— Вам знакомо такое имя — Мессинг?

— Хм.

— Вижу, что слышали. Так я его учитель.

— Хм.

— Не верите? Давайте проведём испытание. Ничего в голову не приходит, правда… хотя, выстрелите в меня.

— И стоило мне голову морочить, чтобы умереть? — покачал он головой, не прикасаясь к оружию.

— Стреляйте, стреляйте, — попросил я его. — Лучше один раз увидеть, чем долго слушать и всё равно не поверить.

Тот взял 'наган', встал из-за стола и направил оружие мне в ногу.

Бах!

В тесном помещении выстрел прозвучал оглушительно. В ушах зазвенело.

— Зараза, глушит-то как, — сморщился я и демонстративно сунул мизинец в ухо.

Бах! Бах! Бах!

Последние два выстрела он сделал мне в голову и грудь.

— Что за бесовщина?

Бах! Бах!

Два выстрела он сделал в пол, потёр сапогом пулевые отверстия, поднял взгляд на меня и седьмой патрон отправил мне в лицо.

— Наигрались, товарищ генерал? — осведомился я, вытаскивая палец из уха.

— Кто ты такой?

— Учитель Мессинга. Вы же слышали про этого мага.

— Возрастом не подходишь, — с сильным скепсисом в голосе произнёс он.

— Бросьте, я же маг! — воскликнул я и ткнул себя пальцем в грудь. — Мне просто комфортно в этом облике, но совсем не сложно будет сменить его на столетнего старца с бородой до пят или пятилетнего младенца.

Командир убрал 'наган' в кобуру и опять сел на табурет. На этот раз он смотрел на меня с надеждой и верой.

— А ты… вы можете прикрыть моих бойцов от пуль.

— Всех нет, — покачал я головой. — Несколько человек. Или… — тут мне пришла мысль, как использовать амулеты с максимальной пользой. — Или танки. Так же у меня есть несколько, э-э, волшебных… вот только не надо этих гримас… у меня винтовки и пулемёты, которые по своим данным не уступают противотанковым пушкам. По крайней мере, вчера я не так далеко отсюда из такого пулемёта уничтожил десять единиц бронемашин. Правда, боеприпасов к ним мало, это трофейное оружие.

— С патронами и у меня не густо, — ответил собеседник, потом посмотрел на дверь. — Странно, почему часовые на выстрелы не прибежали?

— Потому что магия. Я наложил заклинание тишины на эту комнату. Тут хоть гранату взорви — на улице не услышат, только увидят, как вылетают осколки из окна.

— Вот даже как, — покачал он и внимательно посмотрел мне в глаза. Я даже не могу предположить, что он там хотел увидеть.

— Ага, именно так, — кивнул я.

— Сколько у вас этих мечей-кладенцов?

— Два пулемёта МГ, одна 'мосинка' и два немецких карабина. Это всё. Ещё около пятисот патронов к немецкому оружию и меньше ста к 'мосинке'.

— Не густо.

— Если их вручите лучшим стрелкам, снайперам, да таким, кто не знает чувства страха, то даже с этим 'не густо' они остановят батальон. Ещё я видел на позициях два ружья противотанковых. Если мне их предоставите на ночь, то завтра утром из них можно будет подбивать 'тигры'.

- 'Тигры'? — вопросительно посмотрел он.

— Э-э, тяжёлые танки. Я их имел в виду. Кстати, до немцев далеко, сами вы из какого полка, что за часть здесь обороняется?

— Завтра к полудню точно будут здесь…

Оказалось, что я общался с командиром семьдесят пятой стрелковой дивизии с генералом Невнегиным. А оборону держал не полк — дивизия. Точнее то, что от нее осталось после двух недель войны. Тысяча сто человек. Ещё сто матросов были приданы дивизии для обороны Пинска из состава Пинской флотилии, которой командовал контр-адмирал Рогачёв. Танкисты были из другой части, примкнули они к остаткам дивизии совсем недавно. Немцев должны были задержать остатки сто пятнадцатого стрелкового полка и, судя по всему — задержали. Вот только оборонять город генералу было нечем: люди измотаны и подавлены, патронов буквально по десять штук на бойца, к пулемётам по сотне, гранат кот наплакал. Тяжёлого оружия кроме пушки и танков нет, а на два противотанковых ружья надежды совсем нет, слабоваты они против немецких средних танков, а именно их и стоит завтра ждать.

— …хорошо ещё, что успели отправить раненых в Лунинец, надеюсь, им там окажут помощь, — закончил рассказ генерал.

— Пока время есть, распорядитесь насчёт ружей.

— Хорошо, — с видимой неохотой согласился Невнегин. Наверное, он всё ещё не верил мне. Я мог бы воспользоваться тем же способом, какой использовал для Коробова. Но не хотел. Здесь придётся задержаться на куда больший срок, чем в Кобрине. И потому совсем не хочется настраивать против себя людей да ещё таких птиц высокого полёта, как комдив. Лично я бы точно затаил ненависть к тому, кто заставил стать его марионеткой. Ничего, сейчас проведу демонстрацию перед ним и теми, кого он подберёт для вручения артефактного оружия. И после этого — я готов съесть свою панаму без соли и горчицы — его мнение сильно изменится в ту сторону, которая нужна мне.

— Вижу, вы мне не верите, товарищ Невнегин, — покачал я головой. — Так давайте я покажу, на что способно моё оружие в руках простых бойцов. Подберите пятерых из них, к пулемётам и карабинам, желательно, чтобы они хоть немного были знакомы с трофейным оружием. И мы постреляем по мишеням из моих мечей-кладенцов, как вы из обозвали.

Как оказалось, с немецким оружием были знакомы многие. Всё-таки, бойцам семьдесят пятой пришлось дважды выходить из окружения, где заканчивались боеприпасы к своим винтовкам и пулемётам, вследствие чего приходилось брать в руки вражеское оружие и бить им неприятеля.

Пока по приказу генерала подбирались будущие владельцы артефактного оружия, я прошёлся по остаткам деревни, выискивая среди мусора и остатков домов с сараями, пошедших на укрепление оборонительного рубежа, мишени для демонстрации возможностей 'мечей-кладенцов'. Такими стали несколько огромных деревянных колод, ранее используемые деревенскими для рубки мяса и дров, если судить по изрубленной поверхности. Каждая была сантиметров восемьдесят высотой и шестьдесят-семьдесят толщиной. При этом на колоду явно пошли те чурбаки, с которыми не смог справиться топор перед отправкой в печку, так как все они были узловатые, массивные, со следами толстых сучьев. Простой пуле пробить такую толстую и крепкую древесину не под силу. Не уверен даже, что восемьдесят сантиметров дуба пробьёт противотанковое ружьё. Ну, разве что с очень близкого расстояния. Кроме колод я нашёл несколько крупных плоских булыжников, величиной примерно с моё туловище. Толщина у каждого была сантиметров двадцать.

— Вот это всё нужно перенести подальше от позиций, чтобы никого не задело, — я указал на мишени. — И хочу попросить одну или две гранаты для демонстрации усиления взрыва.

— Гранат почти нет, — покачал головой генерал.

— Хотя бы одну и полчаса времени. Как раз управитесь с установкой пеньков и камней.

— Хм, — Невнегин посмотрел на командира рядом с собой и приказал. — Сенченко, найди товарищу одну гранату.

Тот молча кивнул и быстрым шагом ушёл в сторону позиций… хм… дивизии. До сих пор всё никак не могу поверить, что целая дивизия уместилась на полосе меньше пяти километров — два поля и болотистый луг, изрытый овражками, покрытый большими кочками и заросший редкими кустами ольхи. Между полями пролегла накатанная дорога, которая шла прямиком в город. К слову, почему, интересно, дивизия заняла оборону в этом месте, а не рядом с городом или за рекой, через которую перекинут хороший мост? Или там сражаются другие? Нужно будет уточнить позже у генерала этот момент. Вдруг придётся менять позиции, а я захочу укрепить их магией. В этом случае неприятно будет их бросать.

Через пять минут мне вручили гранату на короткой ручке с осколочной рубашкой в виде широкого кольца, покрытого мелкими ромбиками-насечками.

— Я скоро закончу, — пообещал и устроился на какой-то куче земли, кинув сверху пару обломков от досок в качестве сиденья. Чтобы на меня не глазели почём зря и не отвлекали от работы, я активировал амулет с отводом взгляда.

Над гранатой, если не ошибаюсь, РГД-33, я потрудился как следует. Те немецкие 'колотушки' с этой поделкой и близко не стояли. Я увеличил огненную вспышку до семи метров радиусом и усилил ударное (вроде бы фугасность… или бризантность, чёрт, не помню) воздействие гранаты. То есть, она теперь была способна крушить, ломать, пробивать, сбивать в пятнадцать раз сильнее, чем в момент, когда сошла с заводского конвейера. Вес оставил прежним, так как не настолько он велик, чтобы не забросить карманную артиллерию метров на тридцать-сорок.