— Войди… — попросила она, но вдруг в тишине раздалось что-то, что насторожило Костика. Его чуткий слух напрягся, различив в шорохе листвы шелест чьих-то быстрых шагов. Он замер над девушкой. Напряженно вслушиваясь в голос леса.

— Что? — удивилась она, не ждавшая сейчас никакой осечки.

— Тих… — договорить он не успел. За его спиной мелькнула серая тень, едва заметная на зеленом фоне парка. Чьи-то острые когти, как бритвы вспахали его спину, поломали ребра и выскочили наружу. Фонтан крови брызнул Марине на лицо, испачкав блузку и жилет. Она задергалась под мужчиной, но Константин Иванович весил немало. Сдвинуть его было непосильной задачей для хрупкой девушки. Она заерзала на валуне, закричала, позвала на помощь. Тяжелое мертвое тело кулем навалилось сверху. Кровь заливала глаза, попадала в открытый в ужасе рот. Марина поняла, что захлебывается, захлопала ресницами, надеясь на чудо, но только увидела перед собой, чуть выше плеча Костика косматую морду с янтарно жёлтыми глазами, поросшую жестким почти седым волосом. А потом все исчезло Мир померк. Только боль в проколотой длинными когтями груди становилась сильнее. Она умирала.

Яна проснулась от настойчивого телефонного звонка. Кто-то усердно наяривал ей на мобильник, лежащий по старой привычкой где-то под подушкой, и заканчивать не собирался, решив, что непременно желает услышать ее голос этим ранним утром…или обедом… или вечером? От этой простой мысли, что журналистка все проспала, девушка проснулась, резко распахнув свои длинные ресницы. На настенных часах стрелки замерли на половине восьмого, только вопрос о том, что это утро или все-таки вечер оставался открытым. Шторы в спальне у Красовской были благоразумно задернуты. Слабый солнечный свет еле пробивался сквозь плотную ткань, распадаясь золотистым туманом по розовому покрывалу.

— Черте что… — ругнулась Янка, переворачивая все свое постельное белье в поисках настырно трезвонившего мобильника. Телефон обнаружился в узкой щели между матрацем и боковиной кровати. Он мигал всем своим экраном. Надрывно вибрировал, а на звонке висела картинка ехидно улыбающегося редактора. Красовская ругнулась и ответила.

— У аппарата… — растрёпанная со сна, она даже еще не успела толком проснуться, только лишь была ужасна зла, что ее побеспокоили… мельком глянула сколько время, дабы хоть как-то определиться в пространстве. Ага…значит все-таки вечер.

— Красовская! — заорали на другом конце трубки, словно редакцию газеты «Вечерний Харьков» неожиданно затопили или в нее ворвались инопланетяне, готовые немедленно установить контакт с землянами.

— Я уже много лет Красовская, — буркнула невежливо Янка, потягиваясь, словно дикая кошка по всей кровати. Ее изящное молодое тело вызывало похотливую тягу у многих мужчин города миллионника. Но пока еще ни один из них не задержался в квартире неугомонной журналистки больше трех часов, за исключением Дворкина, который сразу за год умудрился переночевать тут аж целых два раза, правда без серьезных последствий для своей семейной жизни.

— Ты дома? — уточнил редактор — лысеющий, красномордый, будто сеньор Помидор из сказки про Чиполино, мужик почти пятидесяти пяти лет отроду, страдающий недельными запоями и ничем не останавливаемой тягой к алкоголю.

— Нет, на Марсе, как прилечу, позвоню, — не долго думая, Яна сбросила вызов и запрятала телефон обратно под подушку. Вчера ночью, Красовская делала убойный репортаж про тайное неформальное сообщество городских гонщиков. За это время ей пришлось несколько раз пролететь на дорогих иномарках по Московскому проспекту на сумасшедшей скорости и набраться, дабы заглушить паническое чувство страха, маслянистой текилы до такой степени, чтоб бесповоротно потеряться не только во времени, но и в пространстве. Сейчас ей меньше всего хотелось слышать главного редактора и его душеспасительные нравоучения, но звонок повторился, потом еще и еще раз. Янка, выдерживая свою линию, уж главной звездочке «Вечернего Харькова» такое позволительно, трубку не снимала, закрыв глаза, лежала в состоянии полудремы, наслаждаясь последними минутами отдыха, а в том, что отдых закончился она уже ни минуты не сомневалась. Через пару минут мобильник запищал, извещая свою хозяйку об смс. Кряхтя, девушка повернулась на другой бок и посмотрела на голубоватый экран. С большими грамматическим ошибками и без знаков препинания, писал главный редактор и просил слезно срочно ему перезвонить. Красовская на секунду задумалась и все-таки нажала вызов. Начальник ждал ее звонка, все ж рука об руку проработали больше пяти лет, и он хорошо изучил своенравную сотрудницу — журналистку.

