До сих пор, по крайней мере, внешне, какой‑либо связи между деятельностью «Базис Норд» и исчезнувшей через два месяца советской подлодкой не было и в помине. Но, если бы не катастрофа подводного «Декабриста», к тайной базе фашистов в Западной Лице еще не скоро удалось бы привлечь внимание советских историков. Ведь даже прославленные советские военачальники, чьи дивизии в разные годы стояли насмерть у Западной Лицы, а затем гнали врага к норвежской границе, такие как Маршал Советского Союза Кирилл Мерецков и генерал–майор Г. Вещезерский, долгое время считали (и писали в своих мемуарах — Авт.), что захваченные в июле 1941 года горными стрелками генерал–лейтенанта Дитля продовольственные склады в поселке Большая Лица были лишь складами обычной «рыболовецкой кооперации» или «базы строителей». Что это была за «рыболовецкая кооперация» или «база строителей» — каждый прочитавший данную книгу уже знает. Более того, без нее вряд ли состоялось бы кругосветное плавание германского рейдера «Комет».

Для проникновения в советскую Арктику нацисты использовали различные способы: научные экспедиции, трансарктические переходы судов и транссибирские полеты самолетов, туристические походы и даже… строительство канатной дороги для доставки грузов в отдаленные уголки заполярной тундры.

«Венцом» же нашей государственной доверчивости стал переход летом 1940 года по всему Севморпути так называемого торгового судна «Эмс», а вернее, вспомогательного крейсера «Комет». Это был самый меньший из гитлеровских океанских рейдеров первой волны. После скромных охотничьих успехов тяжелых рейдеров в имперском Штабе руководства войной на море было принято решение направить на торговые коммуникации Британского союза рейдеры, замаскированные под торговые суда.

Обычно они имели хороший ход и вместительные трюмы, а также до 6–ти артиллерийских орудий среднего калибра, несколько торпедных аппаратов и обязательно гидросамолет- разведчик. Все свободное место на таком «транспорте» было занято запасами продовольствия и горючего, достаточными для многомесячного океанского плавания. На должности командиров вспомогательных крейсеров подбирались наиболее смелые и находчивые моряки, способные хладнокровно обмануть врага. Обычно экипаж встреченного английского (французского или из стран Британского союза) судна не успевал понять, кто перед ним: выстрелы из 150–мм орудий с малой дистанции сначала громили ходовой мостик и радиорубку, а затем, если жертва не стопорила ход, — то пускали ее на дно. Если же все требования нацистов выполнялись или встреченное судно везло ценный груз, то команды таких судов с помощью спасательных шлюпок переправлялись на борт рейдера. А их судно либо становилось призом, который немецкая команда вела в ближайший германский порт, либо после перегрузки продовольствия, топлива или наиболее ценного груза с помощью взрывчатки топилось. Но были и иные ситуации.

Вот как летом 1940 года о встрече с крейсером «Комет» рассказывали советские рыбаки.

Июльское солнце последнего довоенного года едва согревало глянцевую гладь Гусиной банки. На горизонте просматривались вершины скал Новой Земли. Рыболовецкий траулер РТ-312 «Абрек» неспешно скользил в сторону Горла Белого моря. После трудных дней путины на судне царила сонная тишина: экипаж, уставший за время лова, отдыхал. Бодрствовала только ходовая вахта.

Стоящий на капитанской вахте старший помощник «Абрека» Валентин Дартау привычно и неторопливо осматривал горизонт. Вахта близилась к концу, погодные условия просты. Впереди — долгожданный дом. Неожиданно глаза старшего помощника наткнулись на неприметный серый силуэт двухмачтового судна, быстро «поднимающийся» из‑за горизонта. Он словно ножом резал воды Баренцева моря, хищно прижавшись к морскому «зеркалу». Уже через полчаса силуэт превратился в загадочное судно, не спешащее поднимать национальный флаг. Серое «привидение» не было похоже на какой‑либо известный советский транспортный корабль или на советского рыбака, хотя на его борту был ясно виден красный флаг, специально нарисованный по правилам военного времени. От безлюдной и молчаливой палубы и приземистых надстроек незнакомца веяло некой необъяснимой враждебностью. Еще полчаса, и встретившиеся суда разошлись. Когда солнце осветило надпись на корме странного судна, Валентин Дартау с изумлением прочитал его название — «Дунай» и ниже порт приписки — Ленинград.

