Андрей Ушаков

Степан Апраксин

Петр Чаадаев»

Чтобы представить тогдашнюю обстановку в гвардейских частях, проследим за дальнейшей службой в полку сверстников юного Александра. Каким же наукам должны были обучаться дворянские недоросли той поры?

Из документа, появившегося 9 октября 1742 года, явствует, что науки эти были самыми разнообразными.

«По указу Ея Императорского Величества… недорослей Ивана Чаадаева, Алексея Сухотина, Александра Благова, Николая Щербачева, Василия Лопухина… лейб-гвардии в Семеновский полк выписать в солдаты сверх комплекту без жалованья и обучаться им по силе состоявшегося 736 году… указу: арифметике, геометрии, тригонометрии, планов геометрии, фортификации, часть инженерии и артиллерии, из иностранных языков, также военной экзерциции и других указных наук…»

Так что принятый на службу в 1742 году 12-летний Суворов тотчас же получает отсрочку на 2 года, то есть до 1744 года. Затем, так и не побывав в полку, — еще на 2 года. На этот счет сохранилась расписка его отца Василия Ивановича.

«Декабря 11-го дня 8-й роты солдат Александр Суворов отпущен в дом его в Москву в приход Николая Чудотворца, что в Покровской, генваря по первое число будущего тысяща седмьсот сорок шестаго году, к сему реверсу, вместо сына своего Александра Суворова, подписуюсь».

Точно такую же расписку Василий Иванович дает и за соученика Суворова Лопухина, соседа по местожительству.

В то время семейство Суворовых обреталось в конце Покровской улицы, что была продолжением Покровки и Басманной, на углу Никольского переулка, поблизости от Семеновской слободы. Там находилась церковь Николая Чудотворца, прихожанами которой были Суворовы.

Возможно, что именно близкое соседство с Семеновской слободой, где постоянно пребывала небольшая команда полка и часть его канцелярии, значительно облегчило запись малолетнего солдата в этот полк.

Что же касается вышеперечисленных наук, то, зная скупость Василия Ивановича, трудно предположить, чтобы он заботился о расширении приведенной программы обучения своего отпрыска. Все, что было сверх «указных наук», будущий генералиссимус постигал исключительно благодаря самообразованию.

В то время Семеновский полк насчитывал 13 рот: 1 гренадерскую и 12 мушкетерских. Кстати, Александр был зачислен в 8-ю роту. Все эти роты были сведены в 3 батальона по 4 роты в каждом. А вот гренадерская принадлежала к составу 1 батальона. Сверх того в полку была и так называемая «заротная команда», позже именовавшаяся нестроевой ротой.

Однако то, что юный Суворов находился в отпуску, вовсе не мешало ему наравне со сверстниками продвигаться по служебной лестнице. 25 апреля 1747 года он был произведен в унтер-офицеры 8-й роты. А вот и список произведенных одновременно с ним в унтер-офицеры его товарищей по роте, как тогда их называли — «одноротников»: «в сержанты — князь Алексей Голицын, Иван Саблин, Семен Хоненев и Александр Демидов, в каптенармусы — Иван Чичерин, Петр Озеров и Степан Кутузов, в подпрапорщики — Иван Данилов и Никита Епанчин, в фуриеры — Антон Ащерин, Александр Трофимов, Василий Майков и князь Алексей Голицын и в капралы — Василий Греков, Иван Данилов, Иван Перской, Федор Майков, Петр Кожин, Иван Лихачев, Матвей Плацеев и Александр Суворов».

К унтер-офицерскому чину в полку относили сержанта, каптенармуса, прапорщика, капрала, а также фуриера. Причем и каптенармус, и фуриер были чинами хозяйственными.

Из «определения полковых штапов» мы узнаем и такую удивительную подробность той поры. В унтер-офицеры производили либо «в комплект с жалованием» (штат 1732 года), либо «в комплект без жалования» (штат Петра Великого), либо «сверх комплекта без жалованья» (облегчение для полка при несении множества нарядов). В две последние группы попадали лишь те, которые «могли себя содержать на своем коште без жалованья». Но именно поэтому они продвигались по службе несколько быстрее прочих. И как мы узнаем чуть позже, именно к этой когорте принадлежал Суворов. Оказывается, все свои чины и звания, будучи нижним чином, он получил сверх комплекта.

Так завершился отпуск, длившийся в общей сложности 5 лет и 2 месяца. Капрал Суворов наконец-то покидает отчий дом в Москве и прибывает в полк. Приказ от 1 января 1748 года гласит: «…явившемуся из отпуска 8-й роты капралу Суворову быть при 3-й роте». Именно с этого дня начинается действительная служба будущего генералиссимуса.

Но оказавшись на действительной службе, надо было еще и выдержать экзамены в знании «указных наук». Причем это было жесткое, непременное условие для всех новоприбывших солдат-дворян.

Вот, к примеру, расписки других солдат-дворян, сверстников Суворова:

«Солдат Сергей Ергольский обучился арифметике, а прочим наукам еще не обучался, в чем и подписуется. Солдат Сергей Ергольский подписуюсь».

«Капрал Федор и солдат Петр Шереметевы обучались: часть по французски, арифметике, геометрии, в чем подписуются — Капрал Федор Шереметев подписуюсь. Солдат Петр Шереметев подписуюсь».

Поскольку далеко не все недоросли-дворяне успевали выполнить эту учебную программу, то позже Семеновский полк учреждает уже собственную полковую школу. А наиболее рьяные солдаты-дворяне посещают еще и другие учебные заведения. Так, например, Иосиф Шестаковский и Александр Суворов посещают кадетский корпус, ревностно слушают лекции. Другие солдаты-семеновцы бывают даже и в Академии наук.

Сколь строги были экзамены и присуждение очередных званий в гвардии, можно судить по следующему факту. Из 20 юношей, принятых на службу 22 октября 1742 года, различных званий достигло всего 6 человек. И это после шести лет занятий. Кто же были эти счастливчики? Вот их имена: подпрапорщики — князь Николай Волконский, Николай Ходырев, Александр Шереметев! Капралы — Александр Суворов, Федор Шереметев и Федор Векентьев.

Какова же была жизнь этого удивительного полка в те далекие годы? Каков был его быт, служба и, конечно же, состав? Оказывается, вплоть до 1739 года у полка, расквартированного в Петербурге, не было своей отдельной слободы. Размещался он в совсем еще юной столице разбросанно. И понятно, что от этого страдал внутренний распорядок, и в результате — сама служба. И лишь 13 декабря 1739 года появляется указ императрицы Анны Иоанновны о пожаловании полку особого места — «позади Фонтанки, за обывательскими дворами». Чтобы представить себе более наглядно границы этой территории, взглянем хотя бы на план столицы конца XIX века. Все пространство от Невского до Забалканского проспекта и от реки Фонтанки (кроме прибрежных домов) до Шушарских болот, за деревней Купчино, принадлежало знаменитому полку.

Ко времени прибытия в полк восемнадцатилетнего капрала Суворова и его юных сослуживцев-однополчан слобода была прекрасно обустроена. Вот уже два года действовал полковой храм. Эта уютная небольшая деревянная церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы была освящена в канун полкового праздника. Ее точное местонахождение — на месте пересечения Клинского проспекта и Можайской улицы.

Близ церкви строится полковой двор, то есть помещения полкового штаба. Сооружается и учебный плац. На карте города XIX века его нетрудно обнаружить. Он продолжал называться Семеновским и спустя полтора века после описываемых событий. Интересно, что каждая из рот сверх того имела свое парадное место у ротной «съезжей избы».

Вся полковая слобода была разбита на «перспективы и правильные улицы». А каждой роте был отведен определенный участок, на котором строились солдатские дома и дворы. Кстати, они не имели ничего общего с позже возведенными казармами. Это были так называемые «связи», деревянные с небольшим числом обитателей. По мере того как полк обстраивался, семеновцы размещались в более комфортных условиях — шире и просторнее.

Поначалу у каждой роты было по десять домов (на 1746 год). Затем количество домов быстро возрастало. Просторны были и солдатские дворы, и огороды. Они занимали «длинняку (в длину. — С.О.) по двадцати, поперешнику по семи сажен»^{3}.