Гарри рывком поднялась с кровати и заковыляла в смежную ванную.

Она слишком устала, чтобы разбираться, как включается джакузиобразный душ, а потому направилась прямо к угловой ванне в полу и открыла оба крана на полную мощность.

Раздевшись, она тщательно изучила себя в большом, от пола до потолка, зеркале. Ноги — сплошь в темных синяках, как гнилые бананы. На испачканном сажей лице — ввалившиеся, тревожные глаза; щеки покрыты ссадинами. Она походила сейчас на одного из тех беспризорников, которых заставляли когда-то чистить дымоходы.

Гарри медленно, дюйм за дюймом, погрузилась в горячую, обдающую паром воду, закрыла глаза и пустила мысли на самотек. Оказалось, что думает она не об отце и не о двенадцати миллионах евро, а о Диллоне. Но не о том Диллоне, который улаживал сейчас внизу сделку по телефону, а о двадцатиоднолетнем парне, что сидел когда-то у нее в спальне, взяв ее за руку.

— Зачем ты занимаешься хакерством?

Тринадцатилетняя Гарри поискала ответ, который произвел бы впечатление на этого симпатичного темноволосого парня, улыбающегося одними лишь уголками губ. Ничего не придумав, она решила просто сказать правду.

— Затем, что умею.

Она подождала его реакции, но реакции не последовало. Вместо этого Диллон, казалось, погрузился в изучение коллекции паяльников и отверток, загромождавших полки ее спальни. Он был одет во все черное, как юный священник; длинная плотная челка опускалась прямо на густые брови. Ах, если бы только Гарри не была сейчас в этой коричневой школьной форме и уродливых туфлях со шнурками!

Мать проводила его в комнату Гарри, держась так, будто к ним на порог высадились агенты ФБР. Когда он представился как Диллон Фицрой, эксперт Дублинской фондовой биржи, у Гарри от страха по спине пробежали мурашки.

Она посмотрела, как Диллон взял одну из отверток и похлопал ее рабочей частью по ладони, и потупилась.

— Ну, рассказывай. Почему «Пирата»? — спросил он, имея в виду ее хакерский псевдоним.

— Пир-рата, — поправила его Гарри, произнеся слово через раскатистую «р» и с пулеметной скоростью. — «Пиратка» по-испански.

Ее объяснение прозвучало как-то ужасно по-детски, но Диллон кивнул, будто соглашался с тем, что это был вполне разумный выбор. Он заглянул ей в глаза, растянув губы в едва уловимой улыбке.

— Ничего, что я задаю тебе эти вопросы?

Гарри кивнула, почувствовав, как у нее краснеют щеки. Она села на кровать и уставилась на свои тупоносые туфли, стараясь унять волнение. Она точно знала, что мать стоит сейчас за дверью, прислушиваясь к каждому слову.

Диллон обвел взглядом комнату, захламленную разобранными компьютерными комплектующими и выпотрошенными радиоприемниками.

— Ты что-то конструируешь?

Гарри пожала плечами и, стараясь, чтобы вышло как можно безразличнее, ответила:

— Посадите меня в комнату, где есть хоть какой-нибудь ящик с проводками, и я его разберу. — Она тут же закусила губу, пожалев о своем заносчивом тоне. Она знала, что по уши вляпалась.

Диллон выкатил из-под стола кресло. На сиденье лежал большой красный сверток. Прежде чем молодой человек успел до него дотронуться, Гарри схватила сверток и положила его к себе на колени. Диллон уселся в кресло, скрестил руки на груди и посмотрел Гарри прямо в глаза.

— Ведь ты понимаешь, зачем я пришел сюда, правда? — спросил он.

Стало быть, к делу. Гарри уставилась в пол и пробормотала:

— Угу.

— Ничего, если я посмотрю? — Он жестом указал на компьютер.

Она мотнула головой, но Диллон уже повернулся к монитору. Его пальцы быстро забегали по клавиатуре. Гарри подвинулась на кровати — бочком, бочком, — пока ей не стало видно, что он делает. По экрану бежали строчки текста: Диллон просматривал файлы, изучая программы из ее хакерского инструментария.

— Хороший у вас дом, — сказал он, не глядя на Гарри.

Гарри подняла брови.

