Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена малоизвестному эпизоду в истории русско-литовских отношений XVI в. — так называемой Стародубской войне 1534—1537 гг. Хотя эта война не принесла ни одной из сторон больших территориальных приобретений, по напряжению сил и по масштабу боевых действий (в зоне которых оказались города и села русско-литовского пограничья от Опочки на севере до Новгорода-Северского и Чернигова на юге) она нисколько не уступала предыдущим военным кампаниям первой четверти XVI в. В ходе этой войны не произошло крупных полевых сражений, подобных Ведрошской (1500 г.) или Оршинской (1514 г.) битвам, но зато имели место продолжительные рейды вглубь территории противника (во время одного из них зимой 1535 г. русские войска вплотную приблизились к литовской столице — Вильне), а также осады и штурмы крепостей, вполне заслуживающие упоминания на страницах военной истории.

Есть еще одно немаловажное обстоятельство, которое придает изучению событий Стародубской войны особый интерес: до нас дошел большой комплекс документов, который позволяет проследить ход военных действий с такой подробностью, которая невозможна в отношении всех остальных войн России XVI в., за исключением Ливонской. Планы московского и литовского командования, детали военных операций, а также такая «проза» войны, как ремонт дорог и строительство мостов, — все это воочию предстает перед исследователем со страниц сохранившихся документов.

Уникальные материалы 1530-х гг. не только позволяют судить о тактике полководцев и численности войск, участвовавших в том или ином походе, но и проливают свет на внутреннее состояние обеих противоборствующих держав в изучаемую эпоху. Они содержат также обширный биографический материал: перед читателем этой книги пройдет целая галерея участников войны 1534—1537 гг., среди них — гетман Юрий Радзивилл, командовавший литовской армией, польский гетман Ян Тарновский, воеводы кн. М. В. Горбатый и В. В. Шуйский, возглавлявшие московские рати, кн. Ф. В. Овчина Оболенский — герой обороны Стародуба в 1535 г. и др. А многие десятки имен детей боярских и простых «мужиков», содержащиеся в списках русских пленных в Литве, не только дают бесценный материал для генеалогии, просопографии и антропонимики, но и напоминают о тяготах и бедствиях войны, выпавших на долю служилого люда и горожан.

Интерес к данной теме возник у автора этих строк более двадцати лет назад, еще на студенческой скамье: помню, как тогда мое внимание привлекли подробные рассказы летописей и польских хроник о русско-литовской войне 1530-х гг., о которой, однако, в отечественной научной литературе можно было найти лишь пару скупых строк. Первые наблюдения над собранным материалом отразились в дипломной работе (1987 г.), а затем — в кандидатской диссертации (1993 г.), опубликованной затем в виде книги под названием «Меж Русью и Литвой». Но замысел упомянутой монографии не позволил мне детально остановиться на перипетиях военной и дипломатической истории изучаемой эпохи: в центре моего внимания находилась проблема выбора местного населения между двумя противоборствующими державами; события же русско-литовских войн конца XV — первой трети XVI в., включая Стародубскую, излагались в книге очень сжато¹. Между тем обширный материал о войне 1534—1537 гг., обнаруженный мной в архивах России и Польши, продолжал ждать своего часа. Наконец, в 1999 г. в сборнике «Очерки феодальной России» была опубликована большая статья о Стародубской войне². В дальнейшем, работая над подготовкой к изданию документов бывшего Радзивилловского архива первой половины XVI в., хранящихся ныне в фондах Российской национальной библиотеки³, я обнаружил ряд новых интересных материалов, относящихся к истории Стародубской войны. Так появилось намерение переиздать очерк 1999 г. в исправленном и дополненном виде.

