«Не думаю, что я мог бы испытывать большее наслаждение от жизни в любой части света, нежели в Шотландии»,— вторит ему Смоллет из Лондона. В последний раз он побывал на родине летом 1767 года. Впечатления этой поездки и воспроизведены в романе «Путешествие Хамфри Клинкера». Здесь каждая строка — дань любви и восхищения Шотландией, ее обычаями, пейзажем, народом. Когда Смоллет писал роман, он сознавал, что ему уже не суждено вновь там побывать. Писатель умер в добровольном изгнании близ итальянского города Ливорно. Спор шотландца Лисмахаго, доказывающего унизительность и несправедливость навязанной его родине Унии с Англией, и его мнимого оппонента англичанина Брамбла приводит постепенно последнего к выводу, который Смоллет хотел внушить своим английским читателям: взгляните на Шотландию без предубеждения и предрассудков, без презрительного высокомерия, и вы увидите, какая это прекрасная страна и какой это достойный народ.

В перечисленных выше обстоятельствах коренятся причины особого критицизма обоих писателей в отношении многих общественных институтов Англии, истоки особой нетерпимости обоих к национальному и социальному гнету, истоки демократизма Голдсмита и особой, свифтовской желчности Смоллета, у которого даже в этом наиболее мягком по тону романе государственные деятели Англии уподобляются шлюхам и рыночным торговкам, а процветание страны объясняется тем, что ею правят идиоты.

При всем этом Смоллет и Голдсмит были очень разными людьми. Голдсмит — неказистый на вид, перенесший в детстве оспу, терявшийся на людях, скованный и косноязычный, чуждый каких бы то ни было пс-туг на светскость и прекрасно чувствовавший себя среди бедняков — и по сей день изображается иными биографами как чудак без царя в голове, безалаберный и непутевый; они судачат по поводу его непомерных счетов у портного и дивятся тому, как человек, не вымолвивший якобы слова умного, мог написать такие произведения. Между тем из произведений и писем писателя перед нами возникает образ человека с удивительно мудрым, отзывчивым и деликатным сердцем, художника с чрезвычайно осознанным отношением к творчеству, с высоким чувством собственного достоинства. Этот «чудак» не посвятил ни одного произведения знатному лицу — случай по тем временам исключительный, не принял ни выгодных предложений от правительства, ни милостей меценатов. Чудачества и странности тоже были, но они помогали ему выжить, остаться самим собой — художником среди расчетливых обывателей.

Смоллет — человек иного склада: горячий, увлекающийся, легко впадающий в крайность в своих суждениях, нередко пристрастных, и поступках, подчас опрометчивых. Он мог избить человека, злоупотребившего его добротой и щедростью, и если считал кого-то негодяем, то делал свое мнение достоянием гласности, даже когда имел дело с лицом высокопоставленным, и не подбирал в таких случаях слов, даже если это грозило тюрьмой. В его первых романах критика усмотрела нездоровое пристрастие к грязным и низменным сторонам жизни и объявила автора злобным, аморальным мизантропом. Смоллет и сам иногда говорил о своем отвращении к людям, а между тем это был доверчивый, щедрый, способный на пылкую привязанность человек.

Несмотря на то, что Смоллет писал и пьесы и стихи, однако в историю английской литературы он вошел как романист. Из пяти его романов, неравноценных по своим достоинствам, выделяются, кроме последнего, два первых: «Приключения Родрика Рэндома» (1748) и «Приключения Перигрина Пикля» (1751). По своей сюжетной схеме они мало чем отличались от романов Фильдинга (не случайно они выходили иногда по ошибке под именем последнего). Это история молодого человека «скромных достоинств», сироты или брошенного на произвол судьбы близкими, который наталкивается повсюду на равнодушие, звериный эгоизм и злобу, или, говоря словами автора, на «всеобщее плутовство людское». Разница была в том, что один из героев Смол лета — Родрик, пройдя сквозь все испытания, постепенно развращается, становится практичным себялюбцем и, дойдя до крайности, готов даже на грабеж, а другого — Перигрина, себялюбивого и бессердечного от младых ногтей, способного злобно шутить над любящими его людьми,— жизненные неудачи лишь несколько вразумили, но едва ли сделали добродетельным. Пытаясь овладеть любимой девушкой, на которой он раздумал жениться, Перигрин, как и Ловлас в «Клариссе» Ричардсона, обманом привозит ее с этой целью в притон и подливает в вино возбуждающего снадобья. Но у Ричардсона дело кончается трагически: порочный Ловлас погибает, умирает и Кларисса, а у Смоллета, признающего полное развращение чувств своего героя, Перигрин все же в финале женится на простившей его Эмилии. Автор как будто говорит читателю: не следует судить о поступках людей слишком строго.

