- Я не хотел бы принуждать, Сани, только с твоего согласия.

   Я испуганно застываю в ожидание приказа, но он продолжает молчать, снова чего - то ожидая от меня. Я невольно сжимаюсь, желая потеряться под этим пронизывающим взглядом и, Кхан разочарованно цедит сквозь сжатые зубы.

   - Пошла вон отсюда.

   Завтрак для Кхана накрыли на балконе, приятный ветерок овевал ароматом цветов и морских волн, незнакомый запах, такой приятный и притягательный. Я старалась не отрывать взгляд от поверхности стола и пыталась сосредоточиться на своей тарелке, но как же хотелось мне спуститься в сад, все осмотреть и потрогать, я не видела прежде море, оно притягивало и манило.

   - Мы можем спуститься на пляж.

   Кхан словно считывал мои желания, и я несмело подняла на него взгляд, благодарно улыбаясь дрожащими губами.

   - Не нужно этого, - он недовольно кривится. - Мне надоела угодливая улыбка, ты слишком плохая актриса, чтобы изображать искренность. Уж лучше видеть на твоем симпатичном личике страх, чем это лживое веселье.

   Я поспешно утыкаюсь в стол, но вилка предательски дрожит, выбивая дробь о тонкий фарфор.

   - Сани.

   Я испуганно вскидываюсь и улыбаюсь. Кхан насмешливо выгибает бровь, невольно напоминая тупой шлюхе о только что озвученном приказе, тяжело замахивается и бьет, в полную силу, опрокидывая меня на пол вместе со стулом. Я тут же вскакиваю, подхватывая стул и снова усаживаясь за накрытым к завтраку столом. Кровь стекает по подбородку из разбитой губы, капает на светлое утреннее платье, внезапно вспоминается оставленный в гардеробной платочек.

   - Ты тут кровью надумала истечь?

   Я непроизвольно сжимаюсь в ожидание следующего удара и шепотом признаюсь:

   - Я оставила платок в комнате.

   Он небрежно швыряет салфетку, я ловлю ее одеревеневшими от страха руками и тут же падаю на пол. Кхан ногой выбивает из-под меня стул и при этом заразительно смеется, словно удачной шутке, и, отсмеявшись, приказывает:

   - Умойся, потом спустимся на пляж.

   Я быстро умываюсь, промокая лицо полотенцем, заглядываю в зеркало и вижу блестящие от счастья глаза. Замечательный день, я не позволю себе его испортить, я буду наслаждаться прогулкой, вдыхать солоноватый морской воздух, любоваться живописным садом. Почти выбегаю из спальни, Кхан ждет внизу тропинки, там, где камень сменяется золотистым песком. Я подхожу, встаю рядом, он молчит и рассеяно вертит между пальцами небольшой бутон незнакомого цветка.

   - Я сорвал его для тебя.

   Голос низкий, с заветной хрипотцой. Кхан заправляет веточку в мои волосы, немного отстраняется и неожиданно улыбается, словно и не бил всего несколько минут назад, очень тепло и очень нежно.

   - Тебе идет, Сани.

   Он тянет меня за руку, заставляет скинуть туфли и, я иду вдоль берега по щиколотку в воде рядом с ним, беспрестанно оглядываясь, чтобы не пропустить ничего интересного. Окружающая красота ошеломляет. Он учит меня пускать плоские камушки так, чтобы тот будто подскакивал на поверхности воды. У меня не получается, но он лишь смеется и тянет дальше. Мы идем босиком вглубь сада, под раскидистые ветви кустов с яркими цветами и узкими необычными листьями. Сладкий, слегка приторный аромат кружится вокруг нас. Мне позволяют собрать букет и только потом раскладывают на траве, давая возможность отблагодарить Кхана за проявленное терпение и невероятную милость. Одинаковые дни сменялись один за другим. Я научилась плавать, немного смешно и совсем не изящно, но научилась и я влюбилась в море. Кхан баловал меня, устраивал прогулки на яхте, пикники на берегу небольшого ручья и больше не бил, словно неожиданно вспомнил свое собственное обещание. Я не хотела возвращаться в поместье, но мы туда все же вернулись. Там не было лета, только начиналась весна и, местами лежал снег, и злая прислуга шипела гадости в спину, и не было сказочной сладости запаха цветов даже в оранжерее.