Так и не подняв национальный флаг, серый призрак быстро исчез, словно растворился в легком мареве у острова Колгуев. Старпом «312–го» дал команду записать в вахтенный журнал о необычной встрече с судном, чье имя он ни разу не слышал в заполярных водах, и вновь стал править ходовой вахтой. Что это был за незнакомец, он узнал лишь спустя много лет.

Как уже известно, с началом Второй мировой войны большое количество транспортных и пассажирских судов Третьего рейха оказались за пределами Балтийского и Северного морей. Для того чтобы избежать захвата английскими крейсерами, на месяц–два они были вынуждены укрыться в нейтральных портах или в портах дружественных стран. Но если под покровом полярной ночи германские суда ушли из Мурманска в порты Германии, то на Тихом океане они «завязли» еще на год. Для возвращения домой им было нужно судно–разведчик, которое первым пройдет путь от берегов рейха до Тихого океана, а затем обеспечит возвращение «тихоокеанской группы». Так родился замысел операции «Фалль Грюн». Руководителем операции и разведывательного перехода был назначен капитан–цур–зее Роберт фон Эйссен, который прекрасно знал условия плавания в Арктике.

В годы Первой мировой войны он служил на вспомогательном крейсере «Метеор», который успешно ставил летом 1915 года минные заграждения в Горле Белого моря. Как старший офицер, а затем и командир «Метеора», в 1930–е годы проводил гидрологические работы в Северной Атлантике, у границы льдов Гренландии и Исландии. Для реализации трансарктического перехода первоначально кораблем–разведчиком был избран быстроходный банановоз «Иллер», ранее принадлежавший компании «Норддойче Ллойд» («Северо–немецкий Ллойд») и ходивший по линии Азорские острова — Бремен, который осенью 1939–го, сразу же после начала Второй мировой войны, пришел в Кольский залив. Но уже в декабре было принято решение направить по Севморпути менее быстроходное судно, зато имеющее более крепкий корпус. Этим разведчиком стал грузопассажирский пароход «Эмс», который также принадлежал компании «Норддойче Ллойд».

В декабре 1939 года в срочном порядке будущий вспомогательный крейсер был переоборудован и вооружен на заводе «Ховальдтсверке» в Гамбурге. И к маю 1940 года на корабле были установлены шесть 150–миллиметровых орудий, надежно укрытых откидными и маскировочными щитами, до 10 торпедных аппаратов (также укрытые маскировочными щитами) и 9 зенитных автоматов, загружен большой запас торпед. Затем было погружено 400 якорных мин типа «ЕМС» и быстроходный катер типа LS, специально оборудованный для их скрытной постановки. Укрытый в ангаре гидросамолет типа «Арадо» позволял крейсеру вести немцам дальнюю и ледовую разведку. Радиосвязь и радиоразведку на корабле несли 6 радистов, свободно владеющих русским и английским языками. Будущий рейдер получил достаточный запас топлива, позволявший на экономичном ходу дойти до тихоокеанских вод без дополнительной заправки. Благодаря различным бортовым запасам, принятым на корабль в родной базе, экипаж крейсера мог действовать автономно как: в арктических и антарктических, так и в тропических водах. Это был самый настоящий океанский «волк». Но что интересно?

Бросается в глаза и заметная разница в численности экипажей «Иллера» и «Эмса». На борту «Иллера» пришли в Мурманск и готовились к переходу на Тихий океан 15 пассажиров. Возможно, именно они, сойдя на каком‑либо неприметном арктическом или тихоокеанском островке, должны были оборудовать здесь передовую нацистскую топливную базу. Но при численности экипажа банановоза в 35 человек исчезновение пассажиров сразу же заметили бы советские лоцманы. На борту же «Комета», имеющего в составе экипажа 270 моряков, сход на берег полутора десятков человек вряд ли кто‑либо заметил.