Затем, несколько позже, произошла еще одна встреча. София не осознавала, что происходит, пока Себастьян не оборвал предложение на середине и не споткнулся на ходу. Она посмотрела на него и заметила, что он вдруг ужасно побледнел. Она проследила за его устремленным взглядом и увидела приближающуюся пару: высокого мужчину средних лет в военной форме и молодую женщину небольшого роста, но с превосходной фигурой и приятным лицом, окруженным пышными каштановыми кудрями. Она была в трауре.

Леди увидела Себастьяна секундой позже, ее карие глаза расширились, и одна ее рука взметнулась вверх к шляпке, как будто та должна была слететь. Затем она прошла вперед с достоинством, под руку с офицером.

Себастьян сказал быстро, но без своей обычной уверенности:

— Извините меня, леди Гамильтон. Я присоединюсь к вам через минуту. Старые знакомые…

София была удивлена, затем обрадована, что он был так щепетилен до мелочей; он знал Монтегю всего десять минут и был осторожен, чтобы не принуждать их общаться с новыми людьми. Она кивнула, и они все медленно пошли дальше. Так случилось, что она стала свидетельницей их разговора, ибо давка в толпе держала ее в пределах слышимости и видимости.

— Миссис Гоулдинг, — сказал он странным голосом, который София едва узнала. — Это непостижимо. Я понятия не имел… Я удивлен видеть вас здесь… Румбольд…

Офицер поклонился ему и произнес:

— Вот так встреча, полковник. Мы в Брайтоне всего один день, но миссис Гоулдинг настояла, чтобы мы несколько раз прошлись вдоль Стейна. Она уверяла меня, что старые друзья будут здесь на каждом шагу, и это подтвердилось. Я рад снова видеть вас.

Себастьян Кул не сводил глаз с леди, которая, в конце концов, сказала охрипшим от волнения голосом:

— Вы неразговорчивы, полковник. — Ее карие глаза встретились с его, а затем она перевела быстрый взгляд на Софию. — Полагаю, вы воображали, что я нахожусь на другом конце света. Но я вернулась обратно в Англию, как видите. Подполковник и миссис Румбольд тоже возвращались, поэтому они были так добры и составили мне компанию.

— А ваш муж?

Леди в черном опустила глаза и не ответила.

Румбольд кашлянул и сказал:

— Разве вы не слышали, полковник? Вскоре после того, как вы уехали, полк был вовлечен в небольшую перестрелку в бомбейских холмах, в результате которой было много пострадавших. К несчастью, генерал Гоулдинг пал первым, находясь во главе войск.

— Господи Боже мой, — проговорил Себастьян Кул, затем овладел собой и снова попытался поймать ее взгляд. — Примите мои глубочайшие соболезнования, миссис Гоулдинг. — Он выглядел так, будто хотел сказать больше, но ситуация была неподходящей.

София, сдерживаемая людьми, стоящими перед ней, и обнаружив, что Монтегю вступили в беседу с супружеской парой на другой стороне улицы, не могла двигаться и была вынуждена подслушивать. Подполковник Румбольд, однако, не испытывал такого смущения, он стоял очень близко к миссис Гоулдинг и смотрел на Себастьяна с любопытством.

— Благодарю вас. — Леди подняла на него глаза, и София подумала, что в них мелькнула искра того, что казалось чувством обиды, в ответ на это бледное лицо Себастьяна Кула залилась ярким румянцем. Затем она сжалилась над ним и пробормотала: — С того ужасного дня я очень признательна многим хорошим друзьям. Не знаю, что бы я делала без них.

При этих словах София увидела удовлетворенную улыбку на лице Румбольда, и она могла поклясться, что было нечто большее, чем просто покровительство, в этом выражении, когда он посмотрел на миссис Гоулдинг. София задавалась вопросом: понравилось ли миссис Румбольд путешествие обратно из Индии, наблюдая, как ее супруг расточает нежную заботу симпатичной вдове?

Себастьян сказал:

— Я уверяю вас, что ваши друзья в Брайтоне будут рады сделать все, что в их силах… Могу я узнать, где вы остановились?

— Я сняла комнаты в помещении церкви Благоволения на Джеррольд-стрит.

Румбольд был готов продолжить путь с того момента, как они встретились, и леди, очевидно, собиралась позволить ему увести ее. Себастьян Кул склонился над ее рукой в черной кружевной перчатке. Она ушла, так и не оглянувшись.

Толпа расступилась, и чета Монтегю смогла продолжить свой путь. Себастьян Кул шел рядом с Софией, не говоря ни слова. Он выглядел обеспокоенным, даже почти подавленным. Софии было интересно, потерял ли он друга в лице генерала Гоулдинга, и сочувствовала ему, но она не могла выразить это сочувствие, пока он не рассказал ей о встрече, которая только что состоялась. В голосе Себастьяна была другая интонация, когда он заговорил со вдовой, София такой никогда прежде не слышала. Любил ли он ее? В этой мысли был легкий намек на ревность. Она начинала привыкать к тому, что Себастьян Кул находится рядом с ней, и ей было неприятно делить его с кем-то.

В конце их пути, когда они повернули обратно, он встряхнулся и улыбнулся Софии.

— Отсюда довольно далеко. Мы не должны слишком утомлять тебя до наступления вечера, кто знает, сколько энергии тебе потребуется, чтобы получить удовольствие от фантасмагории? Не возьмешь ли ты меня под руку?

София согласилась, и они продолжали путь в молчании. Наконец, она осторожно спросила:

— Я полагаю, твои старые знакомые были из Индии?

Он кивнул.

— Так или иначе, странное потрясение было встретить их. Я пробыл дома такой короткий период времени, но я удивлен, как много всего изменилось снаружи и внутри. Когда я оглядываюсь на время, проведенное в Индии, это почти то же самое, что видеть другого человека. — Он посмотрел на нее. — Я говорю чепуху? Интересно, чувствовала ли ты нечто похожее по отношению к себе в Новом Южном Уэльсе…

В другое время этот вопрос показался бы слишком личным; теперь же она чувствовала, что отвечает другу. София грустно улыбнулась.

— Как проницательно. Да, кузен, я часто думаю, что прошлое похоже на сон. Оно продолжает затрагивать наши жизни, оно дает нам иллюзию последовательности, но мы должны примириться с тем, что никогда не сможем вернуться туда.

— Действительно, — сказал он, — это другая страна. Между тем мы живем в этой. — Он сделал еще несколько шагов, посмотрел вниз на Стейн, яркий от модно одетой толпы, на залитую солнцем аллею с видом на превосходные окрестности под весенним солнцем, и тихо засмеялся: — Если я положу конец философствованию на эту тему, ты не будешь возражать?

Она ответила:

— Нисколько.

— Превосходно. Это место и наша компания просто очаровывают меня.

София коротко засмеялась. Монтегю оглянулись назад через плечо на них обоих и улыбнулись.

Еще через несколько шагов она отважилась:

— Собственно говоря, я была бы вполне счастлива обойтись без развлечений принца сегодня вечером. Моя собственная причина, по которой я иду — выпытать у него имя. — Она посмотрела на него. — Имя, которого ты мне не назвал бы, даже если бы знал его. Но у меня есть надежды выведать его у принца.

Под легковесной интонацией Себастьян, казалось, уловил нечто серьезное, он настороженно посмотрел на нее, затем с интересом стал ждать, что она скажет дальше.

Но она передумала. Себастьян мог не согласиться с ее идеей, а она была не в настроении, чтобы спорить. София собиралась сделать то, чего особенно не советовал ей делать Десерней, по причинам, которых она так и не смогла понять. Она собиралась попросить, а если будет необходимо — и потребовать, чтобы принц представил ее кому-либо из секретной службы, кто мог бы рассказать ей правду о смерти Эндрю.

Карета Монтегю доставила Софию к Морскому Павильону в десять часов. Она оделась с особой тщательностью, чтобы убедиться, что ее наряд не требовал золотых туфель. На ней было белое платье с серебристой отделкой и белые атласные туфельки, прическа была украшена гирляндой из крошечных белых цветов. Девушки были в восторге от ее внешности, а сэр Вальтер сказал, что она напомнила ему лунную богиню, тем самым заставив ее почувствовать, что она перестаралась. Но леди Беатрис успокоила ее одним долгим, молчаливым одобрительным взглядом.