— Долетела? — переспросил он, усмехаясь.

— Откуда, шеф? Ты же знаешь, что я была на дрифте и…

— С Марса! Я помню, где ты была и в курсе, как это ни странно, твоего редакционного задания. Хотя все бывает наоборот! — ворчливо заметил босс. — Я никогда ни в курсе, где моя лучшая сотрудница, чем занимается и на какую тему принесет материал для следующей статьи…

— Что случилось? — по каким-то одной ей известной интонации, манере держаться и разговора, Яна поняла, что дело действительно серьезное. Шеф никогда бы просто так не стал ее тревожить, а тем более будить…

— По твоим прошлым статьям, я понял, что ты если не знакома близко… — это слово он выделил специально, давая понять, что вкладывает самый интимный смысл в слово «близко»— То не шапочно с нашим местным харьковским бизнесменом Заславским?

— У нас и близко ничего не было… — надулась Яна. — Он примерный семьянин и любит свою жену и дочь!

— Похвально! — рассмеялся редактор ей прямо в трубку, своим противным каркающим смехом. — В наше суматошное время это настоящая редкость…Только час назад мне позвонили из районной ментуры и предложили сенсацию…

— Что случилось? — уже встревоженно задала вопрос Красовская, окончательно стряхнув с себя сонное оцепенение. Голова заработала вновь, как вычислительная машинка, а тело пробила активная жажда деятельности.

— Ты в курсе, где вообще находится деревня Шаровка?

— Где-то под Чугуевым? — наугад ляпнула Янка.

— Мимо, Богодухов…

— У меня всегда было плохо с географией и вообще у меня топографический кретинизм, шеф! Так что произошло в Шаровке?

— Час назад в парке у замка «Белый Лебедь» нашли убитой секретаршу твоего олигарха некую Марину Игнатенко! — почти радостно сообщил редактор.

Ее Яна не помнила. В окружении Заславского крутилось много людей. Сильные мира сего — это своего рода астероиды, вокруг которых вертятся в орбите миллионы тонн космического мусора. Может ее повысили, может она переспала с кем надо и получила эту должность. Нет…ее Красовская не помнила.

— Что-то не припоминаю…

— Ну и хорошо! — возликовал шеф. — Вот на месте и разберешься, кто это такая, кем приходится Заславскому и что с ней произошло.

— Босс… — начала умоляюще журналистка.

— Никакие отговорки не принимаются! Ты дружишь с Заславским, никто кроме нас не владеет этой информацией, а значит у нашей газеты есть шанс получить самый настоящий эксклюзив.

— Какой эксклюзив?! — возмутилась Яна. — Бытовуха какая-то…

— Тем лучше! Ведь даже, если известный человек простите пер…нет, а нашим обывателям будет интересно, то это не бытовуха, а самая настоящая журналистская бомба!

— Когда надо ехать? — обреченно уточнила Янка.

— Толик уже под подъездом, поди замерз и все кофе в ларьке перетаскал… — радостно взвизгнул редактор.

— Значит вчера…

— Я люблю тебя, Красовская!

— А я тебя…

Но в трубке уже коротко пищали гудки. Яна посмотрела обреченно на телефон и с размаху бросила на кровать. Медленно побрела в ванную умываться и приводить себя в порядок. Если уж там труп, то пока не пройдут все следственные действия, то он никуда от нее не денется. Боже…как хочется спать. Она зевнула перед зеркалом и открыла холодную воду. Плеснула несколько раз на лицо, пытаясь проснуться. Ледяная вода обожгла нежную кожу и слегка помогла. Теперь макияж…Через десять минут журналистка при полном своем параде, в короткой юбочке ниже колен, длинных шпильках и кожаной курточке, выпорхнула из подъезда, где ее уже дожидался прогретый Уазик.