Предложение издательства «Рубежи XXI века» опубликовать книгу о войне 1530-х гг. предоставило мне счастливую возможность реализовать этот замысел. По сравнению с ранее напечатанным очерком текст существенно дополнен; в частности, добавлен заключительный раздел о судьбе пленников Стародубской войны. Исправлены замеченные неточности и опечатки. В приложении к книге публикуются некоторые важные источники по истории этой войны, в том числе впервые — наказы русским послам в Крым 1534—1535 гг., содержащие официальные оценки московских властей по поводу хода боевых действий. Список русских пленных в Литве, составленный 20 октября 1538 г., а также шесть писем пленников, адресованных их родственникам и покровителям в Москве (около 1536 г.), ранее уже публиковались автором этих строк⁴, но ввиду исключительной ценности этих источников переиздаются и подробно комментируются в данной книге.

Пользуясь случаем, выражаю искреннюю признательность коллегам, оказавшим мне помощь на разных этапах работы над этим исследованием. Я благодарен доктору Иерониму Грале за предоставленную мне дважды (в 1994 и 2000 гг.) возможность заниматься в архивах и библиотеках Польши, а также за ту исключительную щедрость, с которой он делился со мной наблюдениями, книгами и только что обнаруженными в архиве документами.

Выражаю также искреннюю признательность Ивану Александровичу Тихонюку, инициатору издания этой книги, принявшему на себя все технические хлопоты, связанные с ее публикацией. Юрий Моисеевич Эскин по моей просьбе сверил с хранящимися в РГАДА оригиналами тексты посольских наказов из 8-й книги Крымских дел, печатаемые в приложении к этому исследованию. Наконец, не могу не выразить своего восхищения профессиональным мастерством Виктора Николаевича Темушева, составившего карты для данной книги. Совместная работа с ним заставила меня по достоинству оценить огромные эвристические возможности исторической географии, а сами карты позволили по-новому взглянуть на многие эпизоды войны, став ценным дополнением к основному тексту исследования.

Первое сочинение, целиком посвященное русско-литовской войне 1534—1537 гг., центральным эпизодом которой стало взятие польско-литовской армией Стародуба⁵, принадлежало перу секретаря польской королевы Боны, Станиславу Гурскому, прославившемуся составлением знаменитой коллекции дипломатических документов «Акта Томициана». Труд Гурского, законченный, вероятно, в начале 1560-х гг., назывался «Четвертая военная экспедиция против московитов»⁶. Об этой войне поведали все польские хронисты XVI в., начиная с Бернарда Ваповского, а в середине XVII столетия ученый иезуит Альберт Коялович поместил о ней обстоятельный, хотя и крайне тенденциозный рассказ в своей «Истории Литвы»⁷. С тех пор с разной степенью подробности события Стародубской войны излагались во всех сводных трудах по истории России, Польши и Литвы. Российские историки XVIII—XIX вв. (М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев) ограничивались в основном пересказом летописей и посольских книг⁸, а их польские и литовские коллеги в рассказе о тех же событиях следовали преимущественно за польскими хронистами.⁹ При этом патриотические чувства слишком влияли на оценки историков, мешая воссозданию объективной картины.

Серьезное научное изучение русско-литовских отношений 30-х гг. XVI в. началось по существу только в XX столетии. В работах М. К. Любавского, М. В. Довнар-Запольского, В. И. Пичеты было проанализировано внутриполитическое положение Великого княжества Литовского в указанный период и, что особенно важно, состояние его обороноспособности и финансов¹⁰. Обстоятельный разбор военных действий и дипломатии 1530-х гг., основанный на разнообразных источниках, включая документы польских и австрийских архивов, дал в своей книге по истории Польши XVI в. немецкий ученый Э. Цифир¹¹. Однако лучшей работой о Стародубской войне до сих пор остается соответствующий раздел вышедшей в 1913 г. книги Людвика Коланковского, посвященной внешней и внутренней политике Литвы 30—40-х гг. XVI в.¹² Тщательный анализ событий, богатый архивный материал (в том числе из знаменитого Кенигсбергского архива) — все это обеспечило труду Л. Коланковского большое долголетие в науке. Правда, на сегодняшний день его очерк Стародубской войны уже не может считаться исчерпывающим — ни в отношении полноты фактической основы (все архивные и многие опубликованные к тому времени российские материалы остались автору недоступны или неизвестны), ни в отношении наблюдений и выводов, многие из которых нуждаются в коррективах.