Я познакомился с подполковником и в беседе о кадетских корпусах провел с ним интересный вечер.

— В кадетском корпусе, — говорил он, — нам с детства прививались навыки к опрятности и культурному поведению. Воспитанники прочно усваивали четкость и организованность военного режима. Они закалялись не только физически, но и развивали в себе настойчивость, волю.

— Конечно, — продолжал подполковник, — тогдашняя социальная обстановка порождала и уродливые явления в жизни кадетских корпусов, но она не могла заглушить в нас чувства преданности родине. Мы гордились боевыми традициями русской армии и до сих пор помним свою кадетскую песенку:

И, конечно, все знают, что:

— Лучшие традиции кадетских корпусов мы не только воскрешаем в Суворовских училищах, но и развиваем их. Подумайте, сколько новых возможностей дает наша эпоха в трудном деле воспитания. Взять хотя бы наш чудесный комсомол. У нас он — душа коллектива. Мы живем в сталинскую эпоху, и меня переполняет чувство гордости, когда я думаю, каких прекрасных офицеров социалистического государства мы воспитываем в наших Суворовских училищах.

И действительно, когда ближе узнаешь, как хорошо комсомол помогает своим воспитателям, то не можешь и представить жизнь училища без комсомола.

Преподаватель математики, старший лейтенант Петров, давно заметил, что охотнее всех подсказывает тот, кто сам плохо знает. Вот и на этот раз. Едва стоящий у доски воспитанник запнется, как с парты несется свистящий шопот. Ну, конечно, подсказывает Ш. Ах, этот Ш.!.. Он вспыльчив и несдержан. И никак его не убедишь, что эти качества не к лицу будущему офицеру. К тому же он частенько ленится, у него по трем предметам двойки. Вступил он в комсомол в числе первых, но это мало изменило его.

— Воспитанник Ш., — говорит преподаватель, — идите к доске.

Из-за парты выходит плотно сложенный, с блестящими черными глазами подросток, кажущийся значительно старше своих четырнадцати лет. И с первого вопроса преподаватель обнаруживает полное незнание урока.

— Вы часто подсказываете, даже тогда, когда сами не знаете, — говорит преподаватель. — Ставлю вам двойку.

Вот тут-то во всей полноте и сказалась необузданность характера Ш. Взмахом руки он сбросил со стола чернильницу, поднял с пола мусорный ящичек и бросил его в воспитанников. С криком: «Я знаю, знаю!» он вихрем вылетел из класса.

Такой поступок требовал самого строгого взыскания. Но преподаватель не спешил с ним, решив применить к Ш. «комбинированное» воздействие. Было созвано комсомольское собрание. Один за другим суворовцы резко осуждали поведение товарища. Краска стыда залила лицо Ш., когда поднялся самый младший комсомолец и сказал:

— Ш. старше меня, и я должен брать с него пример. А чему я научусь у него? Он дико ведет себя, учится плохо. Надо у него отобрать билет, чтобы нам за него не было стыдно.

Но Ш. не исключили из комсомола. От него потребовали изменить свое поведение и подтянуться по всем предметам. А родителям от имени всего собрания написали письмо. Взволнованный Ш. обещал точно выполнить решение товарищей.

После собрания старший лейтенант Петров сказал:

— Воспитанник Ш., вы совершили проступок, за который должны понести наказание. По приказанию командира роты, немедленно отправляйтесь в карцер.

И Ш. по-военному ответил:

— Есть отправиться в карцер!

Уже со следующего дня комсомол взял самоподготовку Ш. под свой контроль. Мальчик стал заметно подтягиваться. Вот только по русскому языку у него оставалась неудовлетворительная оценка.

Однажды Ш. вызвали на бюро комсомола, и он сделал подробный отчет, как выполнил решение собрания.

Когда узнали, что он очень любит поэму «Ануш», все стали просить рассказать ее содержание. Ш. охотно согласился, но он плохо знал русский язык и попросил дать ему срок для подготовки. С этого времени Ш. не расставался с учебником русского языка. У него завелась тетрадка, в которую он переписывал отрывки из Пушкина, Тургенева и Чехова.

А потом наступил день радости и для самого Ш. и для всех комсомольцев: в журнале преподавателя русского языка против фамилии III. появилась четверка.

Теперь Ш. стал образцовым суворовцем.

Враг изгнан из пределов нашей Родины. Какая радость, какое торжество! С напряженным вниманием слушали комсомольцы доклад о выступлении товарища Сталина. Десять исполинских ударов! Под их тяжестью рассыпались сто двадцать «непобедимых» дивизий, и раненый фашистский зверь уполз в свою берлогу.

Кто-то сказал:

— Давайте подробно изучим каждый удар.

Предложение пришлось всем по душе. Тут же, на комсомольском собрании, договорились, как это сделать.

На другой день раздобыли десять листов ватманской бумаги. Каждой тройке комсомольцев дали задание: изобразить на листе «свой удар» стратегически и оформить его художественно.

И закипела работа.

— Несколько дней подряд, — вспоминает комсорг, младший лейтенант Веркин, — библиотечным работникам от наших комсомольцев житья не было. Они перерыли все подшивы газет, все журналы. Переписывали, срисовывали, вырезывали. Из одного листа брали описание сражения, из другого стихи, из третьего портрет командующего фронтом.

К назначенному сроку все «десять ударов», были готовы. И тут возникла новая мысль: разыскать в городе участников всех ударов и пригласить их в училище на собрание. С помощью политотдела и эта задача была решена. Вот только участника удара в Венгрии не удалось найти. Все приглашенные оказались орденоносцами и получили они ордена за участие именно в этих боевых делах.

На собрании юные суворовцы, путешествуя указками по своим листам, с такой уверенностью рассказывали о тактических и стратегических особенностях каждого удара, что вызвали восхищение у гостей. В свою очередь, гости, рассказав о том, что видели своими глазами и как сами лупили немцев, привели хозяев в состояние восторга и… «черной» зависти.

Из десяти листов сделали альбом, и теперь он служит всем суворовцам прекрасным пособием при изучении доклада товарища Сталина.

Когда спрашиваешь себя, чем объяснить тот азарт, с которым суворовцы изучали знаменитые «десять ударов», то находишь ответ сразу же: во-первых, суворовцы страстные патриоты, во-вторых, они уже сейчас чувствуют себя военными людьми. Преподаватель истории, старший лейтенант Изюмский, отлично понимает это, и ни один урок у него не проходит без того, чтобы не задеть этих «живых струн» у своих учеников.

Я видел, какими жадными глазами смотрели суворовцы на доску, когда преподаватель чертил схему сражения на Чудском озере. Перед суворовцами вырисовывался полководческий гений их великого предка — Александра Невского. И тогда, семьсот с лишним лет назад, шли немцы на нашу землю, и тогда они с наглой самоуверенностью применяли свой «клин», который славяне прозвали метким словом «свинья», и тогда этот клин был зажат в русские клещи, и тогда немецких бандитов провели по русской земле под конвоем в качестве пленных. Как свежо, как правдиво и гордо звучат слова, сказанные семь столетий назад: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет русская земля».