— Да уж, воистину Моисей Египетский, величайший из Моисеев! — посочувствовал Матео. — Верно, Марсиаль?

— Да я уж вижу! Ну, что ж, делать нечего — только выпить.

Саде встала из-за стола, схватив Килиана за руку.

— Пойдём, потанцуем, — произнесла она не терпящим возражений тоном.

Килиан позволил вытащить себя на площадку. Он порадовался, что оркестр заиграл бегуэн — танец, похожий на медленную румбу, самый подходящий к этой ситуации. Саде прижалась к нему всем телом, глядя на него бездонными глазами и нашёптывая какие-то нежности, от которых у него кружилась голова. Килиан подивился, с какой естественной непринуждённостью она его обольщала. Его охватило желание, смешанное с любопытством: ничего подобного в своей жизни он ещё не испытывал.

До сих пор его опыт ограничивался борделем в Бармоне, куда его впервые привёл брат после ярмарки скота, чтобы сделать мужчиной, да несколькими мимолётными связями с работницами в поместьях Пасолобино и Сербеана. Ему вспомнились слова Хакобо после того, первого — кстати, довольно неудачного! — опыта в борделе: «Женщины — как виски: первый глоток даётся с трудом, но со временем начинаешь ценить его вкус». Спустя годы он признал, что брат в чём-то был прав.

Однако, в отличие от Хакобо, он не искал частых удовольствий. Ему необходимо было взаимопонимание, душевная близость, родство душ с женщиной, с которой он мог бы разделить постель.

Но Саде прекрасно знала, как его убедить. Казалось, он ей действительно нравится, и она искренне хочет быть с ним. Килиан почувствовал, как между ног у него твердеет, наливаясь тяжестью, и она заметила его возбуждение.

— Если хочешь, можем пойти прогуляться, — нежно прошептала она.

Килиан кивнул; они вышли из клуба и направились в сторону окраины. Они шли по тихой безлюдной улице, мимо низких домиков, пока не добрались до ее конца, где кончались постройки и начинался зелёный лес, залитый лунным светом. Саде повела его среди раскидистых деревьев, в тени которых укрывались другие парочки, пришедшие сюда за тем же самым делом, пока не нашла укромное местечко, где они удобно расположились.

Тогда она вновь прижалась к нему всем телом, и Килиан не стал отстраняться. Саде крепко обняла его; ее многоопытные руки принялись шарить по самым потаённым уголкам его тела; при этом она не уставала стонать, выкрикивая в экстазе какие-то непонятные слова на чужом языке. Убедившись, что он уже готов, она легла прямо на землю, увлекая его за собой. Килиан уже ничего не соображал. Он вошёл в неё, ощущая в груди странную смесь желания и смущения, словно не веря, что его тело может отвечать с такой страстью на телодвижения Саде. Он молча дёргался на ней, пока, наконец, не смог больше сдерживаться и не взорвался. Блаженство разлилось по всем его жилам; несколько минут он лежал неподвижно, пока она не похлопала его по плечу, давая понять, что хочет встать.

Они поднялись, неловко поправляя одежду. Килиан пребывал в полном ошеломлении, не в силах прийти в себя после столь бурного соития. Саде понимающе улыбнулась, взяла его за руку и снова повела в клуб. Возле барной стойки она с ним распрощалась.

— Буду рада снова с тобой увидеться, — произнесла она, кокетливо подмигивая.

Килиан двусмысленно кивнул, оперся о стойку бара и спросил ещё выпивки. Мало-помалу он пришёл в себя, и дыхание его успокоилось. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он смог вернуться к друзьям и вести себя так, словно ничего не случилось. Возможно, они и могли непринуждённо обсуждать подобные темы, но он не мог. Он не хотел вдаваться в объяснения или становиться объектом шуток.

В его голове носились обрывки разговоров и картины последних дней, где так или иначе присутствовали женщины. Теперь он знал, что Марсиаль, Матео, Хакобо, Грегорио, Дамасо и даже Мануэль — такой хороший, такой непохожий на остальных... все они в полной мере познали запретные удовольствия этого острова. А теперь он и сам стал одним из них.

Так скоро! И так легко! Голова у него шла кругом. Увидит ли он ещё Саде? Станет ли она его постоянной подругой? Они же с ней едва перекинулись двумя словами! Он ее совсем не знал: ни что она за человек, ни чего она ждёт от жизни, есть ли у неё родители, братья и сестры... Чего она ждёт от него? Она сказала, что рада будет снова с ним увидеться... Каждый месяц, в день зарплаты, он будет давать ей деньги в обмен на право считаться единственным ее возлюбленным? Так, кажется, делаются эти дела? Внезапно он услышал слабый голос совести. Лучше бы ему подольше не возвращаться к Аните Гуау. Да-да, со временем он сам решит, где и с кем ему проводить время.

Он пригладил волосы, сделал несколько глотков и с бокалом в руке, как ни в чем не бывало, направился к своему столику.

— Где Саде? — спросил Матео. В его глазах плясали любопытные чёртики.

Пожав плечами, Килиан кивнул в сторону танцплощадки.

— Как видишь, меня тоже променяли на другого.

— Бедняга! — цокнул языком Марсиаль, взмахнув огромной ручищей. — Уже второй раз!

Мануэль, вглядевшись в его лицо, понял, что Килиан лжёт. Он подумал, что они с Килианом похожи не только внешне. Килиан, как и он сам, страстно мечтал найти подругу на всю жизнь — почти невыполнимая задача в этом раю соблазнов.

— Думаю, мне пора возвращаться в Сампаку, — сказал он, вставая. — Если хочешь, можешь поехать со мной, Килиан.

Тот кивнул. Остальные решили остаться ещё ненадолго.

Всю дорогу до Сампаки они молчали. Добравшись до постели, Килиан долго не мог уснуть. Стоны, доносившиеся из комнаты брата, смешивались с его собственными стонами, когда он вспоминал Саде. Да, он хорошо провёл с ней время, очень хорошо. Но это уже в прошлом. Все закончилось. Ему больше незачем с ней встречаться.

На следующее утро Хакобо, зевая, вышел к завтраку. Увидев Килиана, одиноко сидевшего над чашкой кофе, он тут же направился к нему.

— Доброе утро, братишка! Ну, что скажешь? Доводилось тебе встречать в Пасолобино или Бармоне таких горячих кобылок?

— Нет, — ответил Килиан, не желая вдаваться в подробности. — Не доводилось.

Наклонившись к самому его уху, Хакобо шепнул:

— Вчера я тебя пригласил, так что это от меня подарок, так сказать, с почином, не стоит благодарности. Но учти: если захочешь повторить, то уже за твой счёт.

Он налил себе кофе, шумно отхлебнул и добавил:

— Пойдёшь со мной к одиннадцатичасовой мессе? К счастью, здесь не служат на латыни...