покой (он обычно писал по ночам), а в даче Ивановых слишком было людно для

этого, - то заплачет ребенок, то молодежь вернется поздно с гулянья, то встанут

чуть свет, чтобы идти на рыбную ловлю, - Достоевский поселился рядом, в

пустой каменной двухэтажной даче, где занял только одну комнату. К нему ходил

ночевать лакей Ивановых, потому что боялись его оставлять одного, зная о его

припадках {1}. Но в течение этого лета припадок был всего один раз.

Однажды лакей, ходивший ночевать к Достоевскому, решительно

отказался это делать в дальнейшем. На расспросы Ивановых он рассказал, что

Достоевский замышляет кого-то убить - все ночи ходит по комнатам и говорит об

этом вслух (Достоевский в это время писал "Преступление и наказание").

Дни и вечера Достоевский проводил с молодежью. Хотя ему было сорок

пять лет, он чрезвычайно просто держался с молодой компанией, был первым

затейником всяких развлечений и проказ. И по внешности он выглядел моложе

своих лет. Всегда изящно одетый, в крахмальной сорочке, в серых брюках и

синем свободном пиджаке, Достоевский следил за своей наружностью и очень

огорчался, например, тем, что его бородка была очень жидка. Этой слабостью

пользовались его молоденькие племянницы и часто поддразнивали дядюшку его

"бороденкой". Несмотря на большую близость с детьми Ивановых, Достоевский

все же всех их звал на "вы" и никакие выпитые "брудершафты" не помогали ему

отказаться от этой привычки.

Достоевский любил подмечать слабые или смешные стороны кого-нибудь

из присутствующих и забавлялся, преследуя шутками, экспромтами свою жертву.

Молодежь смело отвечала ему, и между ними были постоянные веселые

пикировки. Особенно весело бывало за ужином. На террасе Ивановых накрывался

длинный стол, аршин в девять, за столом всегда человек двадцать и больше. На

одном конце старшие Ивановы и с ними Федор Михайлович, на другом - самая

юная молодежь. С своего конца Достоевский вдруг обращался к робкой

молоденькой подружке Наде Алексеевой с следующим замечанием:

- Надя, как вам не стыдно, что вы мне не даете покоя и все время толкаете

под столом ногой?

Надя краснела, смущалась, а подруга ее, Юля Иванова, бойко вступалась

за нее:

- Вот вы считаетесь за умного человека, а не можете сообразить, что у

Нади нога не в десять аршин и она достать вас не может. Это скорее признак

глупости...

Старшие, чтобы оборвать пикировку, задают вопрос о том, куда компания

думает отправиться гулять после ужина, и это всех отвлекает от спора.

После ужина бывало самое веселое время. Играли и гуляли часов до двух-

трех ночи, ходили в Кузьминки, в Царицыно. К компании Ивановых

присоединялись знакомые дачники, жившие в Люблине по соседству. Во всех

242

играх и прогулках первое место принадлежало Федору Михайловичу. Иногда

бывало, что во время игр он оставлял присутствующих и уходил к себе на дачу

записать что-либо для своей работы. В таких случаях он просил минут через

десять прийти за ним. Но когда за ним приходили, то заставали его так

увлеченным работой, что он сердился на пришедших и прогонял их. Через

некоторое время он возвращался сам, веселый и опять готовый к продолжению

игры. Рассказывать о своей работе он очень не любил.

У Ивановых любили играть в пословицы. Федору Михайловичу

обыкновенно давали самое трудное слово. Он рассказывал в ответ на вопрос

длинную историю, страницы в две, три, и угадать слово было невозможно. Часто

он рассказывал по вечерам жуткие истории или предлагал присутствующим

проделать такой опыт: просидеть в пустой комнате перед зеркалом минут пять, смотря, не отрываясь, себе в глаза. По его словам, это очень страшно и почти

невозможно выполнить.

Недалеко от Ивановых жила семья Машковцевых. Родители уехали за

границу, а несколько дочерей в возрасте четырнадцати - семнадцати лет

оставались под надзором немки-гувернантки. Она была чрезвычайно строга к ним

и обращалась как с маленькими детьми. В девять часов укладывала спать и на

всякий случай отбирала обувь на ночь, чтобы предупредить возможность тайных

прогулок. Федор Михайлович терпеть не мог эту немку, звал ее "куриная нога в

кринолине" {2} и жалел ее воспитанниц. Он предложил однажды вечером забрать

с собой нужную обувь и отправиться поздно вечером к даче Машковцевых. Здесь

он перед окном гувернантки спел пушкинский романс: "Я здесь, Инезилья..." - и

когда было очевидно, что гувернантка крепко спит и не просыпается на пение, то

компания обошла дом кругом, помогла выбраться наружу девушкам, снабдив их

первоначально нужной обувью, и взяла с собой на прогулку. Такие проказы

продолжались несколько ночей подряд.

Люблино в то время принадлежало богатым купцам, Голофтееву и

Рахманину. Одного из них звали Петр, другого Павел. 29-го июня, в петров день, именинники устраивали большое торжество, с званым обедом, увеселениями и

фейерверком. Съезжалось богатое московское купечество; дачники, жившие в

Люблине, также получали приглашение. Такое приглашение вместе с Ивановыми

получил Достоевский. Сестра Вера Михайловна очень уговаривала его пойти на

обед, он отказывался, наконец согласился с условием, что скажет в качестве спича

приготовленные стихи. В. М. Иванова захотела заранее знать, что он придумал, и

Достоевский прочел:

О Голофтеев и Рахманин!

Вы именинники у нас.

Хотел бы я, чтоб сам граф Панин

Обедал в этот день у вас.

Красуйтесь, радуйтесь, торгуйте

И украшайте Люблино.

Но как вы нынче ни ликуйте,

Вы оба все-таки.....!

243

На торжественный обед Достоевский не пошел, несмотря на просьбы

сестры, а потихоньку сговорился с молодежью, забрав провизию, уйти гулять на

весь вечер в Кузьминки, на Толоконниковы дачи. На прогулке было очень весело, и компания вернулась в Люблино только к двенадцати часам ночи, к фейерверку.

В. М. Иванова была по этому поводу очень недовольна братом.

Много веселья вносило присутствие в семье Ивановых племянника

Ивановых и Достоевского, молодого доктора, Александра Петровича Карепина

{3}. Ему было двадцать шесть лет, он не был женат и отличался многими

странностями. Все приключения диккенсовского Пиквика случались с ним.

Несмотря на то что он окончил медицинский факультет и состоял врачом при

Павловской больнице, в жизни он был почти идиотом. Он был предметом

неистощимых шуток и глумлений для молодой компании Ивановых. Достоевский

воспел его в ряде шуточных стихотворений, которые приводятся ниже.

ОДА В ЧЕСТЬ ДОКТОРА КАРЕПИНА

Поэт

Позволь пиите дерзновенну,

О ты, достойный славу зреть,

Его рукой неизощренной

Тебя прекрасного воспеть!

Кому тебя мне уподобить?

Какой звезде, какому богу?

Чтобы тебя не покоробить,

Зову Державина в подмогу.

Тень Державина

Ростом пигмей, лицом сатир,

Всего он скорей монгольский кумир.

Поэт

Могу ль ушам своим я верить?

Поэт Фелицы и министр,

Державин может лицемерить,

Как самый ярый нигилист!

О нет! Он ростом Геркулес,

Хоть и приземист он.

244

Тень Державина

Танцует, как медведь,

Поет, как филин, он,

Поэт