Поиск
Пожонь, май 1843 г.
АДСКИЙ ПЛАМЕНЬ, ЧЕРТ РОГАТЫЙ!..
Адский пламень, черт рогатый!
Сердце яростью богато.
И мечусь, бушую люто,
Сам я Балатон как будто.
Вся-то жизнь моя – превратность!
Что ни час – то неприятность!
Если б мне девичьи очи,.
Прослезил бы все платочки!
Но за слезы мне не платят!
Пусть кто хочет, тот и плачет.
Я ж загну словцо такое,
Что и гнев им успокою.
Пожонь, май 1843 г.
РАЗ НА КУХНЮ ЗАЛЕТЕЛ Я…
Раз на кухню залетел я,
Трубку прикурить хотел я,
Прикурить-то не случилось:
Трубка – черт! – уже курилась.
Да и в ней ли, скажем смело,
Разве в трубке было дело?
Дело было в той девчонке..
Что трудилась у заслонки.
Жар мешала, раздувала,
Вся румянцем расцветала,
А глаза-то – словно свечи,
Обжигали жарче печи.
Я вошел, она взглянула,
Душу мне перевернула.
В трубке жар погас недаром:
Сердце вспыхнуло пожаром.
Пешт, июль – август 1843 г.
МЕЧТА
Знаешь, милый друг Петефи,
Я нисколько не боюсь,
Что тебе отдавит плечи
Счастья непосильный груз!
Подарило тебе счастье
Эту лирочку одну,
Чтоб выманивал ты песни,
Щекоча ее струну.
Если б из страны волшебной
Голос феи прозвучал:
«Ну, сынок, чего ты хочешь?
Чем бы ты владеть желал?
Я сегодня буду щедрой… Слышишь?
Песни и мечты –
Все, что хочешь, станет явью,
Если пожелаешь ты.
Хочешь славы? Станут песни
Чащей лавровых ветвей,
Так что и венец Петрарки
Не затмит твоих кудрей!
Ведь Петрарка и Петефи
Сделались почти роднёй,
Уж они сумеют лавры
Поделить между собой!
А богатства пожелаешь –
Превратим любой твой стих
В жемчуга для украшенья
Шпор и пуговиц твоих!»
Ну? О чем она тоскует
И болит, душа твоя?
Друг! Откуда дует ветер -
Ты не скроешь! Вижу я!
Ты б сказал: «Прелестен жемчуг.
Слава тоже хороша,
Но, признаюсь откровенно,-
Не к тому лежит душа.
Если, фея, ты желаешь
Мне доподлинных удач -
Дай мне то, чем не владеют
Ни мудрец и ни богач.
Словно две звезды в созвездье,
С милой девушкою той
В бесконечность мчаться вместе –
Вот о чем горю мечтой!
Дайте прутик, на который
Я б поймал, как птицелов,
Эту птичку, это сердце,
Этой девушки любовь!»
Гёдёллё, конец августа 1843 г.
АХ, ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ…
Ах, любовь… любовь упряма,
Глубока, темна, как яма.
С той поры как я влюбился,
Я как в яму провалился…
Я с отцовым стадом вышел,-
Колокольчиков не слышал;
Полжнивья оно объело,-
Не мое как будто дело.
Мне еды в котомку много
Положила мать в дорогу;
Та котомка не найдется,-
Попоститься мне придется.
Мать с отцом – меня простите,
Не ругайте, не корите:
Сам не знаю, что со мною,-
То любовь всему виною.
Секейхид, ноябрь 1843 г.
НАДОЕВШЕЕ РАБСТВО
Все, что мог, я делал,
Втайне мысль храня,
Что она полюбит
Наконец меня.
Удержу не знал я,-
Так, спалив амбар,
Рвется вдаль по крышам
Городской пожар.
А теперь я слабым
Огоньком костра
Пред шатром пастушьим
Тлею до утра.
Был я водопадом,
Рушился со скал.
Мой обвал окрестность
Гулом оглашал.
А теперь я мирно
От цветка к цветку
И от кочки к кочке
Ручейком теку.
Был я горной высью,
Выступом скалы,
Где в соседстве молний
Жили лишь орлы.
Рощей стал теперь я,
Где в тени ветвей,
Исходя тоскою,
Свищет соловей.
Чем я только не был,
Чем не стал потом!
Девушке, однако,
Это нипочем.
Нет, довольно! Брошу,
Дорога цена.
Этих жертв не стоит,
Может быть, она.
О любовь, напрасно
Цепи мне куешь! Пусть и золотые -
Это цепи все ж.
Я взлечу на крыльях,
Цепи сброшу ниц,
Так к себе свобода
Манит без границ!
Дебрецен, декабрь 1843 г.
СКОЛЬЗКИЙ СНЕГ…
Скользкий снег хрустит, сани вдаль бегут,
А в санях к венцу милую везут.
А идет к венцу не добром она,
Волею чужой замуж отдана.
Если б я сейчас превратился в снег,
Я бы удержал этих санок бег,-
Я бы их в сугроб вывернул сейчас,
Обнял бы ее я в последний раз.
Обнял бы ее и к груди прижал,
Этот нежный рот вновь поцеловал,-
Чтоб любовь ее растопила снег,
Чтоб растаял я и пропал навек.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: