Хвала Аллаху, никому и в голову не пришло усомниться, что день напоения водой приходится на воскресенье. Более того, Аталла горевал, что он не выпадает на пятницу, чтобы отправиться к «водопою», имея в виду, что остановка в Арафате в пятницу равна семидесяти паломничествам.

В коридоре собралась толпа, осаждающая туалеты. К лифту пробиться невозможно, но, к счастью, существуют лестницы. На седьмом этаже находится комната мутаввифов. К двери прибита бронзовая табличка: «Дом огня…» — затем следует» имя владельца этих палат, передавшего по наследству не только недвижимость, но еще и должность. В генеалогических джунглях дерево узнают по плодам, а сыновей по отцу. На десятом этаже взгляд натыкается на лист бумаги, приклеенный к стене и сообщающий о том, что здесь ведут прием врачи. Обстановка в кабинете крайне скудна: стол, пара стульев, лекарства, перемешанные в одной коробке, и двое зевающих эскулапов. Это их рабочее место, но они здесь не живут. Этажом ниже мужчина средних лет, прижав руки к животу, стоит, опираясь на стену. Что случилось? Тошнота и острая боль в области почек. Мы бегом возвращаемся в медпункт. «Пусть он поднимается сюда!» — бросает нам в ответ на наши испуганные объяснения врач. Мы возмущены таким безразличием. «Это вас не касается! Вы что, шесть лет в медицине, как и я? Нет? Так вот, это моя профессия, а не ваша. Уходите отсюда. Я в отличие от вас уже годы знаю этих бухиюф (мужичье) и знаю, как здорово они наловчились врать!»

У приемной мечутся «свежеприбывшие» паломники. Из двери в глубине коридора появляется рабочий-египтянин, неся что-то вроде тонких матрасов, свернутых в рулоны и стянутых обрезками электрических проводов. Он кидает их перепуганному постояльцу, но стоит ему поймать их (с трудом), как на голову ему падает подушка, брошенная тем же египтянином.

Улица всегда заполнена людьми. У каждого отеля останавливаются грузовики с цистернами: вода, как и люди, прибывает издалека. Всякий день эти колодези на колесах доставляют воду в резервуары, расположенные под зданиями, а гудение, шум автобусов и крики прохожих заполняют город до самых краев.

Закусочная — нечто вроде ангара, заставленного столами, где роль кухни выполняет огромная газовая плита, на которой одновременно жарятся штук пятьдесят цыплят и булькает центнер риса в необъятном котле. Двое египтян «обслуживают» клиентов, а третий, франт в галстуке и с сигаретой, так важно восседает за кассой, что ему позавидовал бы любой паша. Классическое мекканское меню: жареный цыпленок и вареный рис. Это национальное блюдо, неизбежное и неудобоваримое. Мимо проносится парень, толкая перед собой тележку с горой замороженных цыплят. Несчастные куры, сморщенные и твердые как камень, родом из Бразилии. Люди молча входят и так же молча садятся и ждут. Ждет и официант. Зал полон и он считает клиентов. Затем берет нужное количество тарелок и механически начинает накладывать на них рис и по половинке цыпленка. Затем обходит столы и раздает порции с космической быстротой. В центре помещения в мешке свалены ножи, вилки, ложки, пластмассовые горшочки — здесь принято самообслуживание. Рис так пересушен, что напоминает гравий, а в курице вязнут зубы. Не курица — деревяшка.

Аталла поступает по-алжирски: он выходит и возвращается с яблоками и бананами. В ресторане не подают кофе, только чай в пакетиках, пепси, лимонад и прочие «американские штучки». Невыносимо жарко. Странно, но паломники, кажется, вовсе не спешат к Каабе. Им хватает того, что они одеты в ихрам и что они в Мекке. Разве вся ее территория не является Харамом? Из-за усталости, скверного приема в отеле и жары размякают самые отчаянные энтузиасты. Толпа на улицах не редеет, несмотря на палящее солнце. Многие верующие прячутся под разноцветными зонтиками — нововведение, которое кое-кто осуждает, ведь согласно мусульманскому преданию голову покрывать запрещено. Тем не менее определенное количество ученых улемов закрывает на это глаза и держит над головой кусок ткани, зонтик или просто журнал, следя за тем, чтобы не коснуться его макушкой. Ураган либерализации позволяет даже прятаться в тени стен или в палатке. Кстати, долгое время не стихали споры по поводу того, можно ли использовать для этой цели простыни, наброшенные на колышки, хотя зимой они не смогут защитить ни от дождя, ни от холода. Некоторые верующие соблюдают запрет покрывать голову. Это старые пакистанцы с выбритыми, сияющими на солнце (температура воздуха плюс сорок восемь градусов) головами. Но как спокойно, с каким достоинством идут они к обители Бога! Помнят ли они об обещании пророка: «Кто выдержит час на жаре Мекки, от того геенна огненная отодвинется на сотню лет».