   Потом случилось то, чем я не смогла не воспользоваться, даже дрожа от страха перед наказанием, случился ураган, уничтоживший половину поместья и половину деревни. Непогода налетела неожиданно, поздним вечером, выворачивая деревья и снося крыши домов для прислуги, расположенных на заднем дворе. Испуганные крики наполнили дом, потом что - то замкнуло и когда ветер почти стих, занялся пожар. Я выскользнула из дома и побежала к главным воротам, пробираясь через разрушенный парк, постоянно оглядываясь, боясь быть пойманной. Но огненное зарево уже окрашивало округу и ни кому не было до меня дела, все были слишком заняты тушением пожара. Я прошла мимо разрушенной деревни, дальше по дороге, бездумно пытаясь уйти, спрятаться и потерянно остановилась только на обочине дороге, глядя на перевернутые машины, растерянно прислушиваясь к испуганным крикам пострадавших и отдаленному вою сирен. Ночь всполохов, истошных воплей и моего шанса вырваться на свободу. Кто - то схватил за руку, потащил меня за собой, беспрестанно оборачиваясь и о чем - то спрашивая, усадил в вертолет спасателей, отправив в лагерь для пострадавших от урагана. Мне выдали одежду и, только тут я поняла, насколько нелепо выглядела в кокетливом халатике, лохматая и босиком. Я переоделась, вышла из палатки и настороженно огляделась, все куда - то спешили, кого - то куда - то тащили и я пошла, пошла дальше, пытаясь спрятаться от гнева Кхана и его поисков. Наверное, поиски не заняли бы у него много времени, не наткнись на меня свободные художники, поэты и актеры. Они считали себя свободными и независимыми, отказывались принимать власть правительственных чиновников и путешествовали из города в город, устраивая импровизированные представления и выставки, и этим зарабатывали себе на хлеб. Они не спрашивали кто я и откуда, почему оказалась совершенно одна под проливным дождем на улице маленького заштатного городка. Они пустили меня к себе, предоставили место в одном из фургонов, подарили уникальную возможность стать собою. Не сразу, конечно, но мои мечты вернулись. Страх отступал, я перестала испуганно вздрагивать от посторонних шорохов, научилась улыбаться, искренне, не по приказу. Не сразу и не за один день, но я медленно менялась, словно подстраиваясь под ту атмосферу доброжелательности и искрометного юмора, что царили в творческой коммуне всевозможных талантов. И потом, когда страх быть пойманной почти испарился, я узнала кто такой Кхан Аканти, и снова испугалась, его власти, его возможностей, его влияния. Семейству Аканти принадлежало все, остальное они не захотели купить. Избитая шутка, придуманная кем - то неизвестным, но она отражала истинное положение этой семьи в этой самой стране. Мне повезло сбежать и повезло спрятаться, меня не нашли, но искали, искали для того, чтобы никто не узнал хотя бы что - то об их семье, слишком закрытой для посторонних. Они не пускали чужих за плотно прикрытые двери фамильных особняков, единственным скандалом, связанным с Аканти являлась женитьба среднего брата на стриптизерке. И я была богата до неприличия, и боялась Кхана еще больше потому что понимала, он не оставит попыток вернуть деньги на счета семьи. Случись ураган позже, когда бы я уже подписала все необходимые бумаги, передававшие моему супругу право распоряжаться средствами на свое усмотрение, случись он чуть позже, и я бы меньше тряслась от безысходного ужаса на тонком матрасе, брошенным прямо на пол старого фургона, я бы считала себя полностью свободной. Потом я перестала бояться, что меня найдут, я не была одинока, меня окружали друзья, они бы помогли. Кхан не смог бы справиться со всеми ними. Они презирали деньги и власть, их невозможно было купить, они дарили мне мечту.

   - Посмотри, - Тея выразительно скосила глаза куда - то мне за плечо и при этом загадочно улыбаясь. - Он снова не может отвести от тебя взгляда. Пожалей уже мальчика, ответь взаимностью или хотя бы улыбкой.

   - Не смеши меня, - я и не думала попадаться на ее уловку и оборачиваться. - Он милый и симпатичный, но это для меня ничего не значит.