заслуженная слава. Когда Магомай погружался в свои фантазии, взгляд его одухотворялся и губы кривились в детской безгрешной улыбке. Если это был идиотизм, то самой высшей иноческой пробы.

– Глубоко уважаю ваши принципы, Маго, – сказал адвокат. – Даже преклоняюсь перед ними. Значит, даем отбой?

– А деньги? – удивился Магомай, возвращаясь в реальность. – Двадцать пять тысяч ты мне заплатишь, что ли?

– Откуда? – вскинулся адвокат. – Да я больше сотни баксов никогда в руках не держал.

– Чего тогда лапшу вешаешь?..

На входе в офис «Топаза» сунул вахтенному под нос удостоверение инспектора налоговой полиции. Тот сверил фотографию, уточнил:

– Быков Иван Иванович?

– Иван Иванович Быков, – подтвердил Магомай. – К шефу. Он ждет.

– Проходите, – козырнул бравый поручик славянской внешности.

Человека, который принял его в роскошном кабинете, он раскусил сразу, и через минуту чувствовал себя так, словно знал его сто лет. Восточный витязь, обладающий мудростью змеи и бесстрашием барса. С такими людьми приятно иметь дело, потому что всегда знаешь, чего от них ждать. У Гараева и подобных ему есть лишь одно уязвимое место, одна слабость, она их обычно и губит. Для них нет разницы между разбоем на большой дороге, в горах и в лесу и цивилизованным грабежом в любой другой точке земного шара. Абрек всегда остается абреком. Их владычество на Москве ненадолго, хотя они уверены в обратном. Они будут верховодить лишь до тех пор, пока в этом заинтересована власть. На них, как на стрелочников, можно списать все грехи, да и отстегивают они прилично. Для Магомая это все было ясно как божий день.