По мере того как приближается время молитвы, на тротуар выплескивается волна верующих. Движение перекрывается. Шумная толпа мужчин, женщин, детей и стариков медленно направляется к Хараму. Они чувствуют себя предстоящими перед Богом. Но выйти из трактира и присоединиться к ним совершенно невозможно.

Сейчас предоставляется возможность заглянуть в проспекты и брошюры, полученные паломниками после выхода из самолета. В листовке, распространяемой министерством информации Саудовской Аравии, украшенной королевской печатью (две сабли и пальма), изданной на французском языке, сдобренной множеством арабизмов, сообщаются взаимные обязательства гостя и принимающей стороны. Это «коммюнике совета министров Королевства Саудовская Аравия, опубликованное в Джидде, в среду 27 июня 1988 года».

После классического вступления «во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного» сераль ваххабитов напоминает, что вначале он рассмотрит «ряд вопросов, интересующих каждого мусульманина, приезжающего в Святую землю» и добавляет, что «ознакомился с донесениями и сведениями, полученными от министерства безопасности», на основании которых он и выработал рекомендации к паломничеству. Совет министров настаивает на выполнении их, ссылаясь на Коран. Так, во время пребывания в святом городе паломникам запрещается «иметь сексуальные отношения, заниматься распутством и вступать в препирательства» (Коран, 2: 193/197) — Для удобства и безопасности паломников королевство «задействует все финансовые возможности и людские ресурсы». Не внимая этим августейшим предупреждениям, «группировка, враждебная сообществу мусульман, во время паломничества совершила действия, посеявшие раздор на этой земле». После прозрачного намека на трагедию 31 июля 1987 года,[53] совет обвиняет Хомейни в подстрекательстве религиозной розни и в постоянном стремлении его сторонников нарушить мирный ход хаджа. В одном из абзацев упоминается, что в 1986 году в чемодане, находящемся на борту иранского самолета, службы безопасности Саудовской Аравии обнаружили «51 килограмм взрывчатых веществ». Листовка сообщает, что планировался взрыв в святых местах с целью запугать паломников. Это достоверная информация.

Длинный манифест полон возмущения и отвращения. Он рассказывает о «черном хадже» прошлого года, а в отрывке, в стилистическом отношении близком к древним арабским текстам, прочитывается и явное удовлетворение: «Но Аллах защитил дом свой и гостей своих. Они (иранцы) были, по милости его, оттеснены (!) яростным натиском и повержены». Игнорируя тот факт, что 402 человека были убиты и сотни ранены, власти радуются тому, что гости «последовали своим путем к святым местам в безопасности и мире». Еретическое преступление и воспевание Бога одновременно.

После этих пышных описаний коммюнике внезапно переходит к угрожающему тону. Информационные агентства и в особенности «иностранные журналы» (ибо в глазах арабского и мусульманского читателя западная пресса обладает достоверной информацией) незадолго до начала хаджа опубликовали тревожные статьи и заметки. Иран готовит террористов разных национальностей, дабы те могли проникнуть в Святую землю под видом паломников. Дорогой читатель, будь внимателен, бди, держи глаза открытыми! Ибо эти нечестивцы уже у дверей обители, «готовятся к подрывной деятельности, организации демонстраций, выходкам в духе атеистов, как то пытались совершить революционеры во время последнего хаджа». Затем совет с гордостью принимает постановление о единогласии представителей мусульманских народов в пользу мер Саудовской Аравии об ограничении числа паломников, которое подразумевает квоту 45 000 вместо 150 000.