Выпрямившись, вновь прошла в комнату, взяла зарядное устройство и стала реанимировать телефон. Когда он наконец-то включился и показал на главном экране дату и время, я чуть было не села мимо кровати. Значит, Петр Владимирович был прав… Но… как это возможно? Я ведь ничего не помнила. Вообще… Будто кто-то стер из памяти целые семь дней моей жизни.

На ватных ногах я прошла в ванную, сняла там одежду и залезла под холодный душ. Необходимо было привести мысли в порядок. Всему этому должно быть какое-то объяснение. Какое-то логическое объяснение. Не могла же я впасть в кому? А потом так вот запросто проснуться.

Холодная вода взбодрила и частично привела меня в чувство. Надо добраться до работы, забрать трудовую и уже потом решить, что делать дальше.

Сейчас я жила одна: мать в это время года чаще всего сидела на даче и редко мне звонила. В основном я делала это сама. И если на мобильном нет от нее ни одного пропущенного, а дома не снуют полицейские, значит, она знать не знает о случившейся со мной неприятности.

Выключив воду, закуталась в широкое махровое полотенце и вышла из ванной комнаты. Перед тем, как покинуть дом, все же следовало позвонить матери и разузнать, все ли с ней нормально. Потому что такое невнимание к дочери даже для нее было странно.

Ответила женщина почти сразу же. И ее голос не казался взволнованным. Она осведомилась о том, как я себя чувствую, на что я сказала, что вроде как хорошо, искренне удивляясь ее вопросу.

— Вот и славно, — обрадовалась мама. — А то когда ты мне позвонила и сказала, что так устала на работе, что будешь отсыпаться дома всю неделю, я насторожилась. Но ты заверила меня, что просто хочешь выспаться. Даже попросила, чтобы я тебя не беспокоила.

— Я звонила? — еле слышно спросила, но родительница не ответила, видимо не расслышав мой вопрос.

— Тебя когда ждать в гости? — тут же сменила тему моя собеседница. — Я приготовлю к твоему приезду пирожки с щавелем. Ты ведь их любишь.

— В воскресение, — подумав пару секунд, ответила маме. Сейчас была пятница, так что к выходному я должна была привести себя в норму.

— Тогда до встречи, — пропели на том конце, и вот я уже снова слышу гудки.

Я же так и осталась стоять в коридоре с прижатой к уху трубкой. Мне становилось страшно. Это ведь все не реально. Возможно… мне просто снится дурной сон. И сейчас я проснусь, обнаружу себя в кровати, в реальном времени, где прошла всего ночь, а не целая неделя.

Но, увы, продолжать стоять на одном месте, было нельзя. Ведь еще необходимо добраться до работы. И лучше не попадаться Петру Владимировичу на глаза. Этот мужчина всегда отличался не сдержанным характером. Мог и что-нибудь обидное сказать. Хотя… теперь я могла спокойно ему ответить. А что мне будет? Я ведь отныне не являюсь его сотрудником.

Оделась в кротчайшие сроки. Быстро натянула первые попавшиеся джинсы и майку. В прихожей обула удобные кроссовки, затем подняла сумку и положила в нее телефон, заряд которого не доходил даже до половины. Затем, схватив кожаную куртку, вышла из квартиры.

Чуть ли не бегом домчалась до станции метро Речной вокзал и спустилась в подземку. Самое главное успеть до обеда. Возьму трудовую и уйду. Даже небогатую канцелярию забирать не стану. Чтобы лишний раз не сталкиваться с бывшими коллегами по работе. Не так чтобы я с ними ладила, поэтому не думаю, что они особо расстроятся, узнав о моем увольнении.

Присев на одно из свободных мест в конце вагона, засунула наушники в уши и включила любимую песню Nickelback «If everyone cared». Мелодия как всегда захватила меня и я на время отключила мозг, полностью сосредотачиваясь на мужском голосе. Затем последовала другая песня этой же группы, потом еще одна…

В себя пришла уже ближе к нужной станции. Более сорока минут пути немного изматывали и клонили в сон. Здесь было самое главное не проехать свою остановку.

Оказавшись в Марьино, обрадовалась тому, что моя маршрутка подъехала почти сразу же.

Работа же встретила меня серыми дверями, старыми ступенями и не работающей над головой лампочкой. Неужели Петру Владимировичу нет никакого дела до внешнего вида фирмы? Небось, тащит все в свой широкий и бездонный карман.

Миновав проходную, дошла до лифта и уже вскоре стояла на третьем этаже. Там, в конце коридора и находился кабинет, в котом я работала. Но сейчас мой путь лежал в другую сторону. В отдел кадров.

Женщина, которая там работала, смерила меня недовольным взглядом, пожевала губами, и только после пары минут причитаний о том, что сейчас так сложно найти добросовестных сотрудников, занялась моей скромной персоной.

Распрощавшись со своей старой работой, я бодрым шагом направилась в обратную сторону. Что ж, ничего. Что-нибудь придумаю. Да и в моем возрасте работу найти не так сложно. Особенно если за плечами есть опыт хотя бы пары лет работы.

И снова маршрутка пришла очень удачно. Я прождала ее минуты две не больше. Еще одной удачей было то, что внутри никого не оказалось. Хотя в это время сложно попасть в абсолютно пустой салон общественного транспорта.

— Возьмите, — сказала, протягивая водителю протягивая оплату за проезд. Он охотно взял деньги и тронулся с места. Слишком резко, чтобы я смогла успеть ухватиться за торчащий из пола поручень. — Что вы делаете?! — воскликнула, поднимаясь с пола. — Остановите немедленно!

Этот мужчина напугал меня. Резкие движения, цепкий взгляд карих глаз, что я смогла увидеть в отражении лобового стекла… В нем было что-то хищное.

— Остановитесь же! — вновь закричала, все же хватаясь за поручень.

В ответ на мой крик водитель лишь довольно зарычал, вновь бросая на меня предвкушающий взгляд.

Надо было что-то срочно предпринять. Дверь в этой маршрутке не автоматическая и если мужчина не мог ее заблокировать, у меня, возможно, появится шанс сбежать. Не будет же он мчаться на красный свет? Да и у метро постоянно невозможно протолкнуться.

Я ошиблась. Незнакомец лихо проскакивал светофоры, никак не реагируя на сигналы других водителей. Отчаяние постепенно брало в плен все мое существо, когда шанс сбежать все же появился. Автобус ехал нам наперерез и если бы мой странный похититель не затормозил, мы бы точно врезались. Мне хватило всего пары секунд, чтобы подскочить к двери, схватить ее за ручку и, упершись плечом о стекло, выбраться на свободу. И побежать, мысленно радуясь тому, что сегодня решила надеть кроссовки, а не туфли. Как ни странно, хозяин маршрутки не стал преследовать. Один раз я все же рискнула обернуться и увидела, как он стоит возле распахнутой пассажирской двери и зло сжимает кулаки.

Осмотревшись по сторонам, поняла, что нахожусь в районе Братиславской. И подземка расположена неподалеку.

Наверное, страх подстегнул меня, и я очень быстро оказалась у перехода, ловко маневрируя между людьми. Одни шли, казалось, не разбирая дороги и не замечая никого вокруг себя, а кто-то, наоборот, смотрел так пристально, что я стала пугаться еще больше. Казалось, что каждый третий хочет меня похитить.

Оказавшись на платформе, дождалась нужного поезда и зашла в вагон, что был расположен посередине состава. Там прошла к заблокированным дверям и устало о них облокотилась, проигнорировав известную всем фразу «Не прислоняться». Потому что сейчас в моей голове крутилась другая… «Выхода нет». Все это не могло случиться со мной просто так. Случайно. Исчезнувшая из моей памяти неделя жизни, повлекшая за собой мое увольнение, неудачное похищение… Кому все это нужно? Понятно, конечно, что никто не ответит на этот вопрос. Сейчас же надо подумать над тем, как обезопасить себя. Понятно же, что спрятаться за четырьмя стенами не получится. Мне надо искать работу, ходить за продуктами, да и к маме я обещала в воскресение приехать. Не рассказывать же ей о сегодняшнем происшествии? Не хватало еще, чтобы она перепугалась до смерти и оставила нерадивую дочь возле себя, в который раз причитая о том, что будь в нашем доме мужчина, все было бы проще. Женщина рано овдовела. Мой отец разбился на машине, когда ехал с дачи в город. Так торопился попасть домой, что решил объехать пробку по встречной. Столкнулся с другой машиной, вылетел в кювет и пару раз перевернулся. Водитель второго автомобиля не пострадал. Отделался всего парой царапин, а папа… В общем в возрасте семи лет я осталась без отца. Мама сильно переживала потерю мужа и впала в затяжную депрессию. И если бы не маленькая я, которую надо было кормить, обувать, одевать и отводить в школу, не знаю, чтобы с ней случилось.