— Мне очень жаль, но никаких конструктивных шагов я предложить не могу. Этот парень Пул — один из тех крепко сбитых английских упрямцев, которые становятся несносны, если попадают на государственную службу. Я не знаю, что нам с ним делать.

Дона Мануэля не покидало оживление.

— Прошу вас, выпейте. Это же превосходнейший букет.

Брюс пригубил бренди.

— Я полагал, — язвительно проговорил губернатор, — что вы займетесь изучением частной жизни сэра Седрика Пула и обнаружите какой-нибудь ценный материал.

На сей раз Оуэн Брюс от души глотнул воспламеняющий кровь напиток.

— Именно так я и поступил. В моем распоряжении имеется материал достаточно интересный.

Лицо дона Мануэля сохраняло непроницаемое выражение.

— Вот как?

— Его постоянно видят в колонии в обществе Молинды, женщины балийско-французского происхождения, которая служит управляющей дальневосточного сектора «Рейкхелл и Бойнтон». То же самое сообщают мне мои собственные источники, — сказал Брюс. — Мне доподлинно известно, что Пул каждую неделю проводит у нее в доме ночь, а то и две. Это, конечно, неудивительно, ведь девка чертовски хороша собой. Гораздо более любопытно то, что он не пытается скрыть своей связи. Англичане проявляют обычно больше щепетильности, если берут в любовницы туземку, чем другие европейцы. Пул же никакой тайны из предмета своего обожания не делает и таскает ее с собой повсюду, даже на официальные приемы в новый дом генерал-губернатора колонии.

Дон Мануэль вдруг разразился смехом.

— И вы, узнав обо всем этом, до сих пор не поняли, какую выгоду можно извлечь из этой информации?!

Брюс видел, что над ним издеваются, но не позволил себе взорваться, а лишь покачал в ответ головой.

— Не понимаю, почему все время получается так, что все проблемы приходится решать мне одному? — сокрушенно проговорил дон Мануэль. — Неужели вы не видите того, что связь Пула с Молиндой — это возможность для нас одним выстрелом пристрелить сразу двух зайцев?

Брюс еще раз прокрутил в голове все возможные ситуации, но так ничего и не понял.

Теперь маркиз де Брага разговаривал с шотландцем как учитель с непутевым школяром.

— Вам не только легко удастся нейтрализовать сэра Седрика Пула, вы не только спокойно сможете провозить опиум через Гонконг, но вы еще сможете нанести мощный удар по нашим заклятым врагам.

Брюс немедленно сосредоточился и нагнулся вперед, ожидая продолжения.

— Давайте представим себе, — говорил дон Мануэль, потихоньку потягивая бренди, — что значительная партия опиума вдруг окажется на джонке, которая обслуживает прибрежную торговлю под флагом «Рейкхелл и Бойнтон». Далее давайте вообразим, что властям становится известно о таком неприятном положении дел. Само собой разумеется, что извещение будет послано через анонимный источник.

— Разумеется, — пробубнил Брюс.

— Пул, — продолжал губернатор, — вынужден будет пойти на самые крутые меры в отношении преступницы. Гораздо более крутые, чем он применяет к обычным наркоторговцам.

— Но почему? — недоумевал Брюс.

Губернатор вздохнул.

— Увлечение полковника Пула ни для кого в Гонконге не представляет секрета. Об этом знают все чиновники — от генерал-губернатора до самого младшего офицера.

— Да, видимо, им известно об этом, — попробовал вставить Брюс.

Дон Мануэль что есть силы хватил кулаком по спинке стула.

— Да неужели вы не понимаете, идиот, — вскричал он, — на карту будет поставлена репутация сэра Седрика. Его любовница окажется втянутой в наркоторговлю. Если он хочет остаться на плаву, ему волей-неволей придется обойтись с ней жестоко. Вся его карьера будет зависеть от того, как он себя поведет. А потому я — изучив этих английских слуг закона вдоль и поперек — убежден, что он постарается приложить все усилия к тому, чтобы заклеймить и опозорить ее, а кончится все дело длительным тюремным сроком.

Наконец Оуэн Брюс просиял.

— Одно я хорошо усвоил, — сказал он. — «Рейкхелл и Бойнтон» придется долго зализывать рану. Девка здорово разбирается в своем деле и приносит им огромную пользу. Этого у нее не отнимешь. Так что найти ей соответствующую замену будет фактически невозможно.

— Вот именно! — торжествующе воскликнул дон Мануэль. — И не упустите из виду еще одно существенное обстоятельство. До тех пор пока ее дело будет рассматриваться в суде, Пул будет в отчаянье. Он ведь из тех, кто близко к сердцу принимает подобные личные недоразумения. Ну а мы должны за это время снарядить огромные партии опиума и срочно переправлять их через Гонконг в Срединное Царство. Ему будет уже не до того, чтобы выслеживать опиум так же тщательно, как он это обычно делает.

Брюс поднял свой бокал.

— Ваше превосходительство! Я хочу выпить за ваш гений.

— Я за это и сам с удовольствием выпью, — ответил маркиз и залпом осушил бокал.

Шотландец охотно последовал его примеру.

— Сколько в вашем распоряжении находится сейчас опиума, Брюс?

— Он хранится в бочонках из-под чая, а их у меня штук шесть — восемь.

— На обычном месте?

Брюс не завел привычек доверять людям. Не доверял он и своему старшему компаньону.

— Скажем так, сэр, они надежно припрятаны, но доступ к ним у меня постоянный.

— Ну и прекрасно, — радостно воскликнул маркиз. — Тогда у вас готово все, чтобы обвинить Молинду в контрабанде наркотиками. Отправляйтесь немедленно в Гонконг и сделайте так, как мы договорились.

— С огромным удовольствием, сэр, — сказал Брюс, немедленно поднимаясь с кресла.

Губернатор бросил в его сторону неодобрительный взгляд.

— Если ваши старания увенчаются успехом, то вы разбогатеете так, как никогда и не мечтали. Ну а если вы вновь испортите мне все дело, то молите о помощи Всевышнего, ибо я плохо переношу круглых идиотов.

Брюс не видел, что же могло помешать осуществлению такого простого плана.

— Доверьтесь мне, ваше превосходительство, — сказал он. — Она у нас живо окажется за решеткой, а сэр Седрик будет столь обеспокоен ее судьбой, что никогда не узнает, сколько опиума мы провезли в Гонконге у него под носом.

Он громко расхохотался, потом поклонился маркизу и быстро вышел из комнаты.

Когда за Брюсом затворилась дверь, дон Мануэль бросил взгляд на свои золотые карманные часы. В присутствии Брюса он не хотел обнаруживать нетерпения, с которым ожидал некую посетительницу. Накануне он получил письмо, из которого следовало, что Эрика фон Клауснер, представительница славных гамбургских судовладельцев фон Эберлингов, прибыла в Макао и желает видеть его по делу, касающемуся их обоюдных интересов.

Дона Мануэля мгновенно заинтриговала надушенная писчая бумага, — настолько, что он даже распорядился навести справки о посланнице фон Эберлинга. Ему было приятно узнать, что она оказалась еще совсем юной и цветущей женщиной. Она всюду появлялась в сопровождении маленького, невзрачного господина, который состоял при ней телохранителем, однако с ним дону Мануэлю сразу все стало ясно: маркиза заверили, что, как только баронесса отходит ко сну, человечек по имени Райнхардт Браун отправляется в район морского порта, где водит компанию с проститутками из местных баров.

Он решил, что примет своих посетителей в неформальной обстановке. Для этих целей в его распоряжении была небольшая приемная. Войдя туда, он опустился в кожаное кресло, немногим отличавшееся по своей отделке от трона. Не забыл он и дать указание отрядить взвод португальских пехотинцев, которым предстояло действовать в роли почетного караула. Необходимые инструкции были переданы рабыням — они должны будут устроить гостям роскошную встречу в гареме.

Камергер возвестил о приходе Эрики фон Клауснер и ее компаньона, и в залу вошла женщина такой необыкновенной, чарующей красоты, что дон Мануэль несколько опешил. Рыжие волосы бурным огненным каскадом спускались по ее плечам и спине; она была одета немного не по погоде в облегающее бархатное платье бледно-зеленого цвета, поражавшее своим невиданно глубоким вырезом. Он постарался сохранить вальяжный тон, но чувствовал: сильное волнение и восторг пронизывают все его существо.