Такая снисходительность автора объяснялась особой позицией. В отличие от других просветителей, веривших в «нравственный Разум», Смоллет считал, что в обстановке «всеобщего плутовства людского» разум человека неизбежно развращается и вместо того, чтобы удерживать его на стезе добродетели, становится орудием удовлетворения его порочных наклонностей. Нет сдерживающих принципов, не существует разумного начала, и напрасно было бы искать в поступках людей и в жизни самого общества какую-то логику, ибо это царство хаоса,— таково убеждение автора. Жизнь в этих романах напоминает буффонаду, фарс, где логика вывернута наизнанку, поэтому служанка, оказывая помощь раненому, сыплет на рану соль, а у тетки Перигрина от большого желания иметь ребенка появляются признаки беременности. Это мир гротескный, населенный монстрами, безобразными физически и духовно. Единство разума и нравственного начала, дотоле неразрывное в представлениях просветителей, нарушилось, вера во всесилие просветительских теорий пошатнулась, и поиски иного ответа привели Смоллета в последнем романе к концепции сентиментализма.

Голдсмит, пожалуй, единственный английский писатель XVIII века, проявивший одинаковую одаренность как эссеист, поэт, романист и драматург. В каждом из этих жанров он оставил произведения, признанные классическими. Известность пришла к нему после выхода цикла юмористических и сатирических очерков «Гражданин мира» (1761), объединенных единым сюжетом и замыслом и написанных якобы философом-китайцем, приехавшим в Лондон и пораженным нелепостями английских общественных порядков и нравов. Замысел книги был подсказан популярными в ту пору «Персидскими письмами» Монтескье.

Вслед за «Гражданином мира» был написан роман «Векфильдский священник», рукопись которого Голдсмит был вынужден продать издателю в силу необходимости: ему грозила долговая тюрьма. Был ли роман тогда закончен, возвращался ли к нему писатель — неизвестно; он был опубликован лишь четыре года спустя, в 1766 году. В 1770 году вышла прославившая Голдсмита-поэта «Покинутая деревня», изображавшая вымышленное село Оберн, разоренное и опустевшее в результате огораживания общинных земель. Настроение щемящей печали пронизывает каждую строку этой элегии. Однако муза Голдсмита была не только печальной. Он — один из выдающихся юмористов английской литературы, о чем свидетельствуют многие его очерки и страницы романа, но более всего написанная незадолго до смерти безудержно жизнерадостная комедия «Ночь ошибок» (1773).

Сюжеты «Векфильдского священника» Голдсмита и «Путешествия Хамфри Клинкера» Смоллета и сфера изображаемых ими жизненных явлений должны были показаться тогдашнему английскому читателю хорошо знакомыми по другим романам. В центре внимания обоих авторов находится частная жизнь двух семейств (деревенского священника Примроза и провинциального помещика из Уэльса Мэтью Брамбла) и картина повседневного быта и нравов: в первом случае — одной деревни, в другом — всей Англии и Шотландии, модных курортов, шумного Лондона и дворянских поместий. Вновь использован традиционный мотив дорожных странствий и приключений, неожиданных встреч и нападений грабителей, но только на этот раз путешествует целое семейство для поправления здоровья его главы — Брамбла и чтобы вывезти в свет невесту — племянницу Лидию. И Примрозы после своего разорения тоже путешествуют в своем микромире из одного прихода в другой и потом идут с жалким своим скарбом за арестованным отцом.