— Ну да. Мы тут всего год. — Она обернулась и посмотрела на тонкие белые занавески, кружевное постельное белье. Комната принцессы. Странно, но она до сих пор скучала по тесному перестроенному чердаку с двумя узкими тахтами. Они делили его с Амарантой, и сестра растянула на полу скакалку, чтобы обозначить свою территорию. В конце концов папа все-таки получил новую работу. Мать вечно пилила его за то, что работа в «Шредингере» привела к плачевным результатам, но он сказал ей, что теперь все будет по-другому. Он был прав.

Гарри снова повернулась к Диллону и увидела, что он смотрит на нее. Его взгляд скользнул по ее школьной форме и остановился на туфлях, делавших ее косолапой. Закрыв глаза, она замерла.

— Ты и школу сменила? — осведомился он, возвращаясь к файлам на экране.

Едва Гарри подумала о школе, как что-то словно вгрызлось в нее изнутри. Пожав плечами, она состроила безразличную гримасу: ничего, мол, особенного.

— Да, но я справляюсь. Правда, все они там только и треплются, что про лыжные походы и дизайнерские шмотки. — Кивнув на дверь, она понизила голос: — Мама считает, что мне нужно завести побольше друзей.

— Мамам вечно не угодишь.

Она бросила на него быстрый взгляд. В его темных глазах не было и тени насмешки.

Диллон посмотрел на пакет у нее на коленях и поинтересовался:

— Рождественский подарок?

Гарри подвигала свертком.

— Это для папы. Еще не подарила.

— Его нет дома?

— Он играл в покер в сочельник. Вернется, наверное, завтра или послезавтра.

Диллон развернулся в кресле.

— Он что, пропустил Рождество?

Гарри пожала плечами.

— Как всегда.

Диллон промолчал. Гарри столкнула сверток с колен на кровать, и его содержимое задребезжало. Она купила отцу полный покерный набор: шестьсот пластиковых фишек, две колоды карт и толстую книгу с правилами игры. Все — в отдельных блестящих футлярчиках. Гарри копила на этот подарок несколько месяцев.

Диллон снова повернулся к монитору. Прищурившись, он внимательно изучал очередной файл. Гарри тоже смотрела на экран, стараясь понять, что именно привлекло его внимание. Это был код одной из собственноручно разработанных ею хакерских программ.

Исполнив стаккато на клавишах, Диллон быстро закрыл один файл и открыл другой. Затем он стал проматывать его содержимое, но тут же остановился, чтобы изучить файл построчно. Тихо присвистнув, он уставился на экран, а затем указал на строку в исходном коде.

— Вот этот кусок — зачем?

Пробежав строку глазами, Гарри принялась объяснять свой замысел; слова понеслись чехардой — ей не терпелось поделиться с ним своими идеями. Чтобы дотянуться до клавиатуры, Гарри пришлось наклониться над Диллоном. Она уловила исходящее от него тепло, а заодно легкий аромат душистого мыла, которым он пользовался.

Когда она закончила, Диллон долго смотрел на нее, скользя изучающим взглядом по ее лицу.

— Ты сама все это написала?

— Да. — Гарри набрала полную грудь воздуха. — А можно я теперь спрошу?

— Конечно. — Он продолжал неотрывно смотреть ей в глаза.

— Как вы меня нашли?

— Очень просто. Ты оставила слишком много подробностей о своем подвиге на доске объявлений. Сама знаешь — парни из службы безопасности постоянно мониторят такие вещи. Чем дольше висишь в онлайне, тем быстрее тебя вычисляют.

Гарри почувствовала себя полной дурой. Действительно просто! Она была слишком беспечна. Впрочем, прятаться тоже было не в ее привычках.

Быстро простучав по клавишам, Диллон закрыл ее файлы и крутнулся в кресле, оказавшись с Гарри лицом к лицу. Он снова взял в руки отвертку и стал ею поигрывать.

— Ты влезла в финансовые записи, принадлежащие Дублинской фондовой бирже, — сказал он. — Знаешь, что было, когда они обнаружили ошибку?

— Нет.

— Администратора баз данных чуть не уволили с работы. — Диллон подался вперед. — Ему всего двадцать четыре года, и у него беременная жена.

Гарри понурилась, почувствовав, как у нее начала зудеть кожа, словно от какой-то пакостной сыпи.