— Хорошая девочка.

— Тебе на самом деле нравится командовать, не так ли?

— Шшшш, — это было его единственным ответом, и он положил ладони на ее грудь. Поначалу он не делал ничего, кроме как сжимал и массировал их в своих ладонях, но даже от этого она ахнула и выгнула спину, прильнув к его прикосновениям. Он ощутил, как ее соски стали твердыми у его ладоней.

Ему нравилось командовать. Но это не касалась того, чтобы заставить действовать так, как он хочет, его власть была направлена на то, чтобы она сама захотела делать так. Ему нравились женщины, которые предлагали себя ему. Ему нравилось подчинение. Ему нравилось, когда женщина ждала его, позволяла ему вести, действовать. Доверяла ему, что он доставит ей удовольствие.

И все эти чувства усиливались с Сэди, которая чувствовала себя уязвленной и униженной с того момента, как он отверг ее в машине в тот день. Смотреть на нее, лежащую здесь, покорную и ожидающую его, от вида этого его член запульсировал от желания, а его сердце забилось быстрее.

Он склонился и втянул ее нежно-розовый сосок в свой рот, она подняла руки и запуталась пальцами в его волосах. Он не возражал, так же как не возражал, когда она притянула его ниже и прижала к своей груди, издавая сладостные стоны. Не отстраняясь от ее груди, он обернул свои сильные руки вокруг ее талии и подвинул ее к дальней стороне дивана, а сам занял места с краю дивана

Отстраняя свой рот от ее кожи не более, чем на дюйм, он пробормотал:

— Разведи свои ножки в стороны для меня.

Она так и сделала, приподняла ногу и поместила поверх его ноги, а он вновь захватил губами ее сосок, скользя рукой по ее мягкой коже живота, проводя пальцами по небольшой полоске волос на ее киске, затем ласково касаясь подушечками пальцев ее клитора.

Она была уже, чем он ожидал; Сэди толкнулась бедрами на его пальцах и ахнула, когда он проскользнул пальцем внутрь нее и наружу, поглаживая шелковистые стенки изнутри. Он добавил еще один палец и вновь толкнулся внутрь нее, тогда-то он и начал немного волноваться, будет ли она готова к нему. Его член был большим, а она была настолько узкой, что стискивала, словно кулак, два его пальца.

Он выпустил сосок из своего рта и поднял голову, чтобы посмотреть на ее лицо.

— У тебя не было секса уже какое-то время, милая?

Ее глаза были прикрыты, сомкнуты, что выглядело так, словно она сосредоточилась на чем-то, Сэди захватила зубами нижнюю губу, терзая ее. Он проник в ее лоно пальцами, и она вновь издала стон и распахнула свои глаза.

— Несколько месяцев, — выдохнула она. Затем улыбнулась. — Я старалась взять под контроль мое безрассудное поведение.

Он склонился вниз и провел своим подбородком по ее щеке; от него не укрылось, что ей нравилось ощущение его бороды.

— А то, что между нами происходит прямо сейчас, это ощущается, как безрассудное поведение?

Когда он задал свой вопрос, она внезапно стала совершенно спокойной и тихой, даже несмотря на то, что его пальцы продолжали двигаться в ней, лаская внутренние стенки. На мгновение Сэди пристально посмотрела на него, ее глаза были полностью сосредоточенны на его взгляде.

— Нет. И я не знаю почему.

— Потому что я хороший парень, я хороший, — ответил он и поцеловал ее.

Причина, по которой Сэди нравилось быть инициатором секса, была в том, что она нуждалась в полном контроле. То, как она познакомилась с сексом — полностью опьяненная под действием наркотика, совершенно не способная ничего сделать — спровоцировали ее страх быть контролируемой, особенно во время секса. Это даже было нечто большим, чем простой страх. Это была фобия. Поза, в которой происходило большее число ее сексуальных контактов, — сидя у парня на коленях. Она начинала заниматься с парнем сексом и таким образом контролировала ситуацию на протяжении всего полового акта. Но никогда она не находилась под парнем, обычно она даже не раздевалась.

У нее было много случайного секса. Огромное количество. Еще одна вещь, которую Дарси и ее парень сотворили, так это внушили ей ощущение того, что секс — единственная вещь, которая могла заинтересовать в ней людей. Она привыкла опираться на эти суждения в ситуации, когда кто-то сосредотачивал свое внимание на ней. Оргазм для нее был синонимом ощущения освобождения и моментального обретения покоя — вот тогда то она и добавила секс к своему багажу быстрых самоисцеляющих уловок.

Но она никогда не состояла в настоящих отношениях. У нее была парочка почти бойфрендов в старших классах школы и в университете, но ее школьные занятия, ее работа и ее пристрастие, а также усилия по поддержанию фасада благополучия высасывали с нее всю энергию. Она проводила все свое свободное время обнаженной в пустой ванне, разрезая свои ноги, чтобы продолжать чувствовать себя в порядке настолько, чтобы справиться со своей собственной жизнью. И ни в одном парне она не была заинтересована настолько, чтобы дать ему свободу действий и продвинуться дальше поцелуя у двери.

В ее жизни не было места парню, который бы заботился ней. И даже если она нуждалась в сексе, она не хотела того, кого бы знала, того, кто мог задать вопрос, кому было бы небезразлично состояние ее ног.

Но вот где она была в данный момент — лежала спокойно на кровати, наполовину покрытая телом парня, который был намного старше нее, которого она не знала, и при всем этом совершенно не испытывала страха или неуверенности. Ее накрыл краткий миг сомнения, когда она позволила ему снять с себя штаны для бега, но он едва моргнул при взгляде на ее ноги. И затем он повел себя так, словно ему не было дела до того, что было с ее ногами. Он вернулся к ласкам, его ладони скользили по ее изуродованным ногам, даря прекрасные ощущения.

И она на самом деле чувствовала себя хорошо. Это ощущалось хорошо — просто лежать и наслаждаться, позволять ему вести. Никогда в жизни она не могла предположить, что такое могло случиться с ней. Это ощущалось удивительно — не знать, что произойдет дальше. Это было подобно божественному откровению.

Она полагала, что это было связано с Шерлоком, с тем, как он позволял ей расслабиться. Она доверяла ему. Сэди ощущала к нему доверие еще с того момента, когда позволила ему отвезти ее к нему домой. И, скорее всего, именно поэтому она чувствовала такую злость и унижение, когда он отверг ее. Это ощущалась, словно он предал ее доверие, что было глупо. Потому как она только что познакомилась с этим парнем. Кроме того, Гордон — и сам Шерлок, если уж на то пошло — сказал, что его поведение заслуживало большего доверия. Его вес ощущался на ней хорошо. Его обнаженная грудь ощущалась на ее груди просто фантастически. Она знала еще с того момента в аллее, когда он отдал ей свою футболку и остался в одной майке, что у него было восхитительное тело. Когда он поднял свою футболку и майку, показав ей свой шрам, она видела, что его кубики пресса были рельефными, их покрывали яркие татуировки, но когда он обнажился до талии и направился к ней, она была ошеломлена. Он был прекрасно сложен, но не был испещрен венами, как накаченный бодибилдер, такие парни заставляли ее испытывать дискомфорт и страх. Его тело было жилистым и подтянутым и, казалось, на нем не было волос, за исключением светлых, чуть рыжеватых волосков на руках. Глядя на то, какой густой и большой была его борода, она была удивлена, что на его теле не было волос. Возможно, он удалял их, что нисколько не тревожило ее, возможно, он просто уделял себе и своей внешности много времени. Но не сказать, что ей это нравилось в мужчинах. Когда же он накрыл ее тело своим, она могла чувствовать, что он не делал эпиляцию с помощью воска или же не брил их. Он был просто идеальным для нее. И, мать вашу, а этот мужчина чертовски хорошо умел целоваться. Он точно знал, что делать со своим языком, как нужно было взаимодействовать с ее языком, когда немного отстраниться и втянуть ее губы, или же просто легким касанием прикоснуться к ее губам. А его пирсинги. А его борода. Господи Иисусе, он ощущался чертовски